Они устали жить под колпаком власти. Они больше не желали послушно идти за тем, кто вел их столько лет. Они больше не видели пути в светлое будущее.
Стокер вздохнул, отвернулся от огромного окна, приподнял очки и устало потер переносицу. Сада Надежды, того островка, который позволил вернуть на Марс жизнь, больше не было. Как и надежды на лучшее. Как и веры в то, что он поступает правильно.
Совершенно поседевший, осунувшийся, старчески шаркая, он тяжело добрел до рабочего кресла. Карабина, не обращая на марсианина никакого внимания, уютно устроилась в нем с ногами. Стокер так привык к ней за эти годы, что уже не обращал внимания: просто шикнул на призрак подруги и практически рухнул на освобожденное ею место. Карабина уселась на стол, прямо на одну из стопок с документами.
Два десятка лет правления целым миром взяли свое. Дрожащими пальцами Лидер обхватил стакан с виски и сделал несколько больших глотков. Карабина поморщилась и неодобрительно покачала головой.
— Осуждаешь? — спросил ее Стокер и сделал еще один глоток, осушив до дна стакан. Далеко не первый за этот день. Карабина, как всегда, не ответила, а лишь пожала плечами.
В последние годы ее собеседник чаще пил спиртное, нежели воду. Желудок запульсировал резкой болью, и старика едва не вывернуло: организм давно давал сигналы, что алкоголь в таком количестве употреблять не стоит. Но старый марсианин не хотел прислушиваться к себе, наоборот, все увеличивал дозы. Он понимал, что ближе и ближе подходит к краю, и делал все, чтобы скорее с него соскользнуть.
Он ждал полета в бездну как спасения. Возможности стать наконец свободным от преследовавших его призраков прошлого.
Столько лет он отдал всеобщему благу, но сейчас становилось очевидным, что его труд оказался никому не нужен. Что его идеальный мир был лишь иллюзией, которая родилась однажды в его голове и захватила мысли. Такой же иллюзией, как и серая марсианка, сидевшая на краю его стола и плавно помахивающая хвостом. Он настолько привык к тому, что, стоило ему остаться одному, как она появлялась рядом, что перестал обращать внимание на призрак. Ему даже нравилась ее компания. Было, с кем поговорить и с кем поделиться печалями. Он прекрасно понимал, что, по сути, говорил с пустотой, но ему нравилось думать, что кто-то из близких его не покинул.
В последние годы неудача следовала за неудачей. Сначала предала Карабина, потом Огонек. Те, кто еще могли у него остаться, или отвернулись, или умерли, или потеряли рассудок. Марсиане, которых он так стремился оберегать, больше не хотели его опеки. Население жаждало снова контактировать с миром, невзирая на риски, летать к звездам, соединиться с членами семей, которые были вынуждены покинуть Марс.
А несколько месяцев назад всплыла правда о трудовых лагерях, о чипировании и о том, как поступали с несогласными. Всплыла, конечно, не случайно: Харлей, сын его старых друзей и перспективный молодой офицер, унаследовавший способность родителей к анализу информации, сложил два и два. А потом сделал правильные выводы о той роли, которую сыграла в истории с радио «Свобода» его семья. Добившись встречи с безумной сестрой, смог из ее рисунков и обрывков фраз составить картину гибели родных. А потом вместе с тройняшками Модо предал огласке эту историю через видеотрансляцию в социальных сетях. В отличие от родителей, скрывать свою личность он был не намерен. Во время своего рассказа Харлей был так возмущен повальной слежкой, что, распалившись, вырвал чип из плеча зубами.
После того, как эта запись разошлась по Марсу, к Стокеру заглянул редкий гость — Троттл и, забросив ноги на огромный рабочий стол, целый вечер детально указывал на все просчеты, которые допустил марсианский лидер, пытаясь скрыть свои преступления. Прогнать его из кабинета тот смог лишь напившись так, что отключилось сознание.
PR-команда Стокера не успела среагировать. Точнее, реагировать не стала. Специалисты по связям с общественностью, столкнувшись с горькой правдой, были так поражены видом окровавленного кусочка плоти с крохотным датчиком внутри, что просто не препятствовали распространению этой записи…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
И тогда Марс запылал.
Харлей легко собрал вокруг себя недовольных. Буквально за месяц его отряды захватили несколько крупных городов и одну из военных баз. Мятежники смогли прорвать космический щит и отправить посланника в галактический совет с просьбой помочь свергнуть диктатора. Просматривая записи атаки небольшой группы истребителей на звездные крейсеры, Стокер видел, что флот не очень-то стремился остановить прорыв.
Лидер сделал еще один глоток.
Глупцы! Они думают, соседи помогут Марсу? Инопланетяне с радостью придут, чтобы урвать жирный кусок ресурсов планеты. Если, конечно, к прибытию временного правительства что-то останется: их мир на глазах сгорал в очередной кровавой войне. Оставленная без поддержки хрупкая экосистема стремительно погибала, экономика рухнула, население, наученное горьким опытом, убегало из городов.
Он, Стокер, совершенно очевидно проиграл. Хотел построить идеальный мир, вот только тот оказался никому не нужным. Никто не захотел в нем жить.
Черная волна отчаяния захватила все его существо. К горлу подкатила тошнота, в груди сжалось. Сегодня он получил официальное предписание от галактического совета позволить миротворцам высадиться в столице, и передать временному правительству полномочия главы государства. Он мог, конечно, отказаться или сделать вид, что сообщение не прошло информационную блокировку. Его ресурсов бы хватило на то, чтоб сбежать и еще долго скрываться хоть на Марсе, хоть вне его, не всех верных воинов потерял Стокер, но… зачем? Для чего продолжать сопротивляться, бороться? Цепляться за ускользающую власть? Для чего влачить эту жалкую одинокую жизнь?
Будто в подтверждении этих мыслей из-за его спины вальяжно вышел Огонек. Хозяйским жестом взял предписание, насыпал на документ табак, ловко свернул самокрутку и, прикусив по привычке ее кончик, закурил. Карабина, словно почувствовав так нелюбимый ею запах табака, сморщила носик и сердито посмотрела на зятя. Стокер втянул воздух носом: уловить такой знакомый аромат тлеющий сигареты хотелось ужасно, но ощутить он смог лишь запах пыли да пропахшего алкоголем помещения…
Как же он устал балансировать на грани реального и потустороннего мира!..
Морщинистые пальцы обхватили рукоятку бластера, и старик, даже не глядя на оружие, привычным жестом проверил заряд. Батарея не полная, но ему хватит.
Настало время разыграть эндшпиль в этой партии!
При движении на руке сверкнул перстень из плутаркийской стали с мышиной головой. Этот символ долгой дружбы придал уверенности в правильности принятого решения. Он знал, что поступает верно. Кольцо, будто подбадривая, привычно согревало, словно рукопожатие друга. Стокер улыбнулся уголками губ: место, где оно все эти годы пролежало, несколько дней назад указал ему Огонек, появившись из мрака и будто бы нехотя хлестнув хвостом в сторону своего подарка. Понимая, что это знак, Стокер дрожащими руками подобрал перстень и вернул тот на палец. Все было кончено: ему, наконец, протягивали руку, чтобы помочь спуститься в бездну.
Он много лет пытался изменить Марс, но совершенно очевидно проиграл. Он построил идеальный мир, вот только чью идею воплотил? Всегда думал, что делает то, о чем мечтали его близкие, но, как оказалось, этот многолетний труд им был не нужен. И не просто не нужен, а настолько противен их желаниям, что они попытались его, Стокера, убить!
Мы хотели свергнуть ненавистного диктатора…
Голоса в его голове прошелестели, словно сухие обгорелые листья, которыми играл ветер в погубленном во время одной из попыток взять штурмом резиденцию Лидера Саду Надежды.
Минуло несколько лет с той ночи, когда в лицо ему бросили обвинения, но гнев до сих пор каждый раз закипал в правителе Марса. Стоило лишь вспомнить, как организовали за его спиной заговор, который должен был снова расколоть их мир! Даже сейчас Стокер считал, что гнев его был праведным, и что он сделал то, что был должен: покарал предателей, которые подвергли миллионы жизней риску!
