Вот только… что же осталось ему после?
Одиночество и тишина. А еще призраки, которым он каждый вечер за бокалом виски доказывал свою правоту.
Никто, кто мог бы разделить с ним удовольствие от стаканчика хорошего коньяка, больше не приходил вечерами, чтобы поболтать о жизни. Мечта о маленьком доме, где будут собираться друзья и бегать их дети, рассыпалась в прах: у него нет ни друзей, ни дома. А его гнев и обиду давно смыли слезы, пролитые вдовами его близких. Обиды больше не было, было лишь горькое сожаление о том, что все обернулось вот так.
Чарли на это презрительно фыркнула. Винни обнял жену и поцеловал ее в висок, пытаясь успокоить и не позволить превратиться в очередной раз в злобного полтергейста, после которого весь кабинет главы Марса оказывался разгромленным. Впрочем, Стокер, когда пробовал на записях с камер разглядеть, как бушует призрак подруги, каждый раз видел лишь себя, швыряющего о стены предметы и мебель. Винни хмуро посмотрел на своего бывшего командира и сердито отвернулся.
О Фобос, он же не хотел! Не хотел, чтоб так вышло! Верил в то, что поступает правильно, что иного выбора у него просто нет! Тащил груз забот о Марсе на плечах, убеждал себя, что справится с этой ношей!.. Сколько еще им всем это объяснять?! Да, он не справился! Потерял все, что дорого. Даже старину Скабба пару лет назад отправил под трибунал, заподозрив в желании узурпировать власть. Иногда Стокер корил себя за это решение и думал, что разглядел предательство там, где его не было, но чаще ему все же удавалось убедить себя в том, что подозрение не бывает безосновательным. Карабина же, его извечная собеседница, укоризненно качала головой и кивала на огромное окно, которое выходило на умерший сад. Давала понять, что он сделал несчастным целый мир, разлучил семьи, пролил крови больше, чем кто-то в истории, и не стоит ему пытаться отрицать свои преступления. Она считала такие попытки трусостью.
Стокер зажмурился, не желая больше видеть то, что сотворил с родной планетой.
Последние два десятилетия он убеждал себя, что день за днем делает правильный выбор, но несколько лет назад прочитал в безумных глазах Нагинаты, что ошибался. В ее рисунках, разбросанных по полу, Стокер наконец разглядел, каким должен был быть их мир. Мир, в котором должна была править любовь. Мир, в котором должна была править дружба. Мир, в котором никто не побоялся бы просить помощи.
Мир, которого по его вине больше никогда не будет.
Когда он свернул с тропы, что привела бы всех к светлому будущему? Быть может, в тот момент, когда приказал убить Карабину? Тогда, когда запустил ракеты по мирному населению и уничтожил две расы? Или, быть может, тогда, когда потерял Тэсс? Но, скорее всего, еще раньше…
Карабина закатила глаза. Стокеру показалось, что он прочитал по ее губам слово «Идиот!..»
— Не ругайся, а, бро? Я понял.
О, он так хотел вернуться назад и все исправить! Забыть обиды, выбрать другие слова, поступать иначе! Но будто все эти годы что-то постоянно толкало его подальше от тех, кто был ему дорог, от гуманных решений, уничтожало на корню желание попытаться исправить ошибки… толкало прямо в бездну, на дне которой бушевало море крови. Той крови, которую он проливал во имя всеобщего блага.
Но теперь он наконец понял, чьи идеи покорно воплощал, по чьей указке действовал, подавляя в себе жалость и сострадание, запрещая себе любить. Он осознал это во время одного из долгих разговоров с Карабиной, в котором говорил только он. А она, положив руку на плечо и тепло улыбнувшись, без слов подсказала ему выход.
Пальцы, покрытые совершенно седым мехом, легли на спусковой крючок бластера, кольцо звякнуло о металл. Руки больше не дрожали, он не боялся смерти. Лишь одно пугало старика: даст ли ему тот, кто все эти годы стоял за спиной, возможность наконец выйти из игры? Позволит ли Стокеру закончить партию, просто сдавшись, или вновь сделает так, что его сердце продолжит биться?..
Он не хотел больше приносить кровавых жертв. Он устал, он захлебнулся в их крови!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
«Тэсс, помоги мне!..»
Лишь одна она никогда его не тревожила своими визитами. Та, общества которой он жаждал больше остальных.
Дуло уперлось в висок. Ободок из плутаркийской стали впился в палец.
«Стой, трус! Стой, безумец! На кого ты оставишь родной мир? Кто, кроме тебя, способен дать ему благо? Кто, если не ты, встанет на пути у тех, кто уже идет, чтобы снова нажиться на горе Марса?» — мысль пришла на ум так резко, что старик распахнул глаза.
Внушивший ее грозно возвышался над ним. Глаза отца касты воинов горели пламенем и жаждой, которую никто не в силах был утолить. Чужая воля ворвалась в сознание Стокера, сметая решимость, подчиняя себе, как делала множество раз, хоть и не так явно. Ненасытное божество желало через своего облеченного властью сына снова и снова получать кровавые жертвы.
Окружавшие его призраки с появлением бога растворились в воздухе, не смея мешать его разговору и не желая попасться под горячую руку рассерженного божества.
Пальцы, сжимающие оружие, задрожали, и ствол медленно заскользил вниз.
А ведь и правда, кто, если не он? Станет ли благом для Марса внезапно потерять лидера, который стоял у руля почти два десятка лет? Принесет ли благо мальчишка, в чьих руках, скорее всего, окажется власть после его смерти? Сможет ли Харлей справиться с теми, кто захочет разорить их мир? Или его просто сожрут, а несчастную планету снова бессовестно обворуют под благовидным предлогом?.. Не лучше ли попытаться пойти на контакт с сыном Карабины, подготовить преемника, передать ему бразды правления?.. А пока самому присматривать за Марсом. Ему по силам решительно подавить восстание, ответить сокрушительным огнем на внешнее вторжение, а потом продолжить мудро вести население по самым безопасным путям…
Кольцо на его руке на мгновение будто лизнуло пламенем. Старика резануло отрезвляющей болью. Светлая изящная рука той, которую он так часто звал в мыслях, накрыла его пальцы, не позволяя откинуть бластер и растерять решимость. Основание антенн опалило ее дыханием, и марсианин сильнее вцепился в оружие. Губы Стокера растянулись в хищном оскале:
«Да иди ты на хер, проклятый кукловод! Прочь из моей головы! Не выйдет! Я и так натворил достаточно! Не в этот раз!.. Тэсс! Встречай меня! Я иду!..»
Дуло резко прижалось к виску, очки задорно сверкнули стеклами.
Стокеру понадобился лишь один выстрел. Ему хватило.
***«Ты из тех, кто всегда идет к своей цели.
Все, кто рядом с тобой — всего лишь ступени.
Ты поднялся по ним, не ведая жалость.
Что ж, взойди на престол, возьми, что осталось.
Бог, ты видишь свой мир — лишь пепел и пламя?
Вот все, что ты заслужил — властвуй по праву.
Ты делал шаги соразмерно желаньям,
Но не прошел лишь одно испытание состраданьем».
«Еще не поздно настроить скрипку, взять верную ноту,
Исправить ошибку, не поздно зажечь Солнце, новое небо и новые звезды.
Не поздно. Послушай, я так не хочу быть один в пустоте.
Еще не поздно решить проблему. Взять мажорный аккорд, красивую тему,
Не поздно жить без фальши, создать новый мир лучше, чем раньше.
Не поздно. Послушай, я так не хочу быть один. Властелин ничего.»
«Ты разыграл свой дебют фигурою белой.
Все получил твой король за размен королевой.
Вот он один на доске застыл обреченно.
Что ж ты прекрасно провел этот эндшпиль за черных.
Да, ты сумел отворить заветную дверцу,
Но мир, что Бог сотворил, рожден был из сердца.
Тот, кто сердца лишен — жизнь дарить не способен.
Жаль, но ведь ты не прошел испытанье любовью.»
«Еще не поздно настроить скрипку, взять верную ноту,
Исправить ошибку, не поздно зажечь Солнце, новое небо и новые звезды.
Не поздно. Послушай, я так не хочу быть один в пустоте.
Еще не поздно решить проблему. Взять мажорный аккорд, красивую тему,
Не поздно жить без фальши, создать новый мир лучше, чем раньше.
