— Вы поможете мне ее вернуть, — заявил ректор, и в его глазах появился жесткий блеск.
— Разве вы сами не можете ее забрать? Это ведь вы подослали Остера, правильно?
Я пока решила не говорить о своих подозрениях. Если Гарви действительно метаморф, лучше ему не знать о моих догадках.
— Что ж, вы правы, — усмехнулся ректор. — Но Остеру оказалось не под силу проникнуть в особняк. Слишком сильная защита, опекун твой постарался. А до него — Летиция, старая ведьма. Прикидывалась пустышкой, а сама не хуже братца магией владела, весь дом зачаровала. И ведь как скрывалась, никто даже не догадывался.
Я вспомнила замурованного в тайнике волка, и вздохнула. Выходит, все-таки леди Бернстоф постаралась.
— Но теперь-то все будет по-другому. Вы отдадите мне сущность. Сами, добровольно. И тогда…
Гарви не договорил, но глаза его ярко блеснули, и я поняла, что он рассчитывает заставить меня занять место деда и стать безропотной марионеткой.
— Что ж, как бы там ни было, но я искренне скорбел о кончине Людвига, — продолжал разглагольствовать ректор. Он расхаживал по камере, сопровождая свою речь бурной жестикуляцией. — Так много дел осталось незавершенными. Так много задумок не сбылось. Жаль, очень жаль. Но мы с вами все наверстаем. У меня сохранились кое-какие расчеты вашего деда, его чертежи и заготовки, дело осталось за малым — завершить создание старых артефактов, и приступить к новым экспериментам.
— И вы думаете, что я соглашусь?
— А у вас нет выбора, моя дорогая леди Бернстоф. Или мне лучше называть вас леди Хольм?
Гарви усмехнулся, и в тот же миг его лицо поплыло и изменилось, обнажив совсем другие черты. Всего секунда. Всего краткий миг — и передо мной уже стоял Маркус Марок и смотрел своими бесцветными глазами так, что у меня засосало под ложечкой. Все-таки метаморф. Каллеман был прав.
— Значит, это вы. А Остер?
— Всего лишь одна из личин, — ровно ответил Маркус, и эта его бесстрастность на контрасте с велеречивостью Гарви показалась мне настолько страшной, что я невольно отступила на шаг назад. Правда, уже в следующую минуту заставила себя распрямиться и вскинуть голову, но метаморфа это не обмануло. Он холодно усмехнулся и произнес:
— Ты сделаешь все, что я скажу, девочка. Иначе твоему волку будет очень плохо. Ты ведь не хочешь, чтобы он страдал? Нет? Вот и молодец, — прочитав ответ по моим глазам, сказал он.
— Это вы использовали приворот? Но зачем?
Я пристально посмотрела на Маркуса.
— Догадливая, — сказал тот, и в его голосе прозвучало раздумье, словно он сомневался, а разумно ли оставлять меня в живых?
Я почувствовала, как по спине прошелся холод, но постаралась не поддаваться панике и спросила:
— Чего вы добивались? Зачем вам Хольм? Почему вы так ухватились за этот брак?
— Красных давно пора прибрать к рукам, слишком много воли взяли с новым главой. Но ничего. Скоро все изменится. Хольм приползет к Рогнеде, умоляя простить и стать его женой, а свой клан преподнесет в качестве свадебного подарка.
— И вас не смущает, что у Лукаса уже есть жена?
— Жена? Что-то я не вижу на тебе волчьей метки, — в холодных глазах мелькнула насмешка. — Нет, девочка, никакая ты не жена. Обманул тебя Хольм. Пару можно создать только с волчицей, и метка ставится во второй ипостаси. А я не припомню, чтобы у Бернстофов в роду встречались оборотни. Так что Хольм всего лишь решил напоследок потешиться перед свадьбой, вот и разыграл отличный спектакль. И я будущего зятя не виню. Девушка ты красивая, как тут устоять?
Сердце невольно сжалось. Я понимала, что старик лжет, но какая-то часть меня вдруг засомневалась. Слишком уж неправдоподобным показалось мне недавнее счастье. Слишком сильным и ярким. И потом, эти слова о метке… Я ведь читала, что волки ставят своим избранницам метку, только не знала, что это происходит в звериной ипостаси. Выходит, мне никогда не стать настоящей парой Лукаса?
— Впрочем, это все неважно, — сухо сказал Маркус и подобрался, глядя на меня с хищным прищуром. — Я хочу, чтобы ты показала мне, на что способна. Резак при тебе?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я молча достала нож. Не нужно поддаваться на ложь старика. Лукас любит меня. И когда он меня найдет, мы обязательно разберемся, как жить дальше и что делать, а пока нужно тянуть время и не спорить с этим сумасшедшим. Пусть думает, что я поверила его словам, и готова сотрудничать.
— Замечательно, — кивнул Маркус. — Что ж, вот тебе первое задание.
Он достал из кармана небольшой деревянный кругляш и протянул его мне.
— Ты должна достать из него сущность.
— Как?
— Так же, как ты сделала это вчера во время боя.
— Вы что-то путаете. Я ничего не делала.
— Ответ неверный, — бесстрастно произнес Маркус, и щелкнул пальцами.
Голову обожгло острой болью.
— Не советую лгать, девочка, — сказал старик. — Кроме тебя, никто не мог превратить артефакт в обычную деревяшку. Итак, повторяю, ты должна достать сущность.
Невидимый обруч сжался сильнее, и мне пришлось закусить губу, чтобы не застонать.
— Хорошо. Я попробую, — голос прозвучал сипло.
— Вот и умница.
Маркус кивнул, и боль исчезла, словно по мановению волшебной палочки.
Я отдышалась и покрутила артенид в руках, рассматривая идущую по кругу надпись. Язык оказался незнакомым. Если дартский я понимала с легкостью, то эти буквы больше походили на китайские иероглифы. Правда, долго разглядывать их мне не позволили.
— Не тяни время, — жестко сказал Маркус.
Резак привычно лег в руку, я направила его в сторону артенида, сосредоточилась, отыскивая искорку, и попробовала повторить свои недавние действия. Найти яркую точку, ухватить ее, потянуть на себя...
Несколько секунд ничего не происходило, а потом крошечная искра дернулась, отделилась от кругляша и плавно опустилась на мою ладонь.
— Дай ее мне, — протянув руку, приказал Маркус, но я не торопилась выполнять его приказ. Искорка была живой, теплой, она пульсировала и билась, как настоящее маленькое сердце. Я просто не могла отдать ее метаморфу.
— Ну? Я долго буду ждать?
— Зачем она вам? Что вы собираетесь с ней делать?
— Это уже не твоя забота. Давай ее сюда.
Бесцветные глаза налились холодом, голову снова полоснуло болью, и я разжала руку.
— Не советую упрямиться, девочка, — тихо сказал Маркус, забирая сущность. — Запомни, я всегда получаю то, что хочу.
Он открыл дверь и вышел из камеры, а я без сил опустилась на тюфяк и потерла раскалывающиеся виски. Мерзкий старик. Решил наказать меня за упрямство. Ну, ничего. Я все равно рано или поздно выберусь отсюда. Пока не знаю, как, но выберусь.
«Раз, два — вместо двух одна… Три, четыре — найди себя…» — неожиданно вспомнилась странная считалочка.
Я машинально сунула руку в карман и замерла, нащупав едва уловимые грани невидимого каркаса. А потом торопливо достала его и уставилась на крошечную горящую искру. Она напоминала пшеничное зернышко, и я невольно задумалась, почему сущности, запертые в шкафу леди Летиции, были похожи на призраков, а эти выглядели совсем иначе. Может, нужно что-то сделать, чтобы сущность обрела свою настоящую форму?
— Кто же ты? — прошептала, глядя на мерцающую точку.
Искорка запульсировала сильнее. Она словно пыталась мне что-то объяснить, но я не понимала.
— Знаешь, что нужно сделать? — спросила пляшущую в невидимом каркасе искру, и та суматошно заметалась по кругу. — Что? Открыть каркас? Произнести заклинание? Коснуться тебя резаком?
Я называла все, что приходило в голову, но, только услышав про резак, искорка замерла, а потом быстро-быстро заплясала.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ну, давай попробуем.
Я дотронулась до едва ощутимых прутьев невидимой клетки, раздвинула их и осторожно коснулась искры, от души надеясь, что все получится. И в ту же секунду по резаку прошелся свет, а искорка взмыла вверх, раздвигая грани каркаса и превращаясь в прозрачную фигуру.
— Ничего себе! Ты такой большой! И красивый, — пробормотала, разглядывая парящего в воздухе волка, а тот опустился ниже и уткнулся в мои руки. — Что же нам делать? Нельзя, чтобы старик тебя увидел.
