— Палач? Не-е-е-т, палач был натуральный. Вань, ты ж его видел, какой из Никитушки артист. Скажи ему правду, так он и пальцем шевельнуть не сможет, а все должно быть натурально.
— Но про палача вы выходит знали?
— Конечно знал, Михалыч и предупредил.
— Эх, Михалыч, ну как ты мог? Я же тебя можно сказать в друзья записал!
— Не совсем понимаю суть вашего спора, — в голосе полковника звучало искреннее непонимание, — но в первую очередь моя забота о безопасности государства. Если вижу я беду, то не руками разведу, есть четкая инструкция, — пояснил полковник.
— Вот, видишь, Ваня, это тебе не дворцовые придурки, у нас все четко, как в армии. Точнее даже лучше, чем в армии, потому что приказы не обсуждаются, а выполняются беспрекословно. Улавливаешь разницу?
— Все равно не вижу великого смысла царя убивать, — уперся Иван. — Это же обычный переворот, — ляпнул он, как в прорубь окунаясь, — было выгодно царя шлепнуть, вот вы и пристрелили его.
— Не все так просто, Ваня, — помолчав, с досадой ответил граф. — Только вижу, что между нами трещинка наметилась, та трещинка может нам боком выйти, а мне сейчас крепость в наших рядах важна.
— Не я ту трещинку заронил, — упирался Иван.
— Хорошо, будь по-твоему, получишь всю правду, только громко не ори, а то нас тут мигом вычистят. Дело обстоит следующим образом.
Граф начал издалека, заглянув в глубину истории. История та утверждала, что все смуты и беды в империи российской происходили от борьбы за трон. Стоило наследнику обосноваться во дворце, как тотчас же под него со всех сторон копать начинали.
И кто только в тех осадных работах замешан не был, все поголовно, без различия полов и вероисповеданий. Кучковались, друг от друга шифровались, армию и полицию на куски разрывали, чтобы кусочек силы в руках иметь при необходимости.
Выходило так, что случись война и первым делом эти компании друг с другом отношения выяснять стали бы, потом царя бы сместили и уж в последнюю очередь с остатками сил на врага ринулись. Только враг-то ждать не будет, пока во дворце угольки остынут, ударит сразу, сметая и правых и виноватых. Потому как врагу без разницы, кто за красных, а кто за зеленых. Враг он и есть враг.
Хуже того, отмечались и становились все более привычными альянсы переворотных компаний с врагами. Обещая различного рода льготы и преференции, получали они от врага вооружение, а то и войска. Варги лишь малый пример такой схватки.
И вот отец мой, решил кое-что поменять в жизни империи. При рождении меня спрятали от всех, а наследником сделали того, кто сейчас в царях был. Мне же был уготован пост тайного канцлера. С детства меня муштровали, приучая к различным способам сыска, разведки, рукопашному бою.
— А ты думал, я тюфяк, Ваня? — грустно ухмыльнулся граф. — Да мне человека убить легче легкого.
От такого распределения власти получилась совершенно новая ситуация в государстве. По прежнему все копали под новоявленного императора, но попытки переворота пресекались тайной полицией. Меньшиков был всегда рядом. Именно он решал все дела государства, отдав на откуп царю видимость царствования.
— Понимаешь, Ваня, это не самое главное — сидеть на троне. Главное управлять империей. Улавливаешь разницу. Враг нацелен на царя, а я в тени и могу того врага выщелкнуть, подсечь, убрать в любое время. Тратить на меня много сил не будут, не царь все ж таки. А мелкие нападки я и сам пресечь могу. Главное образ создать вальяжного, ленивого и слабого чиновника. Как твое мнение, получилось с образом?
— Получилось, — буркнул Иван, переваривающий услышанное.
— И теперь скажи мне, Иван, как на духу, какой мне был резон менять диспозицию? Для чего на передний план выдвигаться, из окопа под пули выскакивать, самому себе на груди мишень рисовать? Дурак я по-твоему?
— Никак нет, Ваше Величество, на дурака не похожи, — с неохотой признался Иван.
— Другого выхода не было, — пояснил граф, — царь мог стать их марионеткой, с ним гораздо легче и быстрее выполнить вторжение. Без него придется искать запасной вариант, что-то выдумывать с коронацией нового царя, а это время. Тут, как в шахматах, приходится жертвовать королем, чтобы провести пешку в ферзи.
— Получается, — подал голос полковник, — что я все это время под началом настоящего царя служил?
— Выходит, что так, полковник, — хмыкнул граф. — Ничего, голова не кружится от высот?
— Есть маленько, Ваше Величество, — признался полковник.
— Ну-у-у, ежели все так сложно, — замялся Иван, — выходит, что и я против вас ничего не имею, Ваше Величество, — вздохнул он. — Будем считать, что трещинки промеж нас нету.
— Вот и славно. Полковник, глянь в глазок, как там наши страдальцы?
— Да конца краю им не видно. Откуда их столько набралось, как муравьи прут и прут.
— Пусть прут, только не… — хохотнул граф.
* * *
Иногда все, что нужно от жизни — это глоток воздуха!
Иван вздрогнул от крика, ворвавшегося в сознание.
— Во-о-о-о-лгин! Отзовись! Ива-а-а-а-н, зараза, ты где-е-е-е? — самозабвенно орали друзья-товарищи словно мартовские коты.
— Волгин, выйди на связь, — строго приказывал полковник, выбиваясь из общего хора.
— Тут я, хватит орать, как потерпевшие. Доложите обстановку, архаровцы! Прошу прощения, господин полковник, с ними по иному не получается!
— Пристыковались мы и что толку? Шлюз открывать никто не спешит, а стучать железякой по корпусу как-то неловко, вдруг друзья Селима прибегут.
— М-да, ситуация. Дайте секундочку на размышление.
Иван задумался, наморщил лоб, почесал затылок, попытался напрячь воображение, но ничего хорошего в голову не приходило. Всякая ерунда всплывала, а нужной мысли не находилось.
— Крест! — вспомнил Иван. — Крестик нас выручит! — заорал он мысленно.
— Иван, может нам еще молитву сотворить? Я нашему богу буду молиться, Каха своему Аллаху, а господин полковник всем чертям? — ругался Семенов. — Так бы и сказал, что мыслей умных в голове нет, велика редкость господу молитвы возносить, отродясь только дурь в твоей башке водится, как с тем гиперскачком, — припомнил он Ивану геройский наскок на штурмовики пиратов.
— Семенов, рот закрой. Крестик не в этом смысле. Есть идея, сейчас вам откроют. Какой номер на входном шлюзе намалеван?
— Седьмой, — не веря в успех, отозвался Семенов.
— Волгин, что-то дельное или мечты? — вмешался в разговор полковник. — В любом случае лучше поторопиться, нас все-таки задели и кислорода тут минут на пять осталось, — пояснил он без тени паники в голосе.
— Понял, господин полковник, будем поспешать.
— Ваше Величество, гиперфон при вас? — шепотом спросил Иван.
— Кому звонить собираешься, если не секрет? — поинтересовался граф, суя в руку Ивану плоскую коробочку гиперфона.
— Швондеру, — коротко пояснил Иван, — наши застряли в шлюзе, нужно открыть изнутри, кроме Швондера сделать это некому. А где тут адаптер для шифроключа?
— Ого, ты и это знаешь? — удивился граф. — Сверху нажми посильнее, щель откроется, туда и суй свой шифроключ.
— Ага, нашел, алло, Миша? — практически тотчас же соединился он с абонентом.
— Швондер на связи, а это кто? — в голосе купца звучало искреннее недоумение.
— Волгин это, Миша, Иван Волгин, не забыл еще?
— Волгин? — создавалось впечатление, что Швондер напрочь забыл Ивана.
— Миша, друг, ты меня забыл? — удивился Иван. — А кисет черный, фляжку с водкой, крестик нательный помнишь? Ты ж мне сам подарил, забыл?
— А я думал сперли, — признался Швондер. — Когда ж это меня так угораздило? Кстати, а кто вам дал мой номер гиперфона, э-э-э…
— Волгин, лейтенант Иван Волгин, полиция, — перечислял без прежней уверенности Иван.
Похоже они тогда и впрямь перебрали, эвон как у купца память отшибло. И что теперь делать прикажете? Если он и в самом деле в беспамятстве, толку он него никакого, не будет незнамо кому шлюзы открывать, поостережется.
— Дядя Миша, контейнеры пустые куда складывать, в задний отсек или передний? — перебил разговор с купцом чей-то знакомый голос.
— Сеня, мальчик мой, сколько раз повторять? Не в передний и не в задний, по стеночке, по стеночке распределяй, а груз в середочке остается. Боже мой, Сеня, мама умерла бы от разрыва сердца, столько раз я талдычу одно и то же. Ты можешь записать в свою тетрадочку, как нужно складировать пустую тару? Таки сделай это и не мешай дяде говорить по гиперфону. Так на чем мы остановились, господин э-э-э…?
— Сеня?! Михаил, дайте трубочку племяннику! — взмолился Иван, вспомнив, что молодой человек в застолье участия не принимал, по этой причине помнить все должен отлично.
— С какой стати? Вам не с кем поговорить, э-э-э… никак не могу запомнить ваше имя, — признался он.
