В колбу отправилась капля темно-синей жидкости.
И волос с головы Лаймы.
— Вы его убили, — та пошевелила пальцами. — А потом убили и вашего свекра, наверное, опасались, что он тоже узнает…
— Нет, он мне просто надоел, — спокойно призналась эйта Ирма. — Знаешь, вечно был всем недоволен. Я искренне пыталась им понравиться. Лечила… даже благородные эйты имеют дурную привычку болеть. Он… он позволял лечить, но продолжал называть меня никчемной. Вечно ворчал, что я много трачу, многого хочу… обвинял, что я лишила его сына разума.
— А вы…
Капля крови.
И жижа меняет цвет, становится с виду густой, темной, словно деготь. Правда, стоит Ирме поднести колбу к огню, и чернота проходит.
— Первые варианты рецепта были не лишены некоторых… недостатков. К сожалению, главные проявились лишь с течением времени. И нет, я не собиралась полностью лишать своего никчемного супруга воли, просто… мне нужно было, чтобы он меня полюбил.
— Зачем?
— А тебе-то зачем? — Ирма осторожно поворачивала колбу над огнем. — Почему ты так страстно цепляешься за моего сына? Ты могла бы потребовать развода и получить его. В конце концов вы оба выполнили свои обязательства. Ты стала бы свободна. Сама себе хозяйка… сама… но нет, ты держишься за Мара, ты пишешь ему, надоедаешь постоянным присутствием, не способная отступить…
— Я… не надоедаю.
— Это тебе так кажется. Ты даже убиваешь, не способная справиться с ревностью.
Цвет менялся, и стремительно: вот жидкость блеснула зеленью, вот та выцвела до желтизны, чтобы в следующее мгновенье вновь потемнеть.
— Не переживай, девочка, — эйта Ирма погладила невестку по щеке. — Скоро все закончится. Осталось не так и долго. Я, если подумать, не имею ничего против тебя лично, но… моему сыну нужен здоровый наследник. Адекватный…
Когда зелье стало темно-красным, Ирма убрала его от огня и легонько качнула колбу влево, и еще раз, и снова.
— Отлично получается. Тебе не будет больно. Тебе не будет плохо. Ты просто окончательно сойдешь с ума. Все знают, что ты слегка безумна, а безумие имеет обыкновение прогрессировать. И мы подберем хорошее заведение. Там будет тихо и спокойно. Мар даже станет навещать тебя. Я так думаю. Все же… в обществе любят заботливых. Сейчас… остынет… знаешь, что самое интересное? В первый раз я боялась… безумно боялась… думала, что все поймут… старик был крепким, и вдруг скончался. Сердце… я сама наблюдала его сердце, и могла бы сказать точно, оно продержалось бы еще не один год. Им всего-то надо было позвать другого целителя, но… разве может такое ничтожество, как я, решиться на убийство? Нет… я просто недосмотрела. И да, это мне поставили в вину.
Эйта Ирма скрестила руки на животе.
Узкие запястья.
Узкие ладони. Узкие длинные пальцы, на которых сейчас не было украшений.
— Второй раз было проще. Мой супруг… его мало что интересовало. Мар только появился на свет, а Сауле… и вовсе… она, к слову, от мужа, все-таки у него получилось. Не знаю, зачем я вообще оставила этого ребенка…
— Видишь, а нас еще считают злом, — произнес демон, как показалось, с немалой печалью.
— Вы… я вас ненавижу…
— Пока, — уточнила Ирма. — Скоро все изменится…
— А… Эгле… ее вы тоже…
Эйта позволила себе скривиться. А ведь эйты не гримасничают. Не должны…
— Она нужна Мару. Он боится, что прямое воздействие повредит ее разум. Тогда она станет бесполезна, — она подняла склянку и тронула стеклянный бок. — Почти остыло. Пара капель, и ты забудешь обо всем… поверь, сумасшествие — надежное убежище от мира. По-своему…
Демон смотрит.
Он ведь может что-то сделать, как-то остановить эту безумную женщину.
— С девчонкой придется поработать, потребуется время… она довольно-таки устойчива, но слегка увеличим концентрацию… Мару знать не обязательно.
— Вы ее травите! И меня…
— Нет, дорогая, никаких ядов. Просто… духи, назовем их так. Всего-навсего ненавязчивый аромат, который будит подспудные желания. К примеру, влечение… разум человеческий сложен, но, с другой стороны, в этой сложности прост.
Эйта Ирма присела, глядя на свою невестку снизу вверх.
— Вот увидишь. Несколько встреч, несколько прикосновений… капля на коже, и она сама поверит, что вновь влюбилась в моего сына. А уж он постарается, чтобы на сей раз никто… никто и ничто не разрушило это светлое чувство.
Я сглотнула.
То есть… духи?
Магии нет…
— Есть, — возразил демон, который, оказывается, и мысли читать умел. — Немного. То есть когда ты так эмоционально думаешь, получается довольно громко.
А что до магии, то та бывает разной. Ты используешь магию рун, она — магию трав, и то, и другое — сила, но своя, отличная от прямой. И да, я могу ее остановить. Но что получу взамен?
А что он хочет?
— Слово.
— Какое? — мне дозволено было вновь говорить.
— Что ты поможешь нам поднять цеппелин. Сейчас.
— Почему сейчас?
— А когда? Когда нас опоят? Свяжут? Передадут в руки жриц? Или когда все будут достаточно свободны, чтобы обратить внимание на взлетающий корабль.
Что ж, мой безумный план не кажется таким уж безумным, во всяком случае, демону.
— Сейчас все люди укрылись. Вы боитесь бурь. Другие особенно. Они думают, что боги гневаются, но… боги пока лишь смотрят. Они редко вмешиваются в ваши дела. Вам дали свободу воли, а вы… — демон неловко махнул рукой, будто сожалея об этакой ошибке. — Думай сама. Позже нам не позволят и близко подойти к кораблю.
Что ж, здесь он был прав.
— Или ты хочешь влюбиться?
— Влюбиться — хочу, но не так…
Демон прижал палец к губам.
— Значит… я должна помочь…
— Поднять корабль.
— Я не умею им управлять.
— Мы найдем нужного человека, но мне сложно держать многих людей. Поэтому ты дашь мне слово, что не будешь мешать. И тогда я отпущу тебя.
Дать слово демону?
Это… нехорошо.
Очень нехорошо, но…
— Смотри, — велели мне, и тело послушно повернулось к окошкам.
Та же комната.
Те же люди.
Эйта Ирма держит в руках кофейную чашку, содержимое которой размешивает тонкой стеклянной палочкой.
— Постой, — Лайма облизала губы. — Сауле… она ведь догадалась, верно? Она… в последнее время очень злилась на брата… а если бы выяснилось, что он… другой крови… что не имеет права на наследство…
— Это ничего бы не изменило, — палочка поднялась и с нее в чашку упала крупная розовая капля. — Конечно, она могла бы затеять суд. Возможно, он встал бы на ее сторону…
И Мар вынужден был бы расстаться с именем.
Только с именем, об активах он бы позаботился. Возможно, уступил бы сестре пару семейных предприятий, высосав из них все соки, но…
Скандал получился бы грандиозный.
А Мар ненавидит скандалы, да и клеймо бастарда… забавно получается.
— Это… вы… ее…
— Нет, — сказала эйта Ирма. — Мне хотелось, но… это было очень неаккуратное убийство. Много крови пропало зря.
Она подула на чашку.
А я…
— Согласна, — шепотом произнесла я. — Я… обещаю… клянусь своей душой, что помогу тебе поднять корабль.
— И не будешь пытаться нас уничтожить.
— Это уже второе слово.
Демон смотрел, выжидая, а эйта Ирма поднесла чашку к губам Лаймы. Она положила ладонь на светлый затылок, нежно так, бережно даже.
— Я… не буду пытаться уничтожить этот корабль. Я не самоубийца! Ведь ты меня здесь не оставишь?
— А ты хочешь? У нее получаются отличные духи…
— Нет!
— Хорошо, — демон закрыл глаза, и в следующее мгновение я вновь смогла дышать. И тело… вернулось ощущение, что это тело принадлежит мне. Я могу сама шевелить пальцами.
Или руками.
Или…
Коснуться маленькой бусинки на нити.
Рута моргнула и прижала палец к губам. А потом тихо сказала:
— Не пытайтесь его обмануть. Он… не любит, когда кто-то врет. И наказывает. Больно.
Я же молча обняла девочку, прижала ее к себе, и Рута, уткнувшись в мой живот, тихонько всхлипнула.
