К вечеру в плену оказалось уже 2400 французских солдат, а сопротивление гарнизона форта Сувиль было сломлено артиллерийским огнем. На следующий день три десятка немецких солдат достигли противоположной стены форта и подняли германский флаг. Всего в трех километрах от них высились башни Верденского собора. В форте укрылись 60 французских солдат под командованием лейтенанта Клебера Дюпюи. Дюпюи вывел их из форта, вернул контроль над стенами и взял в плен десять немцев. Остальные разбежались или погибли. Верден был спасен.
Британцы продолжили наступление на Сомме, 12 июля наконец-то заняв Мамецкий лес. Число пленных немцев перевалило за 7000. Еще 2000 пленных захватили 14 июля во время прорыва германских линий обороны, при взятии Лонгваля и Базантена и во второй битве за лес Трон, в результате которой он остался под контролем союзников. Стремясь развить успех и деморализовать немцев, британским летчикам приказали пролететь над линией фронта и отправить радиограмму, которую немцы наверняка бы перехватили: «Вторая линия вражеской обороны прорвана на участке шириной 5,5 километра. Британская кавалерия в настоящий момент преследует отступающего противника». Официальный историк Королевских военно-воздушных сил Х. А. Джонс так прокомментировал эту уловку: «Хотя сообщение, отправленное около 10:30 утра, на тот момент сильно преувеличивало размеры поражения, уже к исходу дня ход событий превратил его в чистую правду. Вечером кавалерия прорвала вражеские рубежи».
Воздушные силы сыграли свою роль на Сомме и 14 июля. В этот день лейтенант Королевского корпуса летчиков-наблюдателей Т. Л. В. Стэллибрасс записал в дневнике: «Большое количество немецкой пехоты было сконцентрировано в траншеях вдоль дороги, ведущей из Высокого леса на юго-юго-восток. К счастью, британский аэроплан из третьей эскадрильи обнаружил их, снизился до 150 метров и пролетел над траншеей несколько раз, поливая гуннов огнем из пулемета Льюиса».
15 июля началась битва за Дельвильский лес. Этот день стал первым из двух недель ожесточенных рукопашных схваток и артиллерийских обстрелов. Битва началась, когда трехтысячная Южноафриканская пехотная бригада, в которой состоял и Хью Боустед, получила приказ захватить лес. «Командир взвода вел нас гуськом через сад, – вспоминал он. – Второй лейтенант Смит прорвался, но следующие семеро были застрелены наповал с расстояния нескольких метров, сняты чисто, без единого вскрика».
На вторую ночь битвы Боустед писал: «Нас едва не угробили наши же «стальные мячики» – круглые гранаты с длинным запалом. Их бросали часами, и мы то и дело на них натыкались. Слава богу, обошлось без несчастных случаев, но страху мы натерпелись». На третий день он присоединился к группе снайперов, направлявшейся на Ватерлот-Фарм. «Трое из нас провели там целый день, – писал он. – Перед нами уже лежали шестеро шотландцев из нашей бригады, но, пристрелявшись по немцам, двигающимся от Ватерлот-Фарм, мы смогли их остановить». Через несколько часов раненый Боустед покинул поле боя. «Я с облегчением думал, что теперь наконец-то отосплюсь, – вспоминал он. – Пять дней и ночей мы почти не смыкали глаз, и временами я страстно желал, чтобы меня ранили и я смог выспаться».
15 июля британцы покинули Дельвильский лес и достигли Высокого леса. Во время битвы в штаб британской артиллерии с линии фронта прилетел почтовый голубь. Он принес приказ развернуть тяжелую артиллерию в сторону германской пулеметной позиции в лесу. Позднее в тот же день Королевский летный корпус наблюдателей доложил, что лес захвачен лишь частично: на западе британские войска на их сигнал ответили флагами, а на востоке немцы открыли беглый огонь. На следующий день британцы ушли из леса. На расположенном южнее кладбище похоронены 107 британцев, 37 новозеландцев и 36 австралийцев – далеко не полное, но вечное напоминание о цене одного дня войны.
16 июля тяжелая артиллерия вела продольный огонь по немецким укреплениям вдоль горы под деревней Позьер. Дождь и туман сделали невозможной воздушную разведку, и немцы, понимавшие, что британцы готовятся к наступлению, перенесли пулеметы на новые позиции задолго до того, как был разрушен их оборонительный рубеж. Предварительная атака британской пехоты наткнулась на плотный пулеметный огонь, и назначенное на следующий день наступление пришлось отменить.
18 июля был ранен Гарольд Макмиллан. «Очки с меня сорвало взрывной волной, – писал он матери на следующий день, – и больше я их не видел. Мне еще повезло, что они не разбились и осколки не поранили глаза». Взорвавшаяся прямо перед ним граната оглушила его. Когда он пришел в себя и спросил у капрала, что произошло после взрыва гранаты, тот ответил: «Ну, сэр, я увидел немца, он пустился наутек. Так что я его подстрелил, и с него снесло шлем. Тогда я снова его подстрелил, и заднюю часть черепа у него тоже снесло».
На 9 июля была запланирована диверсионная вылазка к северу от Соммы, во Фромеле. Она была поручена австралийцам, многие из которых прошлым летом, осенью и зимой сражались на Галлиполи. К своим труднейшим новым задачам они относились с характерным для них легкомыслием, напевая на мотив церковного гимна «Единственная опора Церкви»:
Мы австралийские солдаты,Нас не боится грозный враг.Ни честь отдать, ни в цель стрелятьНе можем мы никак.Когда войдем в Берлин мы,Их кайзер скажет нам:«Hoch, Hoch! Mein Gott, какой доход,Вам платят сотню фунтов в год –Ведь это просто срам!»
Эта вылазка стала для австралийцев их первой наступательной операцией на Западном фронте. Проводилась она с целью предотвратить прибытие на Сомму германских подкреплений. Накануне битвы генерал Эллиот, старший по званию австралийский офицер во Фромеле, которого предупредили о том, как сильны германские позиции, спросил у британского штабного офицера, майора Говарда, что он думает о предстоящей операции. Тот ответил: «Раз уж вы спросили мое мнение, сэр, я должен ответить вам как мужчина мужчине. Это будет кровавая баня».
Генерал Эллиот попросил Говарда отправить Хейгу соответствующий отчет. Тот так и сделал, приведя разумные соображения о том, что в срочной операции нет никакой необходимости, поскольку германские резервы не двигались в сторону Соммы, а значит, сковывать боем было некого. Подчиненный Хейгу командир корпуса, генерал сэр Ричард Хокинг, желал продолжить наступление, во всяком случае, в штабной записи значилось, что «он был вполне уверен в успехе операции и считал, что у него достаточно боеприпасов, чтобы его пехотинцы могли отправиться туда и удержать позиции». Как ни убеждали его отсрочить атаку, Хокинг стоял на своем: «Войска уже готовы к атаке и стремятся к ней, и я считаю, что любое изменение планов их только обескуражит».
В трех километрах к югу от Фромеля находилась конечная цель наступления, хребет Обер. Атакующим предстояло пройти по болотистой нейтральной полосе по направлению к хорошо укрепленным немецким позициям на высоте Сахарная Голова, откуда прекрасно просматривалось приближение противника. «Я знаю, что вы сделаете все, что от вас зависит, чтобы помочь вашим товарищам, которые сражаются на юге», – подбодрил Хокинг солдат накануне битвы. С бетонной лестницы в церковной башне Фромеля, через амбразуру, специально проделанную для наблюдения, немцы могли видеть все приготовления, предпринятые 18 июля союзниками как в передних траншеях, так и за ними. Наступление началось 19 июля во второй половине дня, ему предшествовал целый день артобстрела. Первые потери в рядах австралийцев были вызваны недолетом собственных артиллерийских снарядов, а также огнем германской тяжелой артиллерии. Когда началась атака, немецкие пулеметчики открыли огонь с возвышенности, и артиллерии не удалось их подавить.
Через час после того, как первый пехотинец пересек бруствер, генерал Эллиот отрапортовал: «Все, кто поднялся наверх, застрелены. Донесения от раненых свидетельствуют о том, что атака провалилась из-за недостаточной поддержки». Раненые возвращались в окопы. Немцы отбили британскую атаку и с другой стороны выступа, британцы понесли тяжелые потери. Позже австралийцы достигли главной германской траншеи неподалеку от Сахарной Головы. «Немцев застали в тот момент, когда они занимали свои места за бруствером, завязалась рукопашная, – писал позже историк батальона, капитан Эллис. – Она закончилась, как и все подобные схватки в этой войне, триумфом австралийцев и полным подавлением или уничтожением немцев».
Высота Сахарная Голова, которую по приказу генерала Хокинга должны были атаковать всю ночь, осталась непокоренной. После заката раненые пытались вернуться за линии австралийских укреплений. Многие погибли на ничейной земле, «пытаясь звать нас, – как писал потом сержант Уильямс, – и криками привлекая внимание немецких пулеметчиков». Те, кому удалось добраться до своих, по воспоминаниям Уильямса, напоминали «людей, очнувшихся от кошмара». «Это тяжкое испытание оставило страшный след на их лицах, запечатлелось в безжизненных тусклых глазах, полных такого же ужаса, как у тех, кто выжил под огнем артиллерии».
