по плечу. Наконец, она сунула запятнанному голову под руку и застыла. Тот пригладил встрёпанные перья.
— Ты, знающий мать, — раздалось из темноты. — Посмотри, что вы сделали с миром! Где человек с камнем?
Нептица встрепенулась, кинулась к Ашше-Ри, толкнула в спину и забежала вперёд. Замерла, поглядывая то на запятнанного, то на его соплеменницу.
— Может, зверя и вправду привёл Двуликий, — сказала Ашша-Ри.
Она обернулась, сложила ладони у рта и послала в черноту птичий крик, потом второй и третий.
— Мы шли за вами, но у Высокого Камня потеряли след. Шли наугад, и от развилки пошли бы другим путём, если бы не твой зверь.
— Мы?..
Шогол-Ву прислушался — и услышал, как идут по дороге рогачи и люди. Разобрал далёкие голоса.
Теперь, когда огонь не горел, мрак не казался таким непроглядным. Мир посерел, и можно было различить тёмные силуэты. Тот, кто шёл первым, вёл в поводу чёрного рогача, молодого и тонконогого. Зверь переступал нетерпеливо и пофыркивал.
Ветер скользнул, едва задевая холодным боком. Его дыхание коснулось тёмной гривы рогача, разметало чёрные волосы человека. Ветер закружился, ловя себя за хвост, прянул в кустарник, спрятался там и затих.
От поникшего дерева, одиноко стоящего в стороне, отделился ещё кто-то, отвёл ветви рукой, пробираясь к дороге. Ашша-Ри заметила его и не удивилась.
— Говори, где камень, ты, знающий мать! — повторила она. — Нужно спешить. Нужно исправить то, что вы совершили!
Её спутник подошёл ближе и склонился над одним из мертвецов, осматривая. Что-то забрал, переложил в свой мешок. Теперь Шогол-Ву узнал его: то был Зебан-Ар, старый охотник. Узнал он и того, кто вёл рогача.
— Племя опять слушает людей, Ашша-Ри? Этих людей, прихвостней Свартина?
— Ты смеешь осуждать нас, знающий мать? Из-за тебя мёртвые поднимаются, а боги не хотят смотреть на наш мир! Клур знает, как остановить проклятие, и я верю ему.
— Лучше бы мы спросили детей леса, — угрюмо произнёс Зебан-Ар, не отрываясь от дела. — Твой человек может ошибаться.
— Он не мой человек!..
— Можешь и дальше говорить то, чего нет, Ашша-Ри. Можешь даже сама в это верить. Я верю в то, что видел: ещё когда мы шли на Приречье, он поманил тебя, и ты пошла. Свартин брал земли нашими руками, и это наша кровь лилась чаще людской, а когда мы потеряли вождя и многих воинов, Свартин ударил в спину.
Зебан-Ар посмотрел на людей — те были уже близко, могли услышать — и продолжил:
— Твой человек знал, что задумал его вождь. И ты знаешь это, Ашша-Ри. Он знал, но не сказал тебе. Они хотели перебить нас, всех до последнего. Ты и он — вы на разных берегах, Ашша-Ри. Всегда были, и всегда будете.
— Замолчи, старик! Ты думаешь не о том. Нам нужен камень.
Клур остановился. Подошёл бы ближе, но нептица встала на пути, зашипела. Чёрный рогач замотал головой, попятился, опустил рога. Хозяин похлопал его по шее и посмотрел на запятнанного.
— Одного нашли, а второй?..
Шогол-Ву промолчал, сжимая нож.
— Не набегался ещё? — спросил Чёрный Коготь, хмурясь. — Неужели вы и теперь не поняли, что камень приносит беды? Дошло до того, что Двуликий не явился!.. Времени мало. Говори, где камень!
Его спутники подошли, встали полукругом. На груди у каждого око.
— Что вы станете делать с камнем? — спросил Шогол-Ву.
— Закопаем поглубже вместе с тем, у кого он на шее. Так мы убьём проклятье.
— Это не поможет.
— Решать не тебе. Просто скажи, где теперь камень и кто вас за ним посылал. Говори, и можешь идти на все четыре стороны.
— Камень нужно вернуть в Запретный лес. Если ты поможешь, Клур Чёрный Коготь, я расскажу тебе.
Человек упёр руки в бока.
— В Запретный лес? С чего ты взял?
— Так сказала мне дочь леса, и я верю ей.
— Ха!
Клур оскалил зубы в улыбке.
— Лесное племя — последние, кого я послушаю. Это зло, это проклятие родилось в их краях. Они и не думали с ним покончить!
— Это не проклятие. Камень оставили боги и велели хранить в лесу.
— Боги точно не касались этой дряни. Нашёл чему верить! Подумай сам, как глупо это звучит. Подумай ещё: дети леса хотят мести за вождя, за то, что мы вторглись в их границы. И если они сказали, что камень должен вернуться в лес, значит, это им на руку. Его нельзя возвращать.
— Дочь вождя не могла солгать.
— Дочь вождя? Ты ещё глупее, чем я думал. Справимся без тебя. Ашша, его спутники — враги или друзья?
— Его вели, чтобы убить, — ответила Ашша-Ри. — Вели оттуда.
Она указала рукой.
— Пешие, значит, недалеко. Туда!
Клур забрался на рогача. Шогол-Ву поднялся, заступая путь.
— Если зарыть камень, это не поможет. Его нужно вернуть…
— Если не поможет, тогда и подумаем, что сделать ещё. С дороги! Ашша!..
Клур протянул руку, охотница схватилась за неё, взлетела на спину рогача. Хлопнули поводья, зверь обогнул запятнанного и пошёл, осторожно ступая по раскисшей земле. За ним последовали остальные всадники.
Брызги грязи летели от копыт, проплывали мимо тёплые бока, покачивались рога. Шогол-Ву застыл, прикрыв рукой лицо.
Люди уехали, но Зебан-Ар остался.
— Порченая, — сказал он и сплюнул. — Не такими я вас растил. Видно, конец нашему племени: мы утратили и земли, и заветы тех, что жили до нас.
Нептица фыркнула, села и принялась чистить клюв.
— Камень должен вернуться в лес, — повторил Шогол-Ву. — Боги велели нам жить мирно. Они оставили камень не для зла. Только когда племена рассорились, камень покинул лес. Его нужно вернуть.
— Я больше не знаю, кому верить, — ответил Зебан-Ар. — Я устал. И если мир тоже устал и умирает, я могу его понять. Я скоро уйду. Для кого мне пытаться сберечь этот мир? Для порченых, забывших о чести? Вот человек, он предал наше племя, но Ашша-Ри опять поверила ему. Для него пошла по твоим следам. Он обещал за то вернуть Косматый хребет.
Голос старого охотника дрогнул, зазвучал громче.
— Разве это не насмешка, скажи мне? После всего, что было, вот к чему мы пришли: нам вернут наше! Люди Свартина взяли земли и власть, взяли руками и кровью детей тропы, а что получили мы? Останемся там, откуда начали, униженные и слабые. Может, человек опять солжёт, и даже Косматый хребет нам не вернут. Мы должны были взять его сами, но когда чёрный пёс пришёл со своими людьми, Ашша-Ри убедила племя ему поверить. И вот что я скажу, порченый сын: если мир угасает, детям тропы лучше уйти вместе с
