нему и огляделась, ища знакомое лицо.
— Привет, — сказала я Лайонелу, — извини, что опоздала. Ты долго ждал?
— Нет, конечно, — ответил он. — Пойдем, я присмотрел нам столик. На самом деле я жду тебя довольно давно, да, но ничего страшного.
снова извинилась и сказала, что хочу угостить его мороженым. Лайонел сразу же согласился,
и я купила два рожка. Когда я протягивала ему мороженое, мне показалось, что его взгляд скользнул по моим голым ногам.
— Что такое? — спросила я, когда мы сели за столик.
— Красивое платье, — прокомментировал он, глядя на мое красное платье в мелкий белый горошек из струящейся ткани. Он посмотрел и на маленькую коричневую сумку на длинном ремешке, подарок Анны.
— Оно тебе очень идет. Выглядишь прикольно.
Мои щеки залились румянцем, я отвела взгляд и тут же вспомнила разговор в доме Билли.
— Спасибо, — сказала я, надеясь, что он не заметит моего смущения.
— Тебе необязательно было надевать его, чтобы прийти сюда.
— То есть?
Лайонел широко улыбнулся.
— Не то чтобы я это не ценил… Но стоило ли надевать такое шикарное платье только для того, чтобы вместе съесть мороженое? Не стоило, правда. Это всего-навсего мороженое.
— Ты прав. Я надела его, потому что потом иду на ужин. Мы сегодня празднуем день рождения Ригеля.
Лайонел застыл и, казалось, забыл про свой рожок.
— А, — сказал он, пристально глядя на меня, — у него сегодня день рождения?
— Ага…
Лайонел замолчал и вернулся к мороженому, а я сидела и улыбалась божьей коровке, которая села мне на руку.
— Значит, ты ради него нарядилась?
Я взглянула на Лайонела, который сосредоточился на мороженом и не смотрел на меня.
— Что значит — «ради него»?
— Ну ради дорогого братишки? — уточнил он. — Ты так шикарно выглядишь в честь его дня рождения?
Я посмотрела на него в замешательстве, потому что это платье я надела исключительно ради себя самой. В особый день надо и выглядеть по-особенному. Зная, что Ригель не любит шумных торжеств, мы решили устроить праздничный ужин в семейном кругу, из гостей пригласили только Аделину.
— Мы ужинаем дома, — мягко сказала я, — мне это платье показалось подходящим… — Ты на домашний ужин надела платье?
— Лайонел, я не понимаю, что ты пытаешься мне сказать.
Разве он сам только что не сделал мне комплимент?
— Забудь, — пробормотал он, качая головой, и добавил: — Я не пытаюсь ничего сказать. Просто мне это показалось странным, вот и все.
Он откусил вафлю и попытался мне улыбнуться.
Мы молча доели мороженое.
— Что здесь? — спросил он через некоторое время, тыкая пальцем в маленький сверток, который я положила на стол. — Ты из-за этого опоздала, да?
— Да, — ответила я, заправляя прядь за ухо. — Задержалась в магазине. Извини… — И что ты купила?
— Подарок для Ригеля.
Рука Лайонела застыла на свертке, и он повернулся ко мне.
— Можно посмотреть?
Я кивнула, и он осторожно его раскрыл, обнаружив внутри маленький стеклянный шар. К нему был привязан черный шелковый шнур, а по всей окружности шара цветным песком было выложено красивое звездное небо. Песчинки блестели на свету, мерцая, как маленькие звездочки. И созвездие Ориона там тоже было, похожее на паутинку из тончайших бриллиантов.
не знала, что это за вещица. Может, брелок. Однако, когда я случайно увидела ее в витрине
маленькой стеклодувной мастерской, то сразу подумала, что она может ему понравиться. Я даже
представила, как Ригель рассеянно катает этот шарик по ладони, читая книгу… Лайонел задумчиво вертел шарик в руках, а я встала, чтобы выбросить ложку.
— Ручная работа, — сказала я. — Леди сказала мне, что он последний. Представляешь, она сама раскрашивает песок! Потом надевает что-то вроде увеличительного стекла, садится на табуретку и тонким пинцетом раскладывает зерна, пока…
Меня прервал звон стекла. У ног Лайонела блестели осколки шара. Я смотрела на них, не веря своим глазам.
— Ой, — сказал Лайонел, почесывая щеку. — Черт возьми! Прости!
Я подошла, опустилась на колени и сложила на ладонь крупные осколки. Мой оригинальный подарок… превратился в мелкие стеклянные кусочки.
Почему? Почему все всегда разбивается вдребезги, когда дело касается Ригеля?
Я накрыла осколки другой ладонью и посмотрела на Лайонела. В моих глазах, наверное, читалось ужасное разочарование, потому что он снова извинился. Однако я ничего не ответила. Я вернулась домой с тяжелым сердцем. Мне очень хотелось увидеть, как Ригель отреагирует на мой подарок, хоть я и опасалась, что он его не примет.
— Ой, Ника, ты вернулась! — Анна стелила на стол лучшую скатерть. — Не могла бы ты отнести на место эту коробку, пока я заканчиваю сервировать стол? В маленькую комнату в конце коридора.
В этой комнате хранились вещи Алана. Я взяла в руки коробку и пошла выполнять просьбу. Я включила свет и поставила коробку у шкафа. Здесь лежали свертки с одеждой, коробки, старые музыкальные компакт-диски и плакаты; были и книги, по большей части университетские справочники и учебники. Алан изучал юриспруденцию, как и Асия.
Я взяла в руки увесистую книгу «Уголовное право» и начала осторожно ее листать. Мне хотелось узнать какие-нибудь подробности о жизни Алана, а расспрашивать Анну я стеснялась: воспоминания могли причинять ей боль. Книга была в хорошем состоянии, страницы без загибов и пятен, а это значит, что Алан бережно с ней обращался. Я рассеянно прочитала названия глав: «Преступление жестокого обращения с детьми», «Преступление двоеженства», «Преступление домашнего насилия», «Преступление инцеста»… Я нахмурилась. В глаза бросилось слово «усыновление». Я сосредоточилась и прочитала:
«В процессе усыновления усыновленный на законных основаниях становится частью семьи усыновителя. Следовательно, в дальнейшем он является полноправным членом семьи. Раздел 13A Уголовного кодекса штата Алабама гласит: сексуальные отношения или брак с членом семьи, кровным или усыновленным, согласно закону считаются инцестом. К таким членам семьи относятся: родители и кровные или усыновленные дети; кровные или усыновленные братья и сестры; сводные братья и сводные сестры. Инцест относится к тяжким преступлениям класса C. Преступники класса C наказываются лишением свободы на срок от…»
Я резко захлопнула книгу и положила ее на место, как будто она жгла мне руки. В ушах звенело. Я стояла, уставившись на обложку и толком не видя ее. Что-то безмолвное зашевелилось во мне, как штормовое море. Я не
