Приходил, садился и выставлял здоровое ухо вперед. А траву не любил. Едва мересанец закуривал, фыркал презрительно и уходил в коридор, где позволял горничным гладить себя и умиляться.
Причудливо закрученную мелодию перебили пронзительные трели. Иоанн Фердинанд вздрогнул, вопросительно посмотрел на Аддарекха, тот – на него. Трели доносились из куртки мересанца.
– Это твой телефон, – сообразил Аддарекх.
Мобильник, специально купленный Иоанну Фердинанду, чтобы оставлять его номер в посольствах и консульствах, еще ни разу не звонил. Мересанец встрепенулся, отложил гитару и полез в куртку. Электрическая штуковина раздражала руку, а когда он поднес ее к уху, заболела голова, но надевать шлем было некогда.
– Да? – откликнулся он, нажав кнопку и скривившись. – Иоанн Фердинанд Георгий…
– Добрый день, господин Иоанн, – вежливо поздоровался телефон. – Вас беспокоят из посольства Саудовской Аравии. Вы подавали заявку на гражданство.
– Подавал, – подтвердил он. – Вы мне отказали.
– Ваш вопрос пересмотрен, господин Иоанн. Если вы успеете заплатить пошлину до окончания банковского дня, завтра утром можете явиться за документами.
Он внезапно охрип.
– Спасибо, – ему пришлось откашляться, чтобы не сипеть. – Только моя фамилия – не Иоанн, а Фархад.
– Хорошо, что вы уточнили, господин Фархад. До завтра.
Разумеется, они сразу побежали в банк. И, разумеется, заглянули потом в ресторан с живой музыкой и фонтаном. Разве можно экономить, когда такое?
Он обещал сестре не говорить дурного о ее избраннике. Он и не скажет. Проявит мудрость и терпимость. Пусть она вешает проклятому адмиралу ордена и таскает его на приемы к королям. Пусть даже тешится с ним в постели, сколько хочет, раз такая дура. Но замуж за неверного она не выйдет.
– Через мой труп, – процедил он, глядя на фото бритоголового потомка крестоносцев, лыбящееся с экрана ноутбука.
Он слишком любит сестру, чтобы этакое допустить. Но как не дать ей совершить эту чудовищную глупость? Запретить он не может. То есть может, только ведь она не послушает. Посмотрит на него ласково, скажет что-нибудь такое, с чем он вынужден будет согласиться, и поступит по-своему.
Значит, этот тип должен умереть. Зарезать его, конечно, не годится. Во-первых, он не какой-нибудь мягкотелый клерк, сам зарежет кого угодно и не поморщится. А во-вторых, пристальное внимание полиции к этой смерти совершенно ни к чему. Ему следует умереть естественно. Возможно, даже геройски, чтобы сестренка не так сильно расстраивалась. А что выглядит более естественно и героически, чем гибель адмирала во время войны на своем корабле?
Это была великолепная идея. И он приказал найти людей, с которыми можно было бы обсудить ее воплощение.
Аддарекх взял кредит в банке. Под очень неприятные проценты, но без этого он не смог бы расплатиться за гостиницу, не говоря уже о билетах от Ебурга до Байк-паркинга.
На вокзале Аддарекха с котом и Иоанна Фердинанда с гитарой остановил патруль.
– Что это вы здесь делаете? – подозрительно осведомился сержант Трифонов. – Собираетесь давать концерты в электричках? Мересанец, тебе еще раз напомнить, что твоя виза не дает права тут зарабатывать?
– А он больше не мересанец, – ухмыльнулся Аддарекх. – Он – гражданин Саудовской Аравии, – он продемонстрировал полицейскому паспорт.
Трифонов уставился на документ. Золотое тиснение, арабская вязь. Справа, как принято повсеместно на Земле, информация продублирована латиницей.
– Иоанн Фердинанд Георгий Валентин, – прочел он вслух; чтобы дочитать до конца, не хватило дыхания. – Аль-Фархад. Блин!
– Вот так, – Аддарекх забрал у него паспорт и сунул обратно в карман мересанцу. – Захочет – будет зарабатывать.
– У вас нет лицензии на концертную деятельность! – прицепился полицейский.
– На фиг нам лицензия? Мы уезжаем. На пятичасовом экспрессе.
– Как уезжаете? – Трифонов растерялся.
Аддарекх пожал плечами.
– Синий получил гражданство, больше нам здесь делать нечего. А ты чего нерадостный, сержант? Ты же об этом мечтал!
Полицейский неопределенно покрутил рукой.
– Да так как-то… – он достал сигареты и подобрал слово: – Неожиданно. Я уж привык: выхожу на дежурство, а вы тут как тут, влипли во что-нибудь. Курить будете?
Аддарекх взял сигарету, Иоанн Фердинанд гордо отказался. Вынул из-за пазухи самокрутку и попросил огоньку. Трифонов одарил его скорбным взором.
– Вот! Я же говорю. Спрячь, от греха подальше, араб недоделанный. А то ведь конфискую и в тюрьму засажу. За забор под током, – добавил он многозначительно.
Мересанец передернулся и убрал самокрутку обратно.
– Да что здесь такого? Почему я не могу курить то, что мне нравится?
– Потому что эта дрянь вредна для организма, – строго разъяснил Трифонов.
– Для земного!
– Слушай, Иоанн Фердинанд, как там тебя дальше, – миролюбиво сказал полицейский. – Я все понимаю, но у нас тут не космопорт. Ебург – столица России, а не вертеп какой-нибудь. Нравы у нас суровые, и мораль блюдется. Пока ты на моей территории, веди себя прилично, понял?
Мересанец отрывисто вздохнул, но возражать не стал.
– Сыграй, что ли, на прощание, – попросил Трифонов. – Очень оно у тебя душевно получается.
– Ага, – проворчал Иоанн Фердинанд, – я стану играть, начнут подходить люди и бросать мне деньги, и вы же скажете, что я виноват.
– Да ладно, не скажу. Правда, сыграй.
Мересанец расчехлил гитару, извлек несколько звуков, на первый взгляд странноватых, но не диссонансных, сочетающихся друг с другом. И, словно мухи на сладкое, стал подтягиваться народ, ожидающий поезда. Делать на платформе особо нечего, почему бы не послушать музыку. Иоанн Фердинанд подкрутил струны, настраивая инструмент по одному ему известному принципу, и заиграл мелодию. Опять новую, Аддарекх ее раньше не слышал. Мрланк высунулся из-за пазухи шитанн и музыкально замяукал, выражая полное одобрение высоте, темпу и ритму, словно подпевая. Кот тащился от мересанской музыки, никакая иная не вызывала у него такого экстаза. Кто-то из ребятишек захлопал в ладоши. Появились первые монеты – этого Иоанн Фердинанд и боялся. Но полицейский молчал. Курил свою противную сигарету и тащился, как кот.
Подошла электричка, народ рассосался. Аддарекх собрал деньги, и Трифонов, встрепенувшись, протянул за ними руку:
– Давай сюда, это штраф. А это, – он сунул горсть монет в один карман и вынул из другого купюру, – от меня. Не поминайте лихом. Будете еще на Земле – заезжайте в Ебург. Вам ведь понравился наш замечательный город?
– Очень, – соврал Иоанн Фердинанд.
– Вот и приезжайте. Только, – он погрозил пальцем, – смотрите мне, никаких безобразий!
– О чем вы говорили с дуурдуханцем, господин Васто? – полюбопытствовал Веранну.
Тсетианин знал, что вчера в посольство Содружества Планет приходил купец. Вполне естественно: инопланетяне, оказавшиеся на Земле, чаще всего обращались в консульства при космопортах, но нередко добирались и до посольства. Сам посол был персоной слишком высокого полета для простого торговца, и его, как обычно, принял один из сотрудников.
– Господин Маади расспрашивал о том, что произошло за последние тринадцать лет, – не моргнув глазом, ответил эасец присущим ему любезным тоном. – У него досветовое судно, господин Веранну. Он привез на Землю паломников и интересовался также, где им было бы полезно побывать. Я назвал ему местонахождение признанных чудес света и местных религиозных святынь.
Веранну
