Миллионы раз говорилось о том, что нам неведомо, через кого или через что Создатель способен вразумлять, обогащать, “достраивать” человека. Вот смотрите — и через кота, пятнадцать лет общения с которым что-то постепенно изменяли в душе его хозяйки. Эти годы представлены в книге тщательным, любовным пунктиром: десятки комичных и трагических случаев, поразительные наблюдения (хотя бы такое: гладить себе пузо Мишка разрешал только лицам духовного звания, остальных царапал — каково?) — словом, целая совместная жизнь. Особого внимания заслуживает пространное размышление о том, что кот — не домашнее животное … Никакой сентиментальности и сюсюканья в книге нет, она написана скорее сдержанно, хотя и очень стильно. И содержит при себе весьма “функциональный” подзаголовок: “строго документальное повествование”.
Мишка приснился автору через год после своей смерти. В том сне хозяйка внесла Мишку в комнату и сказала: “Господь не хочет, чтобы мы снимали с себя заботу о коте”. Проснувшись, думала: что это было? “И поняла: помнить, вспоминать с любовью, как драгоценный дар ценить эти пятнадцать лет, что были отведены нам для того, чтобы маленькое творение („непадшее и добровольно вошедшее в атмосферу зла и греха, окружающего человека”, как сказано в одном из лирических отступлений, которых много в книге. — П. К. ) непрестанно повествовало о своем и нашем Творце”.
Анатолий Ким. Арина. М., “Октопус”, 2006, 224 стр.
Когда я думаю о практическом назначении хороших художественных книг для “детей и юношества”, то ничего, кроме банальной триады — просвещение-развлечение-воспитание, мне в голову не приходит. Ну разве не так? Книжка может стать учителем, игрой и, наконец, наставником. Потом начинается разделение на самые общие жанры: сказка, притча или быль, а затем идет уже более специфическая градация — разные там “фэнтези”, “приключения” или “строго документальные повествования”. Романы, повести, рассказы. Форма-содержание... Навязшая фраза о том, что писать для детей надо так же, как и для взрослых, только лучше, ничего не прояснит, если не воспользоваться окаменевшим понятием ответственности, понятием, которое давно уже нуждается в реанимации, вот только к какому аппарату его подключать?
Между тем два года назад выходил такой печатный труд — “„Кто соблазнит малых сих…” СМИ против детей”. Спрашивается: чем литература хуже СМИ? Хуже. Литература (впрочем, сегодня ее заменили игровые и анимационные DVD-сборники) — это специальный яд медленного действия, особенно для незакаленного. И когда мои знакомые хвастают, что их детям нисколько не вредят фильмы вроде “Моей ужасной няни” и современные трэш-комиксы, — я не верю. Вода камень точит. Дошло даже до того, что, когда сегодня появляется откровенно “моральная” книга, она зачастую вызывает отторжение.
Некоторые критики поругивали историю о маленькой девочке, ставшей сиротой при живых родителях, именно за это старомодное “морализаторство”, за бережность тона, которая иным показалась, страшно сказать, слащавостью. Впрочем, А. Ким — профессионал, писатель-философ, не то что какая-нибудь там Лидия Чарская. Между тем люди старшего поколения, читавшие Чарскую в детстве, признавали, что, несмотря на шаблонность приемов и тем, она поучаствовала в некоем невидимом труде, который сегодня характеризовать как “облагораживание души” как-то неловко, а все же верно.
Одним словом, многослойный кимовский роман — отсюда. Он прихотливо выстроен, охватывает немаленький период жизни и героини, и ее близких и вырастает, как дерево, из интонации рассказчика-писателя, напрямую обращающегося к тому, кто его будет слушать (“роман-сказка для чтения вслух”). “Мне стало известно, и я уже говорил тебе и теперь повторяю: Арина родилась на свет для того, чтобы полюбить кого-нибудь. Сначала это была мама, потом бабушка, потом собака Полкан, потом кот Васька, потом корова Марта, потом красная земляника в лесу…” А перед тем — грустная сцена с поддатой бабушкой у метро: внучка помогает ей надеть калоши и с удивлением замечает, глядя на толпу, вползающую в метрополитен, “что никто из них в этой толкучке не любит никого другого”. Курсив не мой.
Татьяна Полетаева. Город городов. М., “Московские учебники и Картолитография”, 2006, 88 стр.
Двадцать “обыкновенных и необыкновенных историй”, построенных как прогулки по современной и старой Москве, соединились у Полетаевой в сказочную повесть, спрятавшую в себе учебник по москвоведению для самых маленьких, занимательные занятия по русскому языку и даже основы правил дорожного движения. Рядом с няней-экскурсоводом Танбикой (вроде бы простой московской домохозяйкой, но почему-то умеющей летать, как и ее кошка) — подопечные маленькие пытливые девочки. А вокруг — то Пушкин, то архитектор Василий Баженов, то царь Иван Грозный, то девочкин папа поэт Бах, то соседи по дому… Событий и персонажей — много, и все они скреплены общим пространством, Городом Городов, по которому не торопясь движутся наши герои, держа в руке путеводную карту. Они заходят в старые времена очень легко, совсем как в соседний двор. Пребывают там не слишком долго (чтобы не устать!) и возвращаются к своим сегодняшним играм и заботам, наделенные новым знанием и новой фантазией. Замечу, что это одна из немногих образовывающих и развивающих воображение младших школьников книг, построенная на исключительно отечественном материале, пронизанном столь интенсивной языковой — и разной другой — игрой.
Итак, “„Зачем одному Пушкину три музея?” — подумала Ксю”.
Впрочем, для более взрослых и менее легкомысленных могу предложить только что вышедшую “Летопись Москвы. История города в датах” того же Валерия Воскобойникова. Полетаевским Кса и Ксю она тоже, думаю, пригодится, но только когда они немного поучатся в школе.
Фред Адра. Лис Улисс. М., “Время”, 2006, 480 стр.
Это и следующее объемистое творение я представлю кратко: обе книги обласканы критикой и отмечены премией “Заветная мечта” за 2007 год. “Лис Улисс” стал победителем, а нижеследующий “ужастик” вошел в короткий список финалистов.
Пожалуй, со времен волковского “Урфина Джюса” я ничего столь захватывающего и не читал. Как эти почти пятьсот страниц удалось проглотить за каких-нибудь два дня — ума не приложу. Скрывшийся под псевдонимом, живущий в Иерусалиме автор написал сказочный, авантюрный, сатирический, непредсказуемый и абсолютно современный — до рискованности — роман. В этом мире нет и не может быть никаких людей: он состоит исключительно из животных — лис, волков, обезьян, пингвинов и прочих, — нагруженных, вестимо, человеческими эмоциями и бытом. Говорят, автора осуждали как антиклерикала (изрядная часть романа построена на истории о секте, ожидающей прихода некоего Сверхобезьяна). Говорят, он этому удивлялся. На обложке — комната Улисса, на столике — компьютер, на мониторе — в столбик — надпись: “Только для взрослых”. Не сразу и замечаешь, что над словом “только” посверкивает частица “не”.
Жвалевский/Мытько. Здесь вам не причинят никакого вреда. М., “Время”, 2006, 512 стр.
Эти, говоря по-булгаковски, штукари или, говоря точнее, правильные пацаны от детской литературы уже не раз ударяли по ихнему Гарри Поттеру нашим “Порри Гаттером”. Теперь они решили разделаться со Стивеном Кингом и его эпигонами. Получилось. Еще кто-то из читателей проницательно заметил, что стиль повествования близок виановскому. Ключик все там же, на обложке: “horror/humor”. “страшно/смешно”.
Последовательность этих слов очень правильная.
±1
Словарь современного детского языка. Под редакцией В. К. Харченко. М., “Астрель”; АСТ; “Транзиткнига”, 2005, 637 стр.
Отличный словарь. Ему только не хватает, на мой взгляд, приложения.
Здесь нам подробно рассказывают, как наши взрослые, “всехние” слова дети наполняют своим смыслом, как они переносят смысл со слова на слово.
“ ЗАДАНИЕ. — „Мама, я хочу тебе помогать”. — „Хорошо. Вот тебе задание: переложи чайные пакетики в железную коробку”. Неожиданно коробка падает. „Мама, у меня задание упало!” [д., 2 г. 10 м.]”.
И при этом очень мало собственно словообразования — ему бы подарить отдельный раздел.
Вот пример: “ ВЕНТИЛЯТОР. Ветилятор [д., 2 г. 2 м.]. Детская загадка: Маленькая, как паласик, квадратиком, есть кнопка, крутится вверх-вниз, на палочке с проводком (вентилятор) [д., 5 л. 6 м.]. В сравн. Из окошка так дует, как будто я сижу на вентиляторе [м., 5 л. 6 м.]. Я бегаю как вентилятор: от меня холодный воздух идет [м., 5 л. 7 м.]”.
