Я ждала.
— Как хищники, мы располагаем чрезмерным арсеналом физических возможностей — гораздо больше, чем необходимо. Сила, скорость, острота органов чувств, не говоря уже о сверх способностях, как у меня, Эдварда, Джаспера. К тому же, мы привлекательны для своих жертв, как цветок росянки.
Я замерла, вспомнив, как наглядно Эдвард продемонстрировал мне это на лугу.
— И есть у нас ещё одно избыточное оружие, — зловеще улыбнулась Элис. — Мы ядовиты. Яд не убивает, всего лишь лишает жертву возможности сопротивляться. Он медленно распространяется в крови, и укушенный испытывает такую страшную боль, что не может убежать. Говорю же, абсолютно избыточное оружие. Если вампир подобрался так близко — жертве всё равно не спастись. Конечно, бывают исключения. Например, Карлайл.
— Значит, если позволить яду распространиться… — пробормотала я.
— Превращение может длиться несколько дней, зависит от того, сколько яда попало в кровь, и насколько близко к сердцу был укус. Пока сердце бьётся, яд распространяется по всему телу, излечивает и изменяет его. Наконец, сердце останавливается — превращение завершено. Но всё это время, каждое мгновение жертва молит только об одном — о смерти.
Я вздрогнула.
— Видишь, это неприятно.
— Эдвард говорил, что это очень трудно сделать, но я не совсем понимаю… — сказала я.
— В некотором смысле мы ещё похожи на акул. Тому, кто уже почувствовал вкус или даже запах крови, очень трудно сдержаться и не выпить досуха свою жертву. Практически невозможно. Укусив кого-то, попробовав его кровь, мы словно впадаем в исступление. Это тяжело и для хищника, и для жертвы: один испытывает безумную жажду, а другой — невыносимую боль.
— А почему ты ничего не помнишь?
— Не знаю. Для остальных боль превращения — самое острое воспоминание их человеческой жизни. Я не помню себя человеком, — ответила подруга с тоской в голосе.
Мы лежали молча, погрузившись в раздумья.
Пролетали секунды, и я, уйдя в свои мысли, почти забыла о присутствии Элис. Вдруг, без предупреждения, та спрыгнула с кровати и бросилась к двери. Я вздрогнула и испуганно посмотрела на неё.
— Что-то изменилось! — сказала она, словно требуя чьего-то неотложного внимания, но точно не моего.
Джаспер оказался в дверях одновременно с Элис. Наверняка слышал весь наш разговор и её последнее восклицание. Он положил руки ей на плечи, подвёл обратно к кровати и усадил.
— Что ты видишь? — он был весь внимание. Взгляд Элис сосредоточился на чём-то, находящемся очень далеко отсюда. Я села рядом с ней и наклонилась, чтобы не пропустить ни слова из того, что она быстро и тихо говорила.
— Какое-то помещение. Очень большое и длинное. Повсюду зеркала. Деревянный пол. Ищейка внутри, чего-то ждёт. И поперёк зеркал золотая полоса.
— Где находится это помещение?
— Не знаю. Всё очень расплывчато — решение ещё не принято.
— Когда?
— Скоро. Он будет в зеркальной комнате сегодня или завтра. Пока неопределённо. Он чего-то ждёт. А там, где он сейчас, темно.
— Что он делает? — Джаспер задавал свои вопросы спокойно и методично, очевидно, у него был большой опыт подобных разговоров с Элис.
— Смотрит телевизор… нет, просматривает видеозапись. В темноте, в каком-то другом месте.
— Ты видишь, где он?
— Нет, слишком темно.
— А зеркальное помещение, что ещё там было?
— Только зеркала и золотая полоса вокруг. А ещё чёрный стол, стереосистема и телевизор. Там он тоже изучает видеомагнитофон, но ничего по нему не смотрит, не как в тёмном помещении, где он ждёт, — взгляд Элис поплыл, а потом остановился на лице Джаспера.
— Больше ничего?
Элис покачала головой. Они в оцепенении уставились друг на друга
— Что это значит? — спросила я.
Некоторое время они молчали, а потом Джаспер повернулся ко мне.
– Это значит, что планы ищейки изменились. Он принял решение, которое приведёт его в зеркальную и в затемнённую комнаты.
— Но мы не знаем, где это?
— Да.
— Но мы точно знаем, что он не будет охотиться в горах на севере Вашингтона. Он ускользнул от них, — уныло сказала Элис.
— Может, позвоним? — спросила я. Они, в нерешительности, обменялись серьёзными взглядами.
И тут зазвенел телефон.
Элис оказалась в соседней комнате ещё до того, как я успела повернуть голову.
Она нажала кнопку и поднесла трубку к уху, но не заговорила первой.
— Карлайл, — кажется, в отличие от меня, она не почувствовала ни удивления, ни облегчения.
— Да, — сказала она, глядя на меня. И надолго умолкла, слушая. — Я только что его видела, — ещё раз описала свои видения. — Что бы ни заставило его сесть в самолёт, оно приведёт его в эти комнаты, — снова сделала паузу. — Да, — а потом позвала меня: — Белла? — и протянула телефон.
Я бросилась навстречу и схватила трубку:
— Алло?
— Белла, — голос Эдварда.
— Ох, Эдвард! Я так волновалась!
— Белла, — досадливо вздохнул он. — Я же просил тебя не беспокоиться ни о ком, кроме себя самой, — какое невероятное счастье — слышать этот голос! Пока он звучал, нависшие надо мной тучи отчаяния рассеивались.
— Где вы?
— Неподалёку от Ванкувера. Белла, мне очень жаль, мы его потеряли. Кажется, он что-то заподозрил, потому что держался от нас на расстоянии — я не мог прочитать его мысли. Похоже, улетел самолётом. Мы полагаем, что он отправился в Форкс, чтобы начать всё сначала.
Краем уха я слышала, что Элис всё пересказывает Джасперу — стремительный поток слов сливался в непрерывное жужжание.
— Я знаю. Элис увидела, что он улизнул.
— Но ты не беспокойся. Он не найдёт ничего, что могло бы привести к тебе. Просто оставайся там же и жди, пока мы его не отыщем.
— Со мной всё будет нормально. Как Эсме с Карлайлом?
— Да, подруга ищейки вернулась в город. Она рыскала у вашего дома, но Чарли в тот момент был на работе. К нему она не приближается, так что не бойся. Он в безопасности, за ним присматривают Эсме и Розали.
— Что она делает?
— Возможно, пытается выйти на след. За ночь она обежала весь город. Розали проследила её перемещения из аэропорта, по городу, рядом со школой. Она ищет, но ничего не найдёт.
— Ты уверен, что Чарли в безопасности?
— Да, Эсме не спускает с него глаз. Да и мы скоро вернёмся. Если ищейка отправился в Форкс, мы его там поймаем.
— Я скучаю по тебе, — прошептала я.
— Знаю, Белла. Поверь, знаю. Уезжая, ты забрала с собой половину меня.
— Так приезжай и верни её, — предложила я.
— Как только смогу. Сначала надо убедиться, что ты в безопасности, — сурово сказал он.
