– Мы доверяемся не только покойному императору, но и великому Артесу, – почтительно заметил Элиот. – Он послал нам спасение. И мы должны принять это с благодарностью.
– Я должен пожертвовать своим сыном ради этого, – вдруг сжал руку в кулак император, и на лице его промелькнуло отчаяние, которое раньше он тщательно скрывал за каменными масками. – Наследным принцем империи. Я до последнего не верил в пророчество отца. До того, как лично не встретился с тьмой, идущей с севера.
– Вы не только отец своих детей, ваше величество. Вы отец целой империи, – напомнил Элиот. – Вы должны защищать страну. Любыми способами.
– Я старался воспитывать наследного принца в строгости и не привязываться к нему, – вдруг сказал император. – Сначала потому, что ненавидел его мать. Потом – из-за пророчества отца, когда понял, что это действительно правда. Не могу назвать себя хорошим отцом для своих сыновей. Лишь дочь смогла растопить мое сердце. Со временем я понял – идеальный правитель не может быть идеальным отцом.
В голосе императора слышалась горечь – он редко позволял кому бы то ни было знать, что у него на душе на самом деле. Элиот, его старый друг, прозванный Преданным псом империи, был исключением.
– Я бы поспорил с вами. Сына Альвы вы не убили. А обеспечили достойную жизнь, отдав на воспитание своей сестре, – ответил глава тайной службы.
Тогда, много лет назад, когда стало известно, что ведьма родила от императора, он настаивал на том, чтобы забрать жизнь младенца. Говорил, что ничего хорошего из него не выйдет – мальчик родился темным. А каким еще может быть сын ведьмы, которая претворялась, чтобы забеременеть от императора, чтобы принести ребенка в жертву темному богу? Правда вовремя скрылась. Император лично успел спасти новорожденного сына и не дал Альве вонзить в его сердце клинок. Император дал ему имя – Эштан – и велел младшей сестре притвориться, что это она родила ребенка. Ей пришлось пойти на эту сделку. Лишь несколько человек в империи знали, что старшим сыном императора был не Даррел, а Эштан.
Все это время император искал ведьму, но она была неуловима. То пряталась на севере, то появлялась и искала новых отступников, готовых служить темному богу. Даже пыталась организовать переворот, втянув в это младшего брата императора. Она незримо играла с тем, кто был влюблен в нее почти двадцать лет назад.
– Вы все еще вспоминаете об Альме? – вдруг спросил Элиот.
– Я вспоминаю о том, что так и не смог убить ее, – резко ответил император. – Она – напоминание о моей главной ошибке. И главном позоре.
Элиот лишь кивнул. Он помнил те времена, когда император, тогда еще наследный принц, влюбился в одну из придворных дам. Сначала он думал, что это мимолетное увлечение, девчонка действительно была хороша собой. Однако шло время, и император все больше и больше привязывался к ней, а сам будто с ума сходил. Его будто окутала тьма – злость к миру будто прожигала его сердце насквозь и казалось, что для императора существовала лишь Альва. Он был словно одержим ею, хотя женился на Элейне по приказу отца. Уже потом выяснилось, что Альва – отступница, ведьма, которая использовала мощный темный приворот из старинных книг, поэтому никто из придворных магов ничего не заподозрил.
Иронично, но Даррел также подвергался темному привороту. Но в его случае никто ничего не заметил из-за предательства Эдвина, который хотел свергнуть старшего брата.
Сын повторял судьбу отца, однако не совершал таких же ошибок. Может быть, потому что ему встретилась Белль? Эта девчонка-воин действительно была особенной.
– Как обстоят дела с Алтеей? – спросил император, не желая больше говорить о прошлом. – Есть зацепки, где она может быть?
– Пока нет, но мы обязательно найдем ее.
Император покинул балкон и вернулся в свой кабинет. В дверь тотчас постучали – камердинер сообщил, что принц Даррел просит аудиенции.
– Пусть заходит, – кивнул император. В его голове вдруг пронеслась мысль о том, что сын узнал правду, однако Даррел пришел говорить совсем о других вещах. Он пришел просить за свою невесту. И слушая его, император подумал вдруг, что Даррел действительно влюблен в эту девчонку. Слишком уж счастливыми были его глаза.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
***
– С этого дня новой главой Лунной части Клуба избранных становится Изабелль Ардер. По праву выигравшей магические академические состязания! – громко провозгласил Кайл, стоя перед членами Клуба в зимнем саду.
Он вел себя так уверенно, будто сам собирался возглавлять Клуб лично. Белль сидела за его спиной в шикарном бархатном кресле, и по одну сторону от нее стояла безучастная Анайрэ, по другую – ухмыляющаяся Шиа. А позади – гвардейцы, которые всегда сопровождали невесту принца.
По саду пронесся ропот. Высокородным не нравилось, что место Евы будет занято Белль, этой выскочкой, которую многие из членов Клуба избранных не считали равной себе. Кто-то презирал ее, кто-то – ненавидел. Однако идти против больше не решались. И это злило их еще больше.
– Поприветствуйте новую главу, – продолжал Кайл насмешливо – И помните, что это не просто одна из адепток академии. Это ваша будущая императрица. Второй императорский поклон.
Ропот пропал. Высокородные замерли, изумленно глядя на ангела. Что? Ей нужно кланяться? Им?
Ева Шевер, которая стояла в стороне, скрестив руки, одарила соперницу пронзительным взглядом. Ярость бушевала в ее душе, однако она ничего не могла сделать. Лишь принять то, что ее сместили. Для Евы это было оскорблением.
Им пришлось это сделать – склонить головы в знак почтения. Белль, встав с кресла, прижала кулак к сердцу. «Я с вами», – говорил этот жест, но выглядел издевательски. Многие из членов Клуба предпочли бы, чтобы Ардер с ними не было.
– С этого момента вы должны будете доказать свою преданность принцу и его невесте, которые возглавляют Клуб, – продолжал Кайл, чувствуя себя в своей тарелке. Быть главным ему, несомненно, нравилось. Он будто играл свою любимую роль, купаясь в лучах внимания, пусть и смешанного с ненавистью.
– Что? Как это? Что значит – доказать? – раздались отовсюду возмущенные и злые голоса.
– Каждый из вас пройдет собеседование, – улыбнулся ангел. – По результатам этого собеседования будет принято решение, остаетесь ли вы в Клубе избранных или же должны будете доказать свою преданность. Сразу предупреждаю – Белль решила, что не все из вас попадут в Клуб.
Воцарилась звонкая тишина. Высокородные непонимающе уставились на Белль. Они должны доказывать что-то этой выскочке?
– Я не буду ничего доказывать, – вдруг сказала Ева, выходя вперед. – Это унизительно.
Ее поддержали – да так бурно, что на лице Евы расцвела тонкая улыбка. Она знала, что большинство членов Клуба будут на ее стороне.
– Если доказать преданность наследному принцу унизительно, – склонила голову к плечу Белль, – то предлагаю выйти из Клуба.
Легкой походкой она подошла к Еве и встала так близко, будто готова была обнять. Белль коснулась ее темных волос и улыбнулась, как близкой подруге.
– Тебе действительно лучше уйти самой, Ева. То, что тебя изгнали из Клуба за нарушение правил состязаний, еще больше ударит по твоей репутации, дорогая. В знак нашей дружбы я хочу дать тебе возможность избежать этого.
Белль мило улыбнулась, но присутствующим стало не по себе – в глазах невесты принца вдруг вспыхнуло пламя. Пламя дракона.
– Я не нарушала правила! – крикнула Ева, и лицо ее стало бледным от злости – будто кровь отхлынула от щек.
Белль сочувственно кивнула.
– Ах да, прости, тебя подставили. Конечно же, тебе подкинули артефакт. Как, вы еще не знаете? – повернулась она к высокородным. – После соревнований у Евы нашли артефакт, увеличивающий силу. Даже предположили, что она всегда использовала его, чтобы побеждать. Разумеется, я в это не поверила, ведь Ева – моя хорошая подруга. – В голосе Белль проскользнула едва заметная насмешка. – И вы, разумеется, тоже не будете верить в это. Но скоро обо всем узнают остальные. Возможно, об этом даже напишут в газетах. И, наверное, заставят покинуть Клуб, оставить Учебный комитет, а старостой стихийного факультета сделают кого-то другого.
