Салинас повернулся к ней.
— Именно поэтому я пронумеровал их, — с плохо скрываемым раздражением отрезал он.
Кэролайн, не замечая его реплики, обращалась к Лернеру:
— Хотелось бы знать, с какой именно целью — если он только не хочет просто нагнать страху на присяжных? Полагаю, все мы едины во мнении, что мистер Ариас мертв. Вопрос заключается в другом: было ли это убийство или нет? Фотографии не могут пролить свет на данный вопрос.
Паже прекрасно понимал расчет Салинаса: тот хотел заставить присяжных физически ощутить смерть Рики.
— Обвинение вправе, — не сдавался Салинас, — предъявлять суду вещественные доказательства, свидетельствующие о причинах смерти и характере повреждений. — Бросив гневный взгляд в сторону Кэролайн, он добавил: — А вот защита не вправе низводить значение человеческой смерти до уровня занимательной викторины.
Паже понимал, что Салинас постарается выиграть это дело, спекулируя на оскорбленной общественной нравственности. Лернер рассеянно взглянул на Кэролайн и наконец проронил:
— Разрешаю.
С самодовольной ухмылкой, которой не могли заметить присяжные, Салинас собрал фотографии и передал их Кэролайн. Она разложила их на столе, и Паже увидел глаза Рикардо Ариаса.
В них застыло выражение животного ужаса: не было похоже, чтобы этот человек принял осознанное решение уйти из жизни и хладнокровно нажал на курок. Воскового цвета лицо было одутловатым, а курчавые волосы, казалось, стояли дыбом. На губах запеклась кровь, пятна ее были также на лице и на подбородке. Разбитый нос распух.
Паже усилием воли заставил себя внимательно всмотреться в каждую из лежавших перед ним фотографий. Теперь ему с трудом верилось, что от этого трупа с невидящим взглядом мертвых глаз когда-то исходила угроза его сыну Карло.
На последнем снимке была сморщенная, усохшая, точно у мумии, рука.
С Паже было довольно. Он резко отодвинул фотографии в сторону.
— Понятно, почему Салинас настаивает на том, чтобы выставить их на обозрение, — заметил он.
Кэролайн молча кивнула, собрала фотографии и вернула их Салинасу. Тот с торжественной миной передал их присяжным.
Те принялись по очереди изучать снимки: Мариан Селлер разглядывала, подавшись чуть назад и плотно сжав губы; Джозеф Дуарте сохранял невозмутимое выражение и время от времени делал какие-то пометки в своем блокноте. И только Луиза Марин отказалась смотреть фотографии.
— Что меня беспокоит, так это выражение его глаз, — прошептал Паже.
Кэролайн устремила на него вопросительный взгляд.
— Ты хочешь сказать, выражение ужаса? — спросила она. — Или недоумения?
Салинас вновь направился к Шелтон.
— В процессе осмотра тела, — начал он, — сложилось ли у вас какое-либо мнение относительно даты и времени смерти мистера Ариаса?
— Было ясно, что смерть наступила довольно давно, — ответила та.
— Что на это указывало?
— Несколько фактов. Кондиционер был установлен на температуру шестьдесят пять градусов[30], и это затормозило процесс вздутия и разложения трупа. В то же время, как видно по фотографиям, кисти рук успели мумифицироваться, а на коже появились зеленоватые пятна — и то и другое говорит о том, что с момента смерти прошло несколько дней.
— Представлялось ли возможным установить точное время смерти?
Шелтон покачала головой.
— Нет. Однако по косвенным данным мы смогли ограничить вероятное время смерти определенными рамками.
— Какие это были данные?
— Во-первых, почта мистера Ариаса. Похоже, мистер Ариас просматривал почту за пятницу, пятнадцатое октября — на его столе лежало несколько счетов, на которых стоял штамп либо тринадцатого, либо четырнадцатого октября. Но на полу под дверью, в которой была прорезана специальная щель для почты, валялась неразобранная корреспонденция. На штемпелях стояли числа от пятнадцатого октября до того самого дня, когда мистер Ариас был найден мертвым. Исходя из этого, мы заключили, что смерть наступила где-то в районе между почтовой доставкой пятнадцатого октября и следующей, то есть между пятницей и субботой.
Паже повернулся к Кэролайн, но та опередила его — Мастерс вскочила, готовая к бою.
— Ваша честь, — заявила она, — я ходатайствую, чтобы последнее утверждение доктора Шелтон было расценено как умозрительное. Учитывая низкую эффективность нашей почтовой службы, мистер Ариас, вполне возможно, забрал корреспонденцию, найденную на его столе, в субботу шестнадцатого октября — впрочем, не исключено, что это произошло лишь в следующий понедельник или даже во вторник.
Губы Салинаса дернулись в нервной усмешке.
— Ваша честь, — язвительно произнес он, — почтовое ведомство — весьма удобный объект для битья. Но доктор Шелтон лишь поясняет свою мысль и пока ничего не утверждает. К тому же в дальнейшем будут представлены и другие улики, свидетельствующие о том отрезке времени, когда скончался мистер Ариас.
Лернер кивнул.
— Я принимаю ваш протест, мистер Салинас, и отклоняю ходатайство защиты. По крайней мере, пока.
Кэролайн с невозмутимым видом села на место, однако этот эпизод заставил ее задуматься; обвинению было важно доказать, что смерть Рики, скорее всего, наступила в тот момент, когда Паже еще находился на территории страны, и Салинас только что одержал первую маленькую победу.
— Что вы можете сказать о других уликах, свидетельствовавших о времени смерти мистера Ариаса? — обратился Салинас к Шелтон.
— На кухне мы обнаружили кофеварку, полную кофе, — сказала Шелтон. — Мы решили, что мистер Ариас установил кофеварку в автоматическом режиме на семь тридцать утра и что к тому моменту, когда кофе сварился, мистера Ариаса уже не было в живых.
Это таило в себе серьезную опасность, поскольку теперь предполагаемый момент смерти Рики ограничивался еще более узкими временными рамками — вечером пятницы и половиной восьмого утра субботы.
— У меня есть возражение, — вновь заявила Кэролайн. — Вернее, два. Во-первых, вполне вероятно, что, находясь в смятенном состоянии, Рики утратил всякий интерес к своему кофе. Во-вторых, мы даже не знаем, в какой именно день кофе был сварен — разве что «мистер Кофе» разработал технологию, недоступную моему пониманию.
Впервые в этот день Паже позволил себе улыбнуться. Салинас, не скрывая раздражения, вышел вперед.
— Ваша честь, доктор Шелтон приводит данные, на основании которых она сделала вывод о вероятном времени гибели мистера Ариаса. Мисс Мастерс имеет право задавать встречные вопросы, а не возражать по каждому из них.
— Так задайте хотя бы один, который не вызвал бы возражений, — огрызнулась Кэролайн.
— Возражение отклоняется, — вмешался Лернер. — Доктор Шелтон мотивирует свою точку зрения. Вам, мисс Мастерс, еще будет предоставлена возможность опровергнуть ее мотивировку на перекрестном допросе.
Кэролайн с угрюмым видом повернулась. Она уже хотела сесть на место, но очередной вопрос Салинаса заставил ее обернуться.
— Доктор Шелтон, часто ли вам на протяжении вашей карьеры доводилось иметь дело с людьми, которые сначала включали кофеварку, а потом тут же пускали себе пулю в лоб?
— Теперь, оказывается, существуют особые правила совершения самоубийства? — негодовала Кэролайн. — Или вы прочите доктора Шелтон в телепаты? В таком случае откуда вам вообще известно, что это именно мистер Ариас включил кофеварку…
Лернер воздел руку.
— Мисс Мастерс, если это возражение, я принимаю его. И затем раздраженно обратился к Салинасу: — Обвинитель, я требую, чтобы вы прекратили создавать у присяжных предвзятое мнение, задавая вопросы, которые — как вам прекрасно известно — являются неправомерными.
Салинаса необходимо было поставить на место: с каждым своим успехом он становился все более уверенным.
— Ваша честь, примите мои извинения, — холодно произнес Виктор и снова обратился к Шелтон: — Были ли другие улики, указывавшие на вероятное время смерти?
По губам Шелтон пробежала мимолетная улыбка, словно ей показалась забавной сама мысль о том, что кто-то мог усомниться в этом.
— Разумеется. На кухонном столе у мистера Ариаса лежала газета за пятнадцатое октября, открытая на разделе «бизнес». В то же время газета за шестнадцатое так и лежала под дверью.
Это было чисто сделано: всего один дополнительный штрих — и предположения судебно-медицинского эксперта окончательно обрели убедительность, а возражения Кэролайн показались просто вздорными. Кэролайн следила за своим оппонентом с загадочной полуулыбкой.
— К тому же, — продолжала Шелтон, — я кое-что узнала у полиции. По словам инспектора Монка, днем и ранним вечером пятнадцатого октября с мистером Ариасом разговаривали несколько человек; вместе с тем полиции не удалось найти ни одного человека, который бы видел его или разговаривал с ним в тот день после девяти часов вечера. Все это свидетельствует о том, что мистер Ариас был застрелен где-то между девятью часами вечера и ранним утром шестнадцатого октября, когда он не взял свою утреннюю почту. — Она снова улыбнулась. — И не выпил кофе, который, скорее всего, приготовил себе на утро.
