У Киния забрезжила надежда.
Царь протянул руку и взял у сидевшей рядом с ним Страянки ведро.
— Вот тебе ответ, Зоприон. — Он пожал плечами, и стало видно, как он на самом деле молод. — У меня не было времени поймать птицу.
Он пришпорил лошадь. Та сделала несколько шагов, и все македонцы пришли в движение. Но царь просто протянул ведро вестнику. А потом остановил коня храп к храпу с конем Зоприона.
Зоприон сделал нетерпеливый знак. Вестник снял с ведра льняную ткань, и из ведра выпрыгнула лягушка. Вестник от неожиданности выронил ведро. Он повернулся к своему хозяину.
— Паразиты! — воскликнул он. — Мыши и лягушки!
Царь сунул руку в горит, достал оттуда несколько легких стрел и бросил на землю перед Зоприоном.
— Я царь саков. Вот ответ саков. Мои союзники могут говорить от своего имени.
Он посмотрел на Киния, выпрямился. Потом повернул лошадь и уехал.
Клеомен был багровый, как спартанский плащ. Лошадь вестника отпрянула от мыши в траве.
Киний подался вперед. От напряжения он стискивал кулаки, но говорил совершенно спокойно.
— Вот что означает его ответ, Зоприон. Если ты не умеешь плавать, как лягушка, зарываться в землю, как мышь, и летать, как птица, мы уничтожим тебя своими стрелами.[90]
Гнев Зоприона подтвердил предположение Киния: он был в крайнем напряжении.
— Переговоры окончены, наемник! Убирайся, пока я не приказал тебя убить!
Киний проехал вперед, вспоминая свой полет во сне.
— Попробуй, Зоприон, — сказал он. — Попробуй меня убить.
Зоприон повернул лошадь.
— Ты обезумел. Власть опьянила тебя.
Киний рассмеялся. Смех был жесткий, чуть напряженный, но свое дело сделал.
— Александр знает, что ты носишь венец? — спросил он. — И есть ли у тебя подходящий трон из слоновой кости?
Он увидел, что стрела попала в цель. Зоприон развернул коня и взялся за меч.
Киний сидел неподвижно. Неподвижен был и его боевой конь.
Клеомен перегнулся через голову своей лошади.
— Ты опасный человек. Теперь ты умрешь.
Киний не шелохнулся. Его смех звучал насмешливо, и он гордился тем, как владеет собой. Нужно подразнить Зоприона. Нужно, чтобы тот начал действовать так, как это диктует его отчаянное положение.
— Ваши лошади голодают! — крикнул он. — Ваши люди еле таскают ноги. Вы пустили свои повозки на дрова.
Зоприон находился в двух корпусах лошади от него. Его рука по-прежнему лежала на мече, лицо дергалось.
Киний показал на стрелы царя.
— Клеомен, — сказал он насмешливо. — Ты сделал неразумный выбор. — Он смотрел Клеомену в глаза. — Ты дурак. Это войско не доберется до Ольвии живым.
Клеомен не дрогнул.
— Я требую, чтобы ты вернул мне сына и всех тех, кто остался верен архонту.
Киний покачал головой.
— Если я пришлю к тебе Эвмена, — сказал он, — он сам убьет тебя. — Обратившись к Зоприону, он добавил: — Ольвия на нашей стороне реки. Твои лазутчики уже доложили тебе, что южнее этого места брода нет. Если ты считаешь, что можешь захватить этот брод, иди встань перед нами. Если твои лошади раньше не сдохнут с голоду.
Зоприон начал от гнева терять самообладание, и Киний уехал.
У брода он догнал царя.
— Нельзя позволить ему идти на юг.
Матракс кивнул.
— Знаем.
— Пусть Травяные Кошки перейдут брод, как только их вождь Варо будет готов, — сказал царь. — Давайте покажем им, что их ждет.
Киний видел, что Кам Бакка наблюдает за ним. Он посмотрел ей в глаза и подумал: у меня такой же пустой взгляд?
Когда в середине дня дождь шел уже короткими ливнями, Травяные Кошки переправились через брод. Оптимисты, взглянув на небо, мог ли бы увидеть, что отдельные участки там посветлели.
Киний приказал Диодору с дозором тоже переправиться и следить за вражеским лагерем — или за дозорами врага. Ему хотелось сделать это самому, но нужно было отоспаться.
Спал он без сновидений. Но когда его разбудила все та же влажная рука, и он услышал голос Филокла, ему показалось, что он видит тот же сон.
— Что? — спросил он, как в прошлый раз.
— Пленник, — ответил Филокл. — Тот, кого привел Лаэрт. Он кельт. Из кельтов архонта.
— Афина-защитница! Щит наших отцов, госпожа оливы! Все боги! — бранился Киний, выбираясь из повозки на исходе дня — бледное солнце слишком слабо, чтобы согреть, но по крайней мере стало сухо. Киний вслед за Филоклом прошел к яме костра, где на камне под присмотром трех друзей кузнеца сидел пленник. Он держался за голову. Киний увидел, что на затылке у него шишка.
— Посмотри на меня! — приказал Филокл своим голосом Ареса.
Пленник поднял голову, и Киний узнал его, несмотря на темные круги под глазами.
— Так, — сказал Киний. — И так. Это был не гибрис. Боги улыбаются нам — если просто не прошли мимо.
Филокл покачал головой.
— Десяток кельтов, пара македонцев и Клеомен вместе вышли из города. Этого обнаружила в темноте жена Ателия и привела к нему людей Герона. Он считает, что все они мертвы.
Киний потер бороду. Равновесие на лезвии ножа. Если бы он и Страянка… если бы она не нашла Ателия… если бы новая жена не поехала с Ателием…
До конца еще далеко.
Киний плеснул в лицо холодной воды.
— Клеомен добрался до Зоприона, — сказал он. — Опоздал на день, я думаю. Надеюсь. — Он пожал плечами. — Мне нужна горячая вода, бритье и стигил. Завтра сражение.
Филокл кивнул.
— А я расчешу волосы, — сказал он.
В тот же день, но позже Матракс перевел на противоположный берег свою легкую и самую свежую конницу с приказом вносить в стан македонцев как можно больше смятения. Следующие несколько часов прошли в непрерывных стычках прямо в виду брода. Саки вернулись сменить лошадей, прихватить стрел и позаботиться о раненых.
Киний послал Диодора поддерживать их и собрать сколько возможно сведений.
Оставался еще час или чуть больше светлого времени, когда Киний приметил за бродом какое-то движение. Он помахал Мемнону. Тот подлетел галопом. Видно было, что к броду быстро скачут всадники — ольвийцы. Киний увидел, как на холм к лагерю царя понесся вестник-сак. Другой сак во весь опор мчался между табунами с севера, по их берегу реки. А со стороны брода к Кинию скакал грек — как оказалось, Диодор.
— Они пошли.
Диодор тяжело дышал.
Киний потер подстриженную бороду.
— Собираются сражаться сейчас?
Диодор хватал ртом воздух. Подъехал Мемнон.
— Они уходят на север. Переговоры, должно быть, велись для прикрытия. Все войско в движении. Его прикрывает конница — нам повезло. Они очень устали. Мы видели.
Киний как можно выше вытянулся на коне, как будто мог заглянуть дальше. С востока надвигалась последняя полоса дождя, видно было не очень хорошо, а на среднем удалении, в нескольких стадиях, цвет терялся.
— На север? — переспросил Киний.
Безрассудный сакский всадник приближался к нему.
Когда он оказался в стадии от них, Киний узнал Ателия. Его сердце забилось чаще в предчувствии — почти как в его снах Бакки, в предчувствии знания. Ателий приехал от Герона. Герон разведывал, что на севере. Диодор сказал, что македонцы движутся на север.
Киний видел: это отчаянный шаг Зоприона. Попавший в безвыходное положение кабан убивает царя.
Ателий не стал спешиваться. Он подъехал так близко, что брызги пота с его коня окатили присутствующих.
— Герон нашел брод. На севере. И македонец тоже его нашел.
Киний почувствовал, как неизбежность того, что произойдет, тяжким грузом ложится на плечи. Еще один брод — несомненно с широкой полосой камешков и большим мертвым деревом.
Брод находился севернее их самых северных табунов — близ храма речного бога. Ателий рассказал, что он шириной в четыре повозки и глубиной всего по колено человеку, что на противоположном берегу македонцы — совсем немного, но постоянно прибывают новые — и что Герон намерен удерживать брод так долго, как сможет.
Киний не стал выслушивать все это. Он повернулся к Мемнону.
— Я отправляюсь к царю. Бери фалангу и немедленно выступай. Тебе надо обогнать таксис. Македонцы выступили раньше, но ты идешь по внутренней дороге.
Мемнон кивнул.
— Сегодня они не станут переправляться.
Киний покачав головой.
— Попробуй. Действуй!
Он повернулся к своим военачальникам.
— Эвмен, у тебя люди самые отдохнувшие. Каждый берет по две лошади. Пусть все синды едут верхом. Скачите так, словно каждый из вас сидит на Пегасе. Никомед, отправляйся за ним, как только твои люди сядут верхом. Я потороплю рабов с повозкой, так что поздний ужин у вас будет. Тридцать стадиев? — спросил он Ателия.
Тот пожал плечами.
— Час езды.
— Диодор, отводи своих людей от брода. Пока отдыхайте. Поедете вместе со мной через час.
