Но мне было бы интересно увидеть его лицо. Может, хотя бы в этот момент я бы смогла заглянуть под сотню аристократических масок и наконец понять, почему он всё ещё рядом. Почему он помогает мне, если прекрасно осознаёт, что каждая новая доза может стать последней.
По непонятным причинам добраться до его мыслей теперь казалось чем-то важным. Чем-то, что я не могла просто отшвырнуть от себя, руководствуясь всё тем же эгоизмом и банальными приоритетами на грани смерти.
— У тебя дрожат руки, — пробормотал Драко, перехватывая мои ладони и крепко сжимая их в своих.
В тот момент я осознала, что есть разные виды беспокойства. Первое — из некого обязательства, когда близкому нехорошо и ты должен быть рядом. Напоминать, что он не один, показывать, что тебе не наплевать. Например, Джинни пыталась меня поддерживать именно так, но на деле лишь раздражала вечными попытками влезть не в своё дело.
А второе… На него был способен только Драко. Одна его брошенная фраза, а мне уже казалось, что ему так же больно, как и мне. Что я действительно, чёрт возьми, не одна в кромешной тьме, где меня всегда поджидала лишь безумная агония.
Он продолжал покачиваться, не прерывал наш незатейливый медленный танец. Я почувствовала на щеке его горячее дыхание, когда он наклонился чуть ближе. Острые скулы были напряжены так же, как и взгляд серых радужек, когда Драко с лёгким прищуром ожидал от меня хоть какого-то ответа на неозвученный банальный вопрос.
Но я молчала. Просто старалась игнорировать тремор и невидимые ножи, которые непременно потрошили меня изнутри, дышать как можно ровнее и переступать так, чтобы не отдавить ему ноги и не испортить наверняка дорогущие начищенные туфли. Скорее всего, Малфою было бы наплевать, даже если бы я стянула их и разодрала в клочья прямо перед его носом. Но какие-то идиотские остатки женской гордости во мне настырно мечтали продемонстрировать чувство ритма и умение танцевать. Желали не представлять свою хозяйку совсем уж никчёмной обузой, даже если я и была ей.
Но Драко моё молчание не устраивало, поэтому вопрос всё же прозвучал:
— Гермиона, — он устало вздохнул и сильнее сжал мои пальцы. — Насколько всё плохо?
Да хуже уже некуда.
Прошло всего полчаса после стимулирующего, а боль уже возвращалась. Видимо, внезапный порыв Рона всё-таки сыграл свою роль, чёрт бы его побрал. Я чувствовала себя психопаткой, у которой случался припадок от малейшего волнения.
— Всё нормально.
Малфой нахмурился, с недоумением перебегая взглядом с моих глаз на губы. Резко выпустил из рук дрожащие кисти, почти откинул их, но тут же притянул меня к себе за талию, продолжая танец. Беспокоило лишь одно: он отвернулся, глядя теперь куда-то в сторону, и я видела только чёткую линию его напряжённой челюсти.
— И с каких пор ты решила, что врать мне — это хорошая затея? А, Грейнджер? — сухо произнёс он, отвешивая мне невидимую оплеуху каждым словом, слетающим с его уст.
— А какого ответа ты ждал? — почти прошипела я, тут же выходя из себя. — Что мне плохо? Что я безумно хочу дозу и убраться куда подальше отсюда прямо сейчас? — я положила ладони на его плечи, комкая пиджак, чтобы пальцы не тряслись так сильно. — Ты и без меня всё прекрасно знаешь.
— Мы не можем уйти, — Драко закатил глаза. — Скажешь речь — тогда и пойдём.
Он говорил так, будто я нуждалась в объяснении очевидных вещей. Вынуждал меня раздражённо цокнуть.
— Тогда не надо напоминать о моих дрожащих руках, — фыркнула я.
— Успокойся, — он сипло выдохнул, вновь пересекаясь со мной взглядом. — Просто давай проведём этот вечер как нормальные люди. Всего один вечер, — почему-то в его глазах читалась просьба. — Ты можешь насладиться праздником хоть немного?
— Что?! — тут же осеклась я, приподнимая брови. — Насладиться праздником, я не ослышалась?!
— Да, Грейнджер. Сегодня Рождество, если ты вдруг забыла.
Я чувствовала, как начинаю задыхаться от злости, бушующей внутри. Воздуха в лёгких критически не хватало, и по всему телу прошлась волна неконтролируемой дрожи. Прямо от ладоней и до мизинчиков на ногах. Если бы не Драко, я бы наверняка упала.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Но какое, к чёрту, наслаждаться?!
Я ненавидела, когда он так делал: тыкал меня носом в то, что казалось таким очевидным и простым для всех, но совершенно невозможным для меня. Когда он делал вид, что не понимал этого, и продолжал стоять на своём. Заставлял чувствовать себя ещё более неполноценной, хотя, казалось бы, куда ещё больше?!
Ну и кто из нас ещё эгоист?!
— Да наплевать мне на Рождество! — выпалила я. — Когда ты рядом, я вообще не могу думать ни о чём, кроме датура, как ты не понимаешь?!
Драко замер и вытянулся, словно по струнке, прекращая переступать с ноги на ногу. Сжал губы, внимательно вглядываясь в моё лицо. Я почувствовала, как его пальцы заметно дрогнули на моей спине, будто пытались схватиться за что-то, но руки убирать он не стал.
И вновь на нём оказалась маска толщиной с лёд в Антарктиде. И этот самый лёд чуть остудил мой пыл, но я всё ещё не могла до конца успокоиться. Поэтому прожигала взглядом бледное лицо, не имея ни единой возможности разгадать мысли Малфоя. Будто искала выход в лабиринте, ограждённом бетонными стенами по периметру. И в нём не было ни одной лазейки, даже самой маленькой.
— Вообще ни о чём? — наконец озвучил Малфой. Выплюнул слова сквозь зубы. — Только наркотики?
— Да, Драко. Наркотики и боль, которую они снимают. Ты. Снимаешь. Каждый вечер, — я перевела дыхание, покрепче хватаясь за его предплечья. — Спасибо тебе за это… — мне уже давно наплевать, что я обещала себе никогда не благодарить этого человека. — Но уже вечер. И я не могу игнорировать этот факт и думать о чём-то другом рядом с тобой.
Пауза длилась всего секунду, но казалось, что прошло не меньше недели. Настолько потяжелел взгляд Драко. Если бы я не знала его, то с уверенностью бы сказала, что в серых радужках стояла неприкрытая обида. А ещё гнев. И он подходил ему куда лучше обиды, определённо.
— Ты ждал чего-то другого? — чуть дрожащим голосом произнесла я, не зная, что ещё сказать после той правды, что выдала. И я не понимала, почему мои слова так задели его. Искренне считала, что он и сам прекрасно осознавал всю суть.
— О, ну не знаю! — Малфой развёл руками и хмыкнул слишком громко, чтобы принимать это за естественный жест. — Это ведь ты призналась мне в любви неделю назад.
Ещё одна оплеуха. Гораздо больнее всех предыдущих. Только у него получалось вот так вот выбивать весь воздух из груди одной фразой. Чёртов талант.
— Я…
— Поэтому да, Грейнджер, — перебил меня он, не отводя взгляда потемневших радужек. Драко злился и уже не мог этого скрывать. — Я ждал чего-то другого.
А я не ждала, что мои слова в полубреде значили для тебя хоть что-то.
Единственное, что я помнила о том вечере после того, как мы вышли из Большого зала, так это его приглашение на бал и своё признание. Дальше — пустота, и вот я уже проснулась в кровати от нестерпимой боли во всём теле.
И мне бы хотелось сказать ему, что я не лгала тогда. Что это правда, ведь иначе я не нахожу ни единого объяснения своему поведению и такому слепому доверию бывшему врагу. Вот только это скорее моё желание — быть влюблённой в него, — нежели то, что я могу позволить себе сейчас.
Непозволительная роскошь — чувствовать в груди приятное тепло и трепет, когда её сковывает нетерпимая боль. Каждую минуту моего жалкого существования ровно до того момента, пока в организм не попадёт порошок.
И какой смысл давать Драко надежду? Чтобы через пару дней или недель забрать её навсегда? Сколько мне ещё осталось?..
Да и о какой надежде речь… Кто сказал, что ему вообще нужны мои чувства? Кто сказал, что я не прихоть аристократа, новая игрушка, которая помогла заменить алкоголь? Ведь иначе почему он оставался рядом, продолжая завлекать меня в свои грязные игры?
Слишком много вопросов, на которые у меня нет не то что ответа, а даже микроскопической зацепки. Ещё и голова раскалывалась так, что здраво соображать не получалось. Получалось только перескакивать с эмоции на эмоцию, вновь уступая бразды правления ломке, но никак не здравому рассудку.
