планируемого удара на Осиповичи войска 65-й и 3-й армии генерал-лейтенанта А. В. Горбатова, наступающей севернее Бобруйска, сумели замкнуть кольцо окружения непосредственно западнее города. На это потребовалось не восемь суток, как предусматривалось в плане операции, а всего 3 дня. В боевых донесениях и оперативных сводках в Ставку 25–28 июня Рокоссовский отмечал, что в начавшейся операции «особо отличились войска генерал-лейтенанта Батова». Командующий армией проявил большое искусство в организации такого сложного способа военных действий, как операция на окружение.
В Бобруйске было окружено до 40 тысяч вражеских войск. Значительные силы армии, не встречая упорного сопротивления, устремились на Осиповичи. Передовой отряд 120-го стрелкового полка 69-й стрелковой дивизии ночью 27 июня ворвался в город. От командующего в этой обстановке требовалось новое решение. Уничтожать окруженную в Бобруйске группировку или воспользоваться возможностью для развития наступления на запад? И здесь вновь проявился батовский полководческий почерк. Оставив у Бобруйска только часть сил 105-го стрелкового корпуса, Батов решил двумя корпусами развивать наступление на Барановичи. Доложил Рокоссовскому.
— Это было бы замечательно, — одобрил командующий фронтом замысел Батова. — Раз вышли на тылы бобруйской группировки, действуйте решительнее. Но знайте, резервов не дам.
Долго сидели над картой Батов и Радецкий. Решили, что 105-й корпус с помощью Донского танкового корпуса отразит попытки противника вырваться из окружения. Все остальные силы армии получили задачу стремительно наступать на Барановичи, широко применять подвижные отряды.
Вечером 28 июня позвонил Рокоссовский:
— Немедленно выводите Донской танковый корпус из боя для получения новой задачи.
— В Бобруйске обстановка сложная, — пытался возразить Батов. — Уберем танки, противник может прорваться.
— Знаю. Завтра поможем штурмовой авиацией. А корпус отдай, по приказу Ставки он пойдет на Минск с юга.
Это было серьезное осложнение. Весь западный участок кольца окружения был прикрыт только двумя дивизиями 105-го стрелкового корпуса. И все же Батов решил не возвращать к Бобруйску наступавшие войска армии. Противник, обнаружив выход танкистов из боя, предпринял попытку прорваться в полосе 356-й дивизии 105-го корпуса. В атаке участвовало 10 тысяч вражеских солдат и офицеров. Два часа длился бой, но дивизия выстояла.
А на другой день, как и обещал Рокоссовский, 526 самолетов-штурмовиков 16-й воздушной армии полтора часа «утюжили» окруженные войска. Это был чуть ли не единственный во время войны случай, когда разгром окруженной группировки был осуществлен главным образом силами авиации.
Утром 29 июня командир 105-го стрелкового корпуса доложил, что совместными действиями с 48-й армией Бобруйск полностью освобожден.
Этот день памятен и по другой причине. К только что приехавшему на командный пункт армии Батову подбежал оперативный дежурный:
— Товарищ командующий, вас маршал разыскивает.
— Соедините побыстрее.
— Не поймаешь тебя, Павел Иванович, а дело у меня срочное…
— Одну минуту, товарищ маршал, только карту разверну.
— Обойдемся пока без карты, товарищ генерал-полковник. Да! Да! Поздравляю тебя с присвоением этого воинского звания, мой дорогой друг и соратник, а успехов тебе хватает… Так и держать.
Наступление 65-й армии к границам Польши вновь раскрыло Батова как талантливого мастера смелого и решительного маневра. Разрывы между дивизиями достигали иногда 10 километров, а общий фронт наступления армии растягивался до 150 километров. Но и в этих условиях командарм уверенно управлял войсками, всегда чувствовал пульс боя. 21 июля части 69-й стрелковой дивизии первыми вышли на государственную границу. Началось освобождение порабощенной фашизмом Польши.
С перенесением боевых действий на территорию Польши советские войска начали непосредственно выполнять свою великую освободительную миссию. В приказах генерал-полковника Батова, документах политического отдела армии разъяснялись особенности ведения военных действий на польской земле. В одной из директив Военного совета говорилось: «Иметь в виду, что вступление на территорию Польши диктуется исключительно военной необходимостью и не преследует иных целей, как сломить сопротивление войск противника и помочь польскому народу в деле освобождения его родины от ига немецко-фашистских оккупантов. В районах, занятых Красной Армией, советов или иных органов Советской власти не создавать, советских порядков не вводить, исполнению религиозных обрядов не препятствовать, костелов, церквей и молитвенных домов не трогать. Устанавливать дружественные отношения с органами власти, которые будут созданы на освобожденной территории, помогать комитетам национального освобождения».
Командующий и политический отдел армии должны были решать сложные политические вопросы. Эмигрантское польское правительство в Лондоне, его эмиссары на польской территории делали все, чтобы поссорить польский и советский народы, скомпрометировать действующие на польской земле советские войска. Велась злобная националистическая пропаганда, осуществлялись прямые провокации и террористические акты. Были жертвы и в 65-й армии. Но замысел реакционеров был сорван. Член Военного совета армии Радецкий в эти дни особенно много бывал в войсках, разъяснял, что польский народ выбирает сейчас свой путь. Поэтому необходимы дружелюбие, чуткость и большой такт по отношению к польскому населению. Именно в годы Великой Отечественной войны были заложены основы нерушимой советско-польской дружбы. Достойный вклад в это внесла и 65-я армия.
Освобождая территорию Польши, войска 65-й армии приближались к Западному Бугу. Тщательно изучив обстановку, Батов установил, что на правом берегу противник создал заранее подготовленный рубеж обороны, подтянул к нему резервы из глубокого тыла. Поэтому форсирование с ходу фронтальным ударом могло не получиться. В то же время правый сосед — 48-я армия генерала Романенко, — воспользовавшись тем, что основное внимание противника было привлечено к 65-й армии, сумела с ходу преодолеть Западный Буг. Батов вызвал на командный пункт армии командиров трех стрелковых корпусов генералов Эрастова, Иванова и Алексеева. Ознакомив их с обстановкой, Павел Иванович сказал:
— А что, если нам отказаться от форсирования с ходу путем нанесения фронтальных ударов? Давайте обсудим такой замысел: один корпус растянуть в обороне на левом берегу, имея в первом эшелоне одну дивизию. А два корпуса скрытно, ночными маршами вывести в полосу Сорок восьмой армии, переправить на правый берег и оттуда нанести удар вдоль немецкой обороны. Как вы на это смотрите?
Командиры корпусов горячо поддержали высказанный командармом замысел действий. Генерал Эрастов предложил в соединениях корпуса, который останется пока в обороне, провести мероприятия по дезинформации противника, энергично имитировать подготовку к форсированию. Батов одобрил эту идею и поручил ее осуществление именно Эрастову.
К оформлению решения командарма немедленно приступил штаб армии, который еще перед Белорусской наступательной операцией возглавил генерал Михаил Владимирович Бобков. Генерал Глебов был переведен в 48-ю армию с целью укрепления ее штаба. Никакие просьбы Батова
