Люмин сжала его ладонь.
— Мне жаль. «Любовь — это обоюдоострый клинок». Так ты сказал. И ты, как всегда, оказался прав.
Он остановился, повернулся к ней. Прижал к щеке ее дрожащую от усталости руку.
— А еще я, как всегда, заблуждался. Если собрать все на свете трагичные истории, любовь покажется самым печальным и опасным чувством. Но что, если мы сами выбираем, какой она станет? Что, если у нас есть власть управлять этим клинком?
Люмин была бы счастлива вечно стоять вот так, держать свою руку в его руке, слушать его откровения, столь редкие и оттого такие робкие. Она бы все на свете отдала, чтобы продлить этот прекрасный миг — сейчас она отчетливо осознавала, почему Эи так хотелось сохранить в Инадзуме вечность.
Но вокруг бушевала гроза, а на утесе, то подходя к краю, то вновь бросаясь к городу, неистовствовала Синьора.
Им нужно было идти.
— Я люблю тебя, Сяо, — сказала Люмин.
В его глазах вспыхнула необъяснимая помесь чувств. Изумление, испуг, горечь… Люмин понимала, что может его ранить. Что сейчас не подходящее время для таких слов. Но еще она не хотела идти в битву с Синьорой, так и не сказав ему этого. Она хотела, чтобы он знал.
Сяо склонился к ее лицу. Слегка улыбнулся.
— Я тоже люблю тебя, Люми.
Он быстро, неумело коснулся губами ее губ, а затем, обхватив за талию, перенес их в черно-зеленом всполохе ближе к Синьоре. Они отпустили друг друга — и разошлись в разные стороны.
Аякс вложил стрелу в лук. Паймон крутилась рядом, не зная, чем можно помочь.
— Как обстановка? — спросил Сяо.
— Кажется, мои стрелы слегка остудили ее пыл. Как думаете, может, она сама сбросится с утеса, да и дело с концом?
Люмин бросила быстрый взгляд на море. Волны вздымались и опадали, набрасывались на скалы и жадно поглощали вспышки молний. Вот только едва ли даже такой шторм мог остановить ту, что застыла на границе жизни и смерти.
— Вряд ли, пока цело Кольцо Изнанки, — сказала она наконец. — Оно придает ей сил, связывает с артериями земли. Кевин ведь сказал, только уничтожение устройства ослабит Синьору.
— Не похоже, что Кольцо Изнанки уничтожено, — оглянувшись на Тэнсюкаку, заметил Сяо.
Аякс натянул тетиву.
— Значит, мы сами по себе, — сказал он. — Сражаемся, пока не победим. Или пока не погибнем.
Он выстрелил, и это словно стало сигналом к бою — последнему бою, в котором решалась судьба Инадзумы. Сжав рукоять клинка, Люмин бросилась вперед. Сяо появился рядом с Синьорой. Зеленая вспышка столкнулась с пламенной, и Люмин с разбега окунулась в захлестнувшее утес безумие.
Эта битва не шла ни в какое сравнение даже с королевской дуэлью, в результате которой погибла Синьора. Теперь она обратилась в духа, терзаемого болью и невозможностью уйти, и это окончательно лишило ее милосердия. От пылающих крыльев во все стороны летели искры. Когда Синьора взмахивала ими, вокруг вспыхивали пожарища, и пока Аякс пытался их потушить, Сяо и Люмин приходилось лавировать между ревущими стенами пламени. Дым набивался в легкие, дурманил сознание. Текущее по жилам Синьоры жидкое пламя разрушало клинки. Мечи Люмин, которые Паймон торопливо доставала из бездонного рюкзака, один за другим превращались в бесполезные куски оплавленного металла.
Паймон вся запыхалась от усилий, но все же сумела вытянуть из сумки еще один меч и бросила его Люмин. Люмин кинулась вперед, надеясь перехватить рукоять, но тут перед ней вспыхнул столп пламени. Она отшатнулась, попыталась отступить, но с другой стороны надвигалась Синьора.
«Ну же, ребята, почему вы медлите? — забилась в сознании отчаянная мысль. — Почему же до сих пор не уничтожили Кольцо Изнанки?»
Заключенная в кольцо пламени, безоружная, Люмин судорожно вздохнула, осознавая, как приближается конец. Она должна была предпринять что-то. Немедленно! Анемо, Гео, Электро… Она пыталась призвать все стихии по очереди, она безмолвно молилась богам в надежде, что они все же покажут свою благосклонность, но из-за разрыва артерий земли силы не слушались.
Люмин покосилась в сторону пламени и приготовилась к бегству. Метнуться через огонь и надеяться, что Аякс успеет потушить пламя прежде, чем оно пожрет ее… Вот и все, что теперь оставалось.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Но не успела она сделать в сторону огня и шагу, как из пустоты появился Сяо. Он выглядел устрашающе. По раненой демонами руке струилась кровь, желтые глаза сверкали на грани безумия, и весь его силуэт был окутан темными потоками — необузданными, дикими силами Яксы. Они наполняли его, даже несмотря на отсутствие маски. Издав короткий злой рык, Сяо метнулся наперерез Синьоре и парировал ее удар.
Огненный хлыст обмотался вокруг древка Нефритового Коршуна. Мгновение две ожесточенных силы боролись — могущество Яксы и могущество Горящей Алой Ведьмы.
Но Синьору усиливала связь с артериями земли. Сяо, напротив, с каждой минутой ощущал эту связь все хуже. Исход поединка был предрешен.
Древко Нефритового Коршуна треснуло и разломилось пополам. Хлыст Синьоры вновь взметнулся в воздух, и Сяо, зажав ужасную рану на груди, обессиленно покачнулся.
С губ Люмин сорвался крик. Она метнулась к Синьоре, вцепилась в ее разгоряченные плечи и, игнорируя нестерпимое жжение, оттолкнула как можно дальше от Сяо. Паймон бросила ей еще один меч. Перехватив его рукоять, Люмин бросилась в атаку. Ушла от смертоносного хлыста. Поднырнула под руку Синьоры и оказалась сзади. Занесла клинок, вспыхнувший вдруг ровным золотым светом.
В последний раз Люмин видела такой, когда они с братом столкнулись с неизвестной богиней.
Неожиданные воспоминания об Итэре заставили Люмин замешкаться, и Синьора, воспользовавшись этим, вцепилась горячими когтями ей в шею. Люмин закричала. Она попыталась освободиться, но Синьора держала крепко, а короткое лезвие никак не могло до нее достать. Изучив Люмин с таким пренебрежением, словно перед ней очутилась мелкая сошка, Синьора вдруг яростно заревела и, взмахнув крыльями, поднялась в воздух.
Ноги Люмин оторвались от земли. Сознание постепенно ускользало, но даже через опутавший ее туман Люмин различила хриплое:
— Ты… Это ты… Виновата в моей смерти…
Голос Синьоры звучал так, словно она горела на костре. С мучительным стоном, от которого разрывалась реальность, она поднималась все выше к тучам и молниям, а далеко внизу пело свою загробную песнь море.
— А… — только и смогла сказать Люмин.
По щекам струились слезы. Боль, сожаление, чувство вины, мысли о Сяо, оставшемся лежать на краю утеса — все смешалось в единый поток, и теперь он беспощадно пронизывал все естество Люмин.
Им не одолеть Синьору.
— Я не хотела… — прохрипела Люмин.
— Ты лжешь, — выдохнула Синьора, и в ее словах звучали отголоски потустороннего мира. — Ты ведь сама… Бросила вызов… Ты знала последствия.
«Знала, — согласилась про себя Люмин. — Но все равно пошла на это». Она снова и снова совершала одну и ту же ошибку. В прошлый раз она поддалась ярости и, охваченная желанием отомстить Фатуи за Тэппэя, вызвала Синьору на поединок у королевского трона. Так закончился путь Горящей Алой Ведьмы — и начался путь гениального изобретателя из Фонтейна, который своими руками перевернул Инадзуму вверх дном.
Теперь она поддалась ярости и бездумно бросилась на Синьору в одиночку, наивно полагая, что может ее победить.
Мимо проносились стрелы — похоже, это оставшийся на земле Аякс не терял надежды и пытался отбить Люмин. Увы, Синьора двигалась стремительно, а ее кожа по-прежнему была невосприимчива к повреждениям, надежно укрытая силой артерий земли. С тем же успехом Аякс мог обстреливать стены дворца Царицы.
Синьора неслась над морем, подобно пылающему ястребу. Отлетев подальше от берега, она наконец разжала хватку, и Люмин со вскриком рухнула вниз, навстречу жадным волнам.
«В прошлый раз мне не удалось заполучить тебя, — шептали ей темные воды. — Но теперь никто не придет тебе на помощь».
Мысли Люмин работали стремительно. Планер! Нет никакого планера. Планер остался в рюкзаке, а рюкзак — у Паймон. Даже если Паймон осознает это, у нее просто не хватит времени и сил долететь по такому ветру до Люмин. Значит, пузырь из энергии Анемо! Люмин вытянула руку, но здесь, в такой близости от Синьоры, стихии по-прежнему не слушались.
