– Есть немного, – уныло признался Виктор и начал медленно перечислять: – Мосол, Тесак, Лютый, Рваный.
Его слова вызвали у сыщика очередную порцию удивления.
– Да уж. Ты полон сюрпризов, Виктор Сомов. А персонажи‑то все какие. И когда ты только успел, истребитель разбойников, – насмешливо произнес Крон.
Начальник тайной стражи задумчиво забарабанил пальцами по столу. В кабинете наступило молчание. Каждому из собеседников было о чем подумать. Нарушил затянувшуюся паузу в разговоре сгорбившийся обреченный Сомов:
– Признаться, я долго пытался избегать подобных откровений о себе, и как бы мне хотелось, чтобы этой ночи никогда не было. Отдаю вам должное, господин герцог, вы самый умный и самый опасный человек, которого я встречал в своей жизни. Вы действительно гениальный сыщик, а ваши методы работы сразили меня наповал, – Виктор поднял глаза, – Но все‑таки, что теперь со мной будет?
Крон не ответил и лишь опять сделал неопределенный жест.
Действие эликсира полностью прекратилось, и Виктор, подстегиваемый страхом за свою жизнь начал лихорадочно искать пути спасения. На помощь пришла земная криминалистика.
– Господин герцог, я бы мог оказаться очень полезным вам и вашей тайной страже, – затараторил Сомов, – Вот скажите, вы пользуетесь для поимки преступников отпечатками пальцев?
– Я что похож на хироманта? – презрительно скривился сыщик.
– Я имел в виду другое, господин Гросс. Дело в том, что на пальцах у человека есть узоры из папиллярных линий. У каждого человека они строго индивидуальны и сохраняются всю жизнь. Позвольте, я продемонстрирую наглядно?
Виктор вымазал чернилами палец и оттиснул отпечаток на чистом листе бумаги. Делал все это Сомов торопливо и нервозно, боясь что не успеет заинтересовать сыщика до того, как он примет окончательное решение по дальнейшей судьбе арестанта.
– Если найти такой след пальца на месте преступления, то будет легко установить преступника. Достаточно сравнить такой отпечаток с отпечатком подозреваемого лица или же поискать совпадения в дактилоскопической картотеке отпечатков пальцев преступников, которую необходимо создать. Это намного облегчит работу дознавателей и можно будет со стопроцентной вероятностью установить, какое конкретное лицо находилось на месте преступления или держало орудие убийства.
– Не так уж часто злодеи пачкаются в крови, а тем более в чернилах, чтобы оставить подобный след, – заметил Крон.
– Да, но для того чтобы остался отпечаток пальца и не нужно пачкаться. Отпечатки остаются всегда в виде потожировых следов папиллярных узоров при контактировании пальцев с гладкими и ровными поверхностями. Отпечатки пальцев можно легко сделать видимыми, если аккуратно опылить их пудрой из растолченного угля или мела, а излишки порошка сдуть или стряхнуть мягким перышком. Возможно, что отпечатки можно увидеть и через магические гогглы, если их настроить соответствующим образом.
Гросс слушал Сомова уже без всякой заинтересованности и видимо думал о чем‑то другом.
– Давайте я вам покажу, как это делается, – продолжал отчаянно настаивать Виктор.
– Не надо, – отмахнулся герцог, – Хватит на сегодня твоих фантазий.
Он нажал кнопку на столе.
– Уведите арестованного и поместите его в одиночную камеру. Строжайше запрещаю с заключенным разговаривать и слушать то, о чем он говорит. Выполняйте.
Обреченный Сомов в сопровождении конвоя двинулся к своему новому месту заточения, спускаясь все ниже и ниже по лестницам солнечной башни в самое глубокое ее подземелье.
А герцог Крон Гросс, в это время, запершись у себя в кабинете, пускал бумажный самолетик. Он загибал кромки крыльев в разные стороны и самолетик послушно летел то вправо, то влево, то нырял вниз или ненадолго взмывал вверх.
Возможно ли такое, размышлял начальник тайной стражи. Невообразимый другой мир? Корабли размером с город, с которых взлетают десятки огромных железных птиц? Корабли, полностью уходящие глубоко под воду и несущие внутри себя атомные бомбы, которые могут выпрыгивать из воды и быстрее стрелы мчаться в любую точку мира? И возможны ли сами эти атомные бомбы, в которых всего один килограмм таинственного вещества способен полностью спалить и до основания разрушить целый город? Такого просто быть не могло. Или могло? Как узнать говорил пленник правду или бредил? Не к целителям же его вести. Надо бы показать арестанта кому‑нибудь из своих друзей, которым можно полностью доверять, например, магистру Сиану. Сомов хвастал знанием математики, а бывший ректор магической академии знает математику лучше, чем кто‑либо другой и в этой области знаний его точно не проведешь. А пока необходимо проверить все, что только можно по линии тайной стражи. Проверить каждое слово этого странного Вика. И если это окажется правдой… Герцогу вдруг стало страшно. Может, удавить его по‑тихому в камере, да и дело с концом?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Часть вторая. Атомный барон
Одни боялись Пью, другие – Флинта. А меня боялся сам Флинт.
Остров сокровищ. Роберт Льюис Стивенсон
Глава 1. Властелин судьбы
Сомов провел в крохотной сырой одиночной камере больше месяца в совершенно угнетенном состоянии. Жизнь его словно остановилась. Его не выводили ни на прогулки, ни на допросы, он ни с кем не общался и никого не видел. Лишь раз в суки открывалось окошко, через которое ему подавали еду и воду, и тут же захлопывалось обратно. Виктор полностью утратил чувство времени и потерял счет дням. И когда ему стало казаться, что это заточение никогда не кончится, окованная железом дверь камеры со скрежетом отворилась. Арестанту дали возможность привести свой внешний вид в порядок, выдали прежнюю одежду и велели одеваться.
В кабинете для допроса он впервые за долгое время увидел солнечный свет и понял, что сейчас день. Два человека в строгих темных камзолах, застегнутых на все пуговицы, перехватили Сомова у охраны, усадили его на табурет, а сами стали за спиной, положив руки в черных перчатках ему на плечи.
– Пиши – Виктор… – произнес начальник тайной стражи, обращаясь к помощнику за печатной машинкой и на секунду задумался, – Пиши – Виктор Сангин.
Знакомый по прежней встрече сержант пулеметной очередью отщелкал текст, выдернул лист из машинки и подошел к Сомову. Пальцы арестанта вымазали чернилами и аккуратно откатали каждый пальчик на плотном листе бумаги.
– Решили все‑таки завести картотеку, господин Гросс? – тихим хриплым голосом спросил Виктор.
Говорить после месяца молчания было немного непривычно и вместе с тем очень приятно.
– Ну да, – ответил герцог, рассматривая получившиеся отпечатки и усмехнулся: – Надеюсь, тебе польстит, что твоя карточка войдет в нее под номером один.
Появился еще один человек с деревянным ящиком на треноге, который Виктору напомнил один старинный земной аппарат. Ящик имел круглое стеклянное окошко, которое нацелили на Сомова, а человек обслуживающий данное устройство скрылся под черной накидкой с другой стороны. На лицевой стороне ящика под окошком имелась медная пластинка с выбитой на ней надписью на вампирском языке. Точно такой же текст имелся на гитарах Виктора с металлическими струнами и в переводе означал – «Сделано в Альтарии». Ярчайшая вспышка магниевого порошка заставила всех непроизвольно моргнуть, а кабинет заволокло белыми клубами дыма. Виктор ошалело смотрел, как собирают и уносят этот древний фотографический аппарат. На языке Останда не было слова фотоаппарат или даже его аналога. Получалось, что или Преан закачал в своего раба устаревший словарь остандского языка или это изобретение появилось совсем недавно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Фотограф удалился, а Крон достал из ящика стола два браслета, один из которых надел сам, а другой передал Виктору. Браслет состоял из серебряных прямоугольных звеньев, а на центральном квадратном звене имел рельефное изображение человеческого черепа с двумя маленькими кристаллами красного и белого цвета вместо глаз.
