Рука сама тянется к револьверу.
Нельзя.
Когда нервы на пределе, хвататься за оружие не стоит.
— Пусто, — Мар потер шею. — Проклятье… что творится?
Спрашивал он не у Кириса. Просто спрашивал, заполняя голосом тишину. Ему тоже было, мягко говоря, не по себе, хотя Мар тщательно скрывал страх.
Страх ли?
Вот он сжимает кулаки. И тут же разжимает, шевелит пальцами, разгоняя кровь.
И слегка вздрагивает, когда где-то там, в глубине ангара, раздается тихий стон. Не человеческий, нет. Это голос корабля.
Он близок.
Массивная туша, темные обводы которой сливаются с крышей. Давление в газовых баллонах минимально, но жесткие ребра позволяют сохранить форму. И кажется, что стоит открыть верхние ворота, как корабль рванет вверх.
Не рванет.
Его удерживает тройка якорей, да и…
Кирис коснулся прохладной гондолы.
Курьерский.
Изначально курьерский, малой грузоподъемности, но весьма приличной скорости. Пара патентованных двигателей от Мейбах-Зеппелин, съемный преобразователь, усовершенствованный на верфях, а потому надежно защищенный от посторонних взглядов коробом красного дерева.
Тонкие нити проводов.
Боковые баллоны с блаугазом, которые, надо полагать, заправлены под завязку.
В полутьме поблескивали стекла, будто цеппелин разглядывал незваных гостей.
— Идем, — Мар решительно двинулся вдоль гондолы. — Если здесь что-то и есть…
Сказано это было с некоторой долей сомнения. Наверняка он уже успел убедить себя, что никого-то и ничего в ангаре нет. Сработала сигнализация?
Бывает.
Ночь такая. Энергетически нестабильная, вот и…
И кому может понадобиться корабль во время бури? Никому.
Дверь открылась легко, будто цеппелин только и ждал, что неурочных пассажиров. А на ладони Мара вспыхнул жидкий светлячок. Получился он почему-то зеленоватым, и свет испускал такой же.
— Чего стоишь? — Мар оглянулся. — Заходи и… давай в каюту.
Кирис аккуратно притворил дверь.
Шагнул.
Ноги утонули в мягком ковре. Да, от бывшего курьера, в казенной унылости которого была своя сдержанная красота, мало что осталось.
Дубовые панели.
Картины.
Зачем на цеппелине картины?
Инкрустация на перегородках. Ковры и узкие столешницы, вытянувшиеся вдоль бортов. Округлая кают-компания. Изящная мебель, куда более уместная в гостиной, нежели на борту корабля. Правда, все какое-то… будто мертвое.
Свет тому виной.
— Хорошая машинка, — Мар толкнул дверь, оказавшись на мостике.
Изнутри темные стекла были вполне себе прозрачны, правда, смотреть было совершенно не на что. Тот же ангар. Доски.
Канаты. Просмоленные бочки с маслом, выстроившиеся у входа.
— Развивает скорость почти в тридцать узлов, а при попутном ветре и того больше, — Мар устроился в кресле старшего погонщика. — Впрочем, расход у нее тоже немалый, но иногда скорость важнее…
Он активировал панель, и десяток огней вспыхнул, правда, как-то тускло, будто…
— В блоке остались лишь запасные кристаллы. Так что… если кому-то вздумается уйти с острова, ему придется позаботиться о подпитке…
Мар провел ладонью, инактивируя панель.
Поднялся.
— Лучше подождать в другом месте…
— А…
— Идем, — и вновь голос изменился. — Кажется, времени у нас не так и много…
Ему позволили переступить порог мостика.
Не стоило поворачиваться спиной… не стоило…
Тому, кто предал…
Однажды…
Боль была острой, но Кирис успел зацепиться за столик, только тот захрустел и рухнул. А Мар, присев рядом, сказал:
— Извини, приятель, но так будет лучше… уж больно ты нервный.
ГЛАВА 45
Йонас был в черном.
Черные штаны, которые казались ему чересчур уж большими. Черная рубашка с закатанными рукавами. Подтяжки вот выделялись неуместной своей белизной. Явно были не от этой пары.
Топорщились мокрые волосы.
А вот одежда прилипла к телу, подчеркивая неестественную его худобу.
— Не бойся, демон, — сказал мальчишка спокойно. — Я не собираюсь тебя изгонять.
— У тебя и не выйдет, недоучка.
Йонас вытащил из-за спины нож. Тот самый. Зловещий. Вида мрачного и… какой-то правильный в его руке, что ли? Не могу понять, откуда взялось это странное ощущение, но я почему-то точно знала — именно знала, а не предполагала, — что эти двое, мальчишка и нож, неразделимы.
— Иногда важны не столько знания, сколько сила…
— Не для тебя, — демон отпустил мою руку.
Он сгорбился, втянув голову в плечи, и выставил руки. И теперь в его обличье не осталось ничего и близко человеческого.
— Ты… ублюдок и сын ублюдка. В тебе нет ни капли правильной крови… ты слаб, мальчик… — голос демона стал низким, вибрирующим, и от него у меня волосы на затылке дыбом поднялись.
Будто… кто-то гвоздем по стеклу рисует.
— Прекрати, — поморщился Йонас. — Я поговорить хочу.
— О чем мне разговаривать с тем, кто… слишком слаб, чтобы попробовать настоящей крови? Кто… слишком труслив, чтобы признаться себе в своих желаниях. Кто… ничтожен и по силе, и по родовому дару… твой отец…
— Я знаю, — отмахнулся Йонас. — Я, может, и не совсем здоров, но я художник. А еще учителя у меня были неплохими. В отце нет ничего от деда, те самые семейные черты, которые проявились в тетке. А ведь признаки доминирующие…
— И ты… — демон склонил голову набок. Птичий жест, и сам он теперь сделался похож на уродливую птицу, почему-то спрятанную в человеческом теле.
— Проверил кровь. Это ведь несложно. Сложнее было эту кровь получить. Но да.
Я знаю, что мой совершенный отец — ублюдок, как ты изволил выразиться. Это ничего не меняет. А вот, что он убийца, это плохо…
Йонас покрутил нож, чтобы убрать его за пояс.
— Я хочу предложить тебе сделку, демон, — сказал он. — И готов скрепить ее собственной кровью, если на слово ты не поверишь.
Демон издал утробное ворчание, которое тотчас сменилось чириканьем. Звуки были настолько нечеловеческими, что… меня замутило.
— Ты собираешься убраться с острова? Отлично. Я тоже с тобой.
— Не страш-ш-шо? — теперь его голос вибрировал, и эта вибрация отдавалась во всем теле.
— Нет.
— Поч-шему?
— Почему сейчас? Может, потому что в моей комнате воняет бессмертником? Знаешь, такая травка… в принципе безвредная, но если сорвать в должное время и смешать с кровью, то… можно получить зелье, которое сведет с ума любого.
Демон захихикал.
— Я устал. Устал притворяться безумцем. Устал ждать, когда же, наконец, от меня решат избавиться. И гадать, когда это произойдет, — Йонас потер лоб. — Раньше… я не знаю, чем она меня опоила, но я не имел сил сопротивляться. А теперь не имею желания гадать, как скоро вновь стану игрушкой в бабкиных руках.
— Уже не станешь, — проворчала я, вслушиваясь в темноту.
Этна должна была появиться.
Приказ был однозначен, но… успела ли она? А если не успела, что делать мне?
Не думать… точнее, думать, но не об Этне, а о чем-нибудь другом… или о ком-нибудь другом… и желательно, чтобы мысли были погромче.
— Бабка доигралась? — без особого удивления поинтересовался Йонас.
— Вроде того, — демон судорожно сглотнул. — Значит, я тебе нужен?
— Как и я тебе, — Йонас сделал шаг, но демон зашипел:
— Не двигайся — или я сверну ей шею…
— И останешься без вместилища.
— Почему? Есть еще одно… или не одно.
— До них еще добраться надо. Получить согласие. Устроиться. Мы ведь знаем, что к человеческому телу не так-то просто привыкнуть. Тем более ее смерть и тебя заденет. Одно дело убивать посторонних, а совсем другое — того, к кому ты притерпелся… так что не дури. Если бы я собирался тебя изгонять, я бы поступил иначе.
— Как? — Я прикусила собственный язык, и не по своему желанию. Рот наполнился кровью, а боль была… была боль, предупреждая, что не стоит вмешиваться в чужие беседы. Но Йонас ответил:
