А может, и да – может, и нужно ему, может, и важно. Не просто же так всё? Раньше Егор никогда ничего не говорил просто так. Глаза же не врут? Правда?
Кошачий хвост раздраженно забил ритм по покрывалу:
«Я, вообще-то, там в тот момент был, женщина. Ты меня, если что, на стаканчик обменяла! Забыла? Совсем уже тю-тю со своим медвежонком…».
Ульяна осторожно вытащила свою ладонь из-под кошачьей головы и примирительно почесала за ухом. «Извини».
— А ты, значит, всё чувствуешь, да?
«Прозрела, наконец…».
— Почему не сказал?
«Потому что не умею разговаривать. Очевидно же!».
Логично, черт возьми. Очень-очень жаль, что коты не умеют разговаривать. Уля прикрыла глаза, чувствуя, как горячая вода собирается на ресницах.
— У нас с ним словно всё как прежде. Почти… Из школы меня забирает, гитаре учит, от мамы укрывает. Чуть не убил на пляже за самодеятельность. Даже на репетиции разрешил приходить. Всё, как когда-то… Представляешь?.. Корж?.. — растерянно позвала она, прислушиваясь к улице. Во дворе стояла тишина, даже машины не ездили. Не говоря уже о мотоциклах. Лишь дождь барабанил по жестяному подоконнику. Кап-как-кап-кап-кап…
Тарахтение усилилось, достигнув апогея: Коржик новости явно одобрял. «Очень рад за вас, человеки», — промурчал он. Пушистый хвост, плавно оглаживая голую руку, щекотал кожу.
— Я запуталась, Коржик. Почему мы такие?
«Какие?».
— Вот такие. Такие! — распахнула ресницы Ульяна. — Я ему сказать не смогу! Для него я навсегда останусь малой.
Корж завалился на бок, вытянулся колбасой, лениво потянулся, зевнул во всю свою клыкастую пасть, поднялся и уткнулся холодным мокрым носом ей в ухо, а потом боднул головой в висок:
«Что ж теперь?.. Топиться, что ли?».
— А он… Ему не нужны отношения, — прошептала Уля. Упоенно исполненный «Фанк» она за единственные сутки возненавидела каждой клеточкой себя. В голове вихрем проносились «Знакомые», «Дверь», «Один раз», «К нему на хромой козе не подъедешь!». «…Осторожнее». «Круглосуточно работает бордель». Вот это вот всё – круговертью.
«Что-то нужно всем… Ну а ты чего?» — спросил кошак, сворачиваясь клубком у Улиной груди, устраивая голову на руке и врубая свой вибрирующий моторчик на полную мощность. От него пахло спокойствием, безмятежностью и… немножко Егором.
— Я в нём захлебываюсь, Корж, — прошептала Ульяна. Она чувствовала, что барахтается в стремительном течении полноводной реки, что её сбило с ног и несёт на пороги.
«Какое счастье, что я всего лишь кот. Сколько же у вас в головах мути. Кто-то из ваших умников сказал, что всё пройдёт – и это тоже… Не кисни, в порядке всё будет, вот увидишь».
— Я, наверное, ненормальная. Разговариваю обо всём с тобой.
«Ну а с кем еще тебе разговаривать, человек?».
Не с кем.
***
Что хорошего ждать от дня, который начинается с проливного дождя – прощай, пробежка, – сгоревшего омлета и сообщения: «Деньги нужны срочно», а продолжается пониманием, что это были последние три яйца и что при всём желании вернуть остаток долга «срочно» не выйдет? Пожалуй, ничего.
Вообще, без спорта Егор не умеет, поэтому шаффл, без еды умеет долго и непринужденно, поэтому хрен бы с ним. Что же до долга, то какого, вообще, лешего? За последние полтора года из занятого миллиона трехсот тысяч деревянных без большого напряга возвращен был миллион, там осталось-то… Два года назад ему нужны были средства, чтобы начать с нуля, и он их без особого труда нашел – у одного из многочисленных знакомых. Знакомый оказал поддержку без лишней драмы, расставшись с баблом легко. Разлука Коляна с кровно нажитым сопровождалась – Егор и сейчас хорошо это помнит – фразой: «Как отдашь, так отдашь, хоть до пенсии держи. Не парься». Ну, до пенсии – это уже перебор, до пенсии он и сам не факт, что дотянет, однако Егор, как было велено, не парился, тем более, что Колян и сам о себе не напоминал. Купил новый инструмент и необходимую для работы технику, привел в порядок раздолбанную за три года хату, вернулся в строй сам, обеспечил себя источниками дохода, встал на ноги и с момента, как в ногах появилась уверенность, а под ногами – опора, то есть где-то спустя полгода или чуть больше, начал потихоньку возвращать. До сегодняшнего утра всех участников устного договора такой расклад полостью устраивал.
И тут вдруг – нате вам!
Пришлось забить Коляну стрелку. Встретились в десять утра в центре до блеска отмытой дождём Москвы, в оживленной кофейне, перекинулись новостями, а сам вопрос обсудили довольно быстро. Основную мысль удалось разложить по полочкам, донести чётко и не опускаясь до никому не нужных и никого не интересующих оправданий, которые Егор в принципе не переваривал – ни в чужом исполнении, ни, тем более, в собственном. Мысль была такова: прямо сейчас он оставшиеся триста штук рублей из кармана не достанет, но в течение месяца долг перед приятелем полностью закроет. Достигли согласия, пожали друг другу руки и разошлись.
Да, через месяц эти деньги – причем свободные, – точно будут: в начале августа у группы сольник. А еще август и сентябрь, как правило, довольно урожайны с точки зрения заказов на фотосъемку: все стремятся урвать последние погожие деньки и табунами рвутся на природу. К концу июля пять человек уже забронировали даты, ещё человек десять желающих можно ждать: по традиции, людей осеняет «вдруг».
Вообще, Егор планировал менять мотоцикл лохматого года выпуска на модель поновее: что-то там с «Ямахой», судя по вечным поломкам, совсем нечисто – испытывать её на прочность на трассах становилось всё рискованнее. Планировал всё-таки ввязаться в парашютную эпопею и получить сертификат B, без которого о затяжных прыжках можно забыть. Планировал создать финансовую подушку: после ухода из группы она не помешает. Много чего за последние недели неожиданно для себя самого запланировал. Но раз Коляну горит, планы придется чуть подвинуть. Не страшно.
Впрочем, не все планы терпят отлагательств. Экип{?}[экипировка]. Малой нужен экип. Без экипа он её до вождения не допустит. Защита – хотя бы коленей, локтей и спины. Ну или мотокомбез, он попрочнее. Или куртка плюс штаны. Ботинки, перчатки. Шлем есть. Раз уж он всё равно в центре, то грех не заглянуть в одно местечко неподалеку… Всё необходимое можно купить, однако при обоснованных подозрениях, что больше одного раза обмундирование не понадобится, разумнее взять в аренду. Главное – знать адреса, где всем этим добром можно разжиться.
Следующие два часа прошли натурально в аду, закончились взорванной головой, но всё-таки потрачены оказались не зря: в итоге застегнуть рюкзак и кофр удалось лишь с третьей попытки. В ад превратился подбор одежды по размеру. Казалось бы, что может быть проще? Позвони и спроси, да? Ни фига: некому звонить, номера телефона по-прежнему нет, как-то без него они с малой прекрасно обходятся. Позвони Стрижу и спроси размер или телефон у Стрижа. И жди в гости на разговор уже через час. А разговоры с Вадиком разговаривать Егор пока что-то не настроен, да и на день у него другие планы. Позвони прохвостке Аньке и спроси телефон у Аньки. И следующие полчаса потрать на выслушивание очередных беспочвенных умозаключений и другой всякой ахинеи. Кому бы еще позвонить?.. Теть Наде? «Здравствуйте, теть Надь. Не подскажете размер одежды вашей единственной, горячо любимой дочурки? Я ей тут мотокомбез никак не выберу». Сразу после позвонить 112 и вызывать в соседнюю квартиру наряд скорой помощи. Нет уж, проще как-нибудь самому. Пусть сюрприз будет.
В попытке угадать размер раз двадцать прокрутить в памяти минуту верчения малой на пилоне. Нехотя вернуться мыслями к пляжу и попробовать, абстрагировавшись от завихряющейся в груди бури, вспомнить особенности фигуры – во всех нюансах; невнятные ощущения блокировать на подлете. Провести сравнительный анализ габаритов малой, Аньки и до кучи всех знакомых женского пола, приглядеться к преследующей его по пятам ассистентке, поинтересоваться её данными, применить всю свою смекалочку и прийти к неуверенному выводу, что размер нужен, кажется, российский 42-й, или XS.
