было все еще ничего не ясно. И я стала рассуждать…
Мари накрутила на палец светлый локон.
– Итак, подумала я, мы имеем дело с шайкой контрабандистов, подделывающих знаменитые полотна. Возможно, дело все-таки снова в искусстве? И тут я сделала еще один мысленный шаг вперед! – Мари улыбнулась. – Я вспомнила о том, что именно мы с сыщиком видели на столе у хозяина! Это были карандашные и акварельные наброски: женские головки, жокеи, танцоры, дымовые трубы, балетные пачки…
Гости недоуменно переглянулись.
– Э-э-э, уж не хочешь ли ты сказать, что хозяин настолько дорожит своими художественными упражнениями, что за свои рисунки готов убить? – недоверчиво спросил Леонид.
Мари хитро улыбнулась.
– Воистину прав человек, сказавший, что для того, чтобы хорошо спрятать какую-то вещь, нужно спрятать ее на самом видном месте! – Мари покачала головой. – Там, на столе, полном рисовальных альбомов, набросков тушью, акварелью и карандашами, эта вещь совершенно не бросалась в глаза! О, у нас с сыщиком не проскользнуло и тени сомнения в том, что балерин нарисовал сам хозяин! Они очень похожи на прочие эскизы в его альбомах. Но на меня внезапно снизошло озарение. Кто сказал, что это именно его рисунки? Три жокея верхом, балерина в пуантах, изгиб какого-то музыкального инструмента, по всей видимости арфы, дымовые трубы, кортеж… Вам это ничего не напоминает? – Мари обвела взглядом гостей.
Глаза ее блестели.
Она остановилась посреди залы, прямая, как стрела, в глазах ее плясали торжествующие искры.
– Да это же Дега! – воскликнула она наконец. – Это украденные из музея Гарднер в 1990 году эскизы и акварели Эдгара Дега!111
– Черт побери, не может быть… – в растерянно пробормотал сыщик. – Те самые, которые вот уже тридцать лет нигде не могут найти?..
– Да-да! – воскликнула Мари, широко улыбаясь. – Те самые, которые пропали из музея! О, когда я поняла это, по коже у меня побежали мурашки, – Мари улыбнулась еще шире. – Но на этом череда открытий не закончилась! Самое удивительное озарение ожидало меня впереди! Вы помните, где находится музей Гарднер?
Женька неуверенно проговорил:
– Где-то в Америке…
– Именно так! А точнее? – Мари нетерпеливо перекатилась с пятки на носок и воскликнула, не дожидаясь ответа: – О, вы не поверите! Он находится в Бостоне!
Женька подскочил на месте.
– Вавилонские подштанники! В Бостоне? Какое совпадение!
– О, это все что угодно, только не совпадение, – весело сказала Мари. – Не зря, ох не зря хозяин напевал песню о Бостоне! И не зря эта песня показалась мне несуразной, не зря она не выходила у меня из головы, не зря крутилась зловещим рефреном… Да, наше подсознание гораздо мудрее нас самих… – Мари покачала головой, чувствуя, как ее тело снова пронзает приятная покалывающая волна.
Она помолчала. Лицо ее снова стало серьезным.
– Все так. Я стала думать дальше. Но тут меня, увы, поджидало разочарование… Да, на столе действительно лежали те самые наброски с балеринами Эдгара Дега. Скорее всего, именно их привез хозяину Штайнс, именно из-за этого приобретения герр Зиггер пребывал в невероятно приподнятом настроении. Но ведь их никто не крал из номера хозяина! Эти рисунки мы видели тогда, когда спрятанный Феликсом предмет все еще находился в лыжном домике! Значит, украл он все же не их! О, сказать, что я была расстроена – ничего не сказать, – Мари покачала головой. – Все так замечательно складывалось! Идеальный пазл… Потомок знаменитого фальсификатора, шайка контрабандистов, несуразная песня о Бостоне, балерины Дега, украденные из Бостонского музея… Но нет, рисунки лежали в целости и сохранности на столе в комнате хозяина! Увы, я ошиблась.
Так что же, черт побери, это было? Что украл Феликс?..
И я стала думать дальше.
Вскоре я поняла, что против идеи о том, что причина убийства заключается именно в украденных или незаконно подделанных картинах, говорит еще один факт. Фальсификация – это очень серьезно, но все же недостаточно для убийства. Разоблачение бизнеса подделок наверняка грозило бы Зиггеру и всей его шайке приличным сроком… И все же, этот срок несопоставим с тем, который дают за преднамеренные убийства!
Да, вряд ли человек в здравом уме даже перед страхом разоблачения решился бы на убийства в наглухо закрытом доме, где подозреваемых можно пересчитать по пальцам, а риск каждого шага грозит крахом, так как повсюду свидетели…
Картины – это серьезно, но недостаточно для убийства.
Так в чем же было дело?..
Я стала думать дальше. Бостонский музей совершенно определенно нельзя было полностью сбрасывать со счетов. Пазл был сложен правильно, просто в нем еще не хватало некоторых кусочков. Итак, при чем же тут знаменитое ограбление 1990 года? И тут я вспомнила: из музея Изабеллы Стюарт Гарднер тогда украли не только Дега! Вот перечень произведений искусства, пропавших в тот день: «Концерт» Яна Вермеера, три картины Рембрандта, «Пейзаж с обелиском» Флинка, шесть эскизов и акварелей Дега, навершие шелкового наполеоновского знамени… – Мари сделала паузу, остановилась, сделала глубокий вдох. Подняла вверх указательный палец. – И… О, вы не поверите. – Она улыбнулась. – Завершает этот список китайская церемониальная чаша Гу!..
Она выпрямилась и торжествующе оглядела гостей.
– Китайская ваза? – недоуменно спросил управляющий. – Да ведь ей красная цена – несколько тысяч долларов, если я не ошибаюсь. Даже если это оригинал!
– Да-да, власти и полиция тридцать лет назад тоже не могли понять, зачем украли вазу. Да, это чаша из Древнего Китая, эпохи Династии Шан, историческая ценность. Но она совершенно ничего не стоит по сравнению с другими украденными произведениями искусства! Все можно было бы объяснить, если бы ее прихватили просто за компанию с другими ценными экспонатами, потому что она «плохо лежала». Но нет же! Создавалось впечатление, что целью похищения была именно эта чаша! Грабители оставили в музее гораздо более ценные работы, но потратили уйму времени, чтобы вытащить вазу Гу из подставки! Полиция и искусствоведы сломали головы, пытаясь найти этому объяснение! Это загадка века!
Гости переглянулись.
– Да, с этой вазой совершенно определенно была связана какая-то тайна… У меня не оставалось никаких сомнений: все дело именно в этой загадочной чаше! Хозяин «Гримуара», который души не чает во всем, что касается эпохи династии Шан, Бостон, балерины, ваза Гу – все, абсолютно все совпадало! Но зачем эта чаша герру Зиггеру? Почему она настолько ценна – и для него сейчас, и для грабителей тридцать лет назад?
– Да, что же такого особенного в этой вазе? – недоуменно пробормотал Алексей. – Чаша как чаша…
– Я подумала: возможно, у вазы есть и иное значение, неведомое нам. Я долго и мучительно размышляла, в чем же может быть ее ценность. У меня было множество предположений. В стенках вазы могли быть спрятаны драгоценности, или древние надписи на сосуде могли представлять научную ценность, или же… – Она махнула рукой. – Да мало ли, что еще. Но всему этому у меня не было доказательств! И в книгах я не нашла никаких подтверждений моих версий.
Тут она замолчала и бросила хитрый взгляд на Мишеля и Анну.
– И вдруг я вспомнила то, о чем рассказывали мне дети!
Мишель и Анюта переглянулись.
– О, мои дорогие, вы мне очень, очень помогли! – Мари улыбнулась детям и повернулась к гостям. – Хочу сообщить вам, что эта юная леди и этот молодой человек показали завидное мужество! – торжественно сказала она. – Под покровом ночи они провели собственное расследование и услышали кое-что очень важное… – Она понизила голос, чувствуя, как колотится сердце и стучит кровь о барабанные перепонки. – В библиотеке в то время, когда все должны быть крепко спать у себя в постелях, наглухо заперев звери, кто-то был! Дети рассказали мне, что именно они услышали – и именно эти сведения наконец открыли мне глаза!
Елена охнула.
– Собственное расследование? – растерянно пробормотала она. – Я не ослышалась? Мишель, Анюта, вы что, бродили по дому ночью, совсем одни? – Она
