— Да, я, — ответил Гибси, слегка задетый моим недоверием. — Попробуешь и узнаешь, какой я потрясный пекарь.
— Извини, — торопливо сказала я, не желая его обидеть. — Я как-то не представляла тебя пекарем.
— Расслабься, я прикалываюсь, — засмеялся Гибси. — Я понятия не имею, как вообще готовят. — Он указал на духовку. — Я лишь знаю, что эти сконы убийственно вкусные.
— Или убитые сконы? — Я поморщилась, живо представив последствия. — Надеюсь, ты не станешь возражать, если я откажусь.
— Ты мне нравишься, — засмеялся Гибси. — Она мне нравится, — повторил он, глядя поверх меня, однако тут же добавил: — Но не запах. — Гибси зажал нос. — Твой брат прав — тебе нужно переодеться.
— Да незачем, я сейчас поеду домой, — начала я, но меня снова перебили, на этот раз Гибси:
— Джонни, ты не возражаешь, если Шаннон примет душ?
— Что-что? — насторожилась я.
— Ну, пожалуйста, — медленно ответил Джонни у меня из-за спины. — Если хочет.
Джоуи, успевший вернуться на свое место, одобрительно закивал.
— Здравая мысль, Гибс, — согласился он, наворачивая яичницу с колбасками. — Смоешь этот запах псины, чтобы мы могли нормально ехать обратно.
— Я не пахну, — пробормотала я.
— Ты воняешь, — в унисон возразили Гибси и Джоуи.
— Эй, вы, хватит прикалываться, — подал голос Джонни. Чувствовалось, шуточки парней его достали. — Не так уж и плохо пахнет.
— Ты не чувствуешь, потому что принюхался, — ответил Гибси. — Линчи, он позволяет своей псине спать на кровати. Каждую ночь.
— Еще раз назовешь мою собаку псиной, я тебе сковородку на башку надену, — пообещал Джонни.
— Мои глубочайшие извинения! — Гибси поднял руки. — Я не хотел оскорбить твою драгоценную собаченьку!
Не обращая внимания на треп и приколы, я повернулась к Джонни и сказала:
— Извини, что так вышло.
Он отвлекся от парней и посмотрел на меня.
— Шаннон, все нормально. — Говорил он бесстрастным тоном, но в глазах пылало такое, чему я даже боялась давать название, потому что отчетливо ощущала: то же самое отражалось и в моих глазах. — Можешь помыться в моей ванной.
— Честное слово, не надо. Не беспокойся. — Мое лицо горело от смущения. — Я не должна принимать душ в твоем доме.
— Да что за хрень, конечно же должна, — отозвался Джоуи. — Я же сказал, что не повезу тебя в машине Ифы, пока ты так пахнешь. Я бы тебя сам оттащил в душ.
— Да сколько можно! — не выдержал Джонни.
Он открыл дверь кухни, взял меня за руку и буквально выволок в коридор.
— Идем, — распорядился он. — Я все устрою.
— Ну… ладно, — выдавила я.
Можно ли сказать «нет», когда рослый регбист тащит тебя куда-то в своем громадном доме?
Мы поднялись по лестнице, и Джонни повернул направо.
— Для протокола: я считаю, что от тебя пахнет не так уж плохо, — заявил он, оборачиваясь.
— Э… Спасибо. — Я не знала, как правильно реагировать, когда парень говорит: «От тебя пахнет не так уж плохо», и слишком запыхалась, чтобы придумать ответ получше.
Он шел быстрыми широкими шагами, по-прежнему держа меня за руку, а мне приходилось бежать, чтобы поспевать за ним.
Он довел меня до конца коридора и остановился перед закрытой дверью.
Я заметила, что по пути мы прошли еще полдюжины дверей, но от движения в непривычном темпе у меня кружилась голова, и моего внимания уже не хватало на окружающее пространство.
Отпустив мою руку, Джонни толкнул дверь и вошел, жестом приглашая и меня.
Я вошла и попала в зал славы, как если бы он был устроен в спальне.
Комната была огромная, стены голубые, и громадная кровать с балдахином.
Напротив кровати установлен развлекательный центр, похожий на мини-кинотеатр, но не это произвело на меня впечатление.
Мое внимание привлекли ряды и ряды медалей и прочих спортивных трофеев, которыми были увешаны стены.
В рамках под стеклом висели регбийные футболки. Я увидела несколько странного вида шапочек, а также постеры национальной сборной Ирландии по регби.
У дальней стены, между окнами, стоял массивный дубовый письменный стол.
На столе я увидела дорогой ноутбук, учебники и ворох тетрадей.
Над столом висела пробковая доска со множеством фотографий знаменитых спортсменов.
И на каждой рядом со звездой стоял Джонни.
— Ну, — пожав плечами, сказал он, — вот моя комната.
Он подошел к кровати, скинул что-то из одежды на пол и запихнул под кровать, поддав ногой.
— Симпатичная комната, — ответила я, закусив нижнюю губу.
Как и у любого мальчика-подростка, в комнате хватало плакатов с полуголыми супергрудастыми девицами.
Везде валялась одежда, возле телевизора лежали два джойстика от игровой приставки и целая куча коробок с играми, рядом два кожаных кресла-мешка.
Джонни подошел к двери в левом углу комнаты, рядом с кроватью.
— Ванная там.
— Ты уверен? — вымученным тоном спросила я.
Меня всерьез пугало, что в его личном пространстве придется раздеться догола.
Мы же с ним были совсем чужими.
Казалось, находиться в его комнате уже неправильно.
Казалось неправильно, но ощущалось так хорошо…
— Да без проблем, — быстро ответил он, открыв дверь ванной. Сунув туда голову, он вновь повернулся ко мне. — На вешалке чистые полотенца. Бери любое.
Боже мой!
Безумие какое-то.
Совершенно нереально.
Утром я ушла из дома, планируя купить картофельных оладий и банку колы, а теперь стояла в комнате Джонни Каваны и собиралась принимать душ в его личной ванной.
Как такое могло случиться?
— Хочешь, я положу твою одежду в сушилку? — предложил он, возвращая меня к действительности.
— Мою одежду? — Руки сами собой закрыли живот. — Нет, спасибо, не надо, — торопливо ответила я.
Под кровать отправились еще несколько вещей.
— Я бы дал тебе что-нибудь из маминой одежды, но она, когда уезжает, запирает свою гардеробную.
— Гардеробную?
— Ну да. Видишь ли, мама занимается одеждой. — Джонни неловко переминался с ноги на ногу. — Комната сама по себе выглядит как огромный гардероб, но мама упорно называет ее кабинетом. — Он усмехнулся, вспомнив что-то забавное. — Однажды Гибс забрел туда и угробил какую-то вещицу из нового модельного ряда, над которым работала мама. С тех пор перед каждым отъездом она запирает кабинет, когда уезжает в Лондон.
— Твоя мама разрабатывает одежду?
— Угу.
Я вытаращила глаза:
— Типа она дизайнер?
Джонни кивнул.
— В Лондоне?
Еще один кивок.
— Серьезно?
— Угу.
Божечки…
— А твой отец? — не удержалась я от вопроса. — Он, наверное, врач?
— Нет. Адвокат, — не моргнув глазом, ответил Джонни.
Исусе!
Его мать фешен-дизайнер, а отец — чертов дорогущий адвокат.
Что ж, это объясняет особняк, в котором я оказалась.
Взгляд Джонни упал на груду одежды, захламлявшей прикроватную тумбочку. Он устремился туда, выдвинул верхний ящик и стал запихивать туда вещи.
— Я поищу тебе что-нибудь из своей одежды, чтобы переодеться, — сказал он, слегка покраснев. Он шумно задвинул ящик. Бумаги, слетевшие на пол, отправились под кровать. — Я оставлю все на кровати, если ты захочешь… Словом, выбирай то, что понравится.
Я мешкала, делала шаг вперед и три назад. Потом, набрав побольше воздуха, шагнула к двери ванной.
Джонни отошел, пропуская меня, но он был таким большим, что я все равно задела его боком.
— Спасибо, Джонни, — прошептала я и влетела в ванную, чувствуя всплеск гормонов и отчаянно колотящееся сердце.
— Всегда пожалуйста, Шаннон, — услышала я, прежде чем закрыть дверь.
Боже мой!
Что же такое со мной происходит?
35. Ответы
Джонни
— Есть вопросы, Джоуи-хёрлингист, — заявил я, вернувшись на кухню и оставив его голую сестру в моем душе.
— Валяй, мистер регбист, — невозмутимо парировал он.
