Он взял несколько пробных аккордов, прислушиваясь к звучанию, и остался доволен – звук у гитары был великолепный. Однако, чтобы такое исполнить для этой маленькой взбалмошной девчонки? Пожалуй, баллада о несчастной любви будет в самый раз и Виктор с величайшей грустью, на которую только был способен, запел:
Звени бубенчик мой, звени.
Гитара пой шута напевы.
Я расскажу вам о любви,
Как шут влюбился в королеву.
Сомов мельком глянул на юную баронессу, проверяя, как она реагирует на балладу. Баронесса реагировала правильно – глаза расширенные, ротик приоткрыт, а сама так и застыла, забыв даже присесть.
Раз королева говорит:
Исполни шут мне серенаду,
А коль затронешь сердце мне,
Дам поцелуй тебе в награду.
Виктор опять взглянул на девушку, которая была полностью поглощена печальной песней, хриплым гипнотическим голосом и не сводила с него изумленно распахнутых глаз. Сомов добавил трагизма:
Наутро в спальню с палачом
Король явился в полном гневе,
И что‑то пряча за плащом,
Сказал прекрасной королеве:
Шута я вовсе не любил,
А лишь любил его напевы.
И бросил голову шута
К ногам прекрасной королевы.
Все, не выдержала баронесса, сейчас поплывет. Глаза ее наполнились слезами, а нижняя губа мелко задрожала. Поплачь девочка, поплачь, это иногда бывает полезно, особенно таким избалованным особам как ты, подумал Виктор, и больше не отвлекаясь на девушку, допел грустную балладу до конца.
Ленора Сиан долго стояла, отвернувшись и было слышно, как время от времени она шмыгает носом и утирается белым кружевным платочком. Наконец она успокоилась, медленно повернулась и как‑то странно посмотрела на Виктора.
– Ты хочешь, чтобы я тебя поцеловала? – неожиданно спросила она.
Сомов обалдело уставился на юную баронессу. Такой реакции он совершенно не предвидел и, судя по заданному вопросу, его балладу поняли слишком буквально. Этого еще не хватало. Он отрицательно покачал головой.
– Нет.
– Нет?! – недоверчиво переспросила баронесса, продолжая смотреть все тем же странным взглядом, и вдруг сказала с вызовом: – А может, я сама хочу тебя поцеловать.
Пока Сомов в полной растерянности искал нужные слова, Ленора зло рассмеялась.
– Смешно. Да кому ты нужен Виктор мечтающий стать дворянином? К тому же у меня уже есть достойный жених барон Луграс, – гордо заявила она и, не удержавшись, опять хлюпнула носом.
– Счастлив за вас обоих, – довольно грубо отреагировал Сомов, – Довольно песен, баронесса, или желаете еще?
– Желаю! Еще! – потребовала Ленора.
Она опустилась в кресло и приготовилась внимательно слушать, сразу утратив спесивость и превратившись в обычную девчонку. Глаза у нее еще не просохли, а носик был красный от усердного утирания платочком, и надо было срочно исполнить что‑нибудь веселое. Не хватало того, чтобы зашел магистр и застал свою внучку в таком расстроенном виде. Кто его знает, как он на это отреагирует. У Виктора имелась в репертуаре песня «Неси меня мой огненный дракон» на мотив мелодии «Лесной олень», которую с успехом исполняла в таверне Сула. Сейчас эта песня как нельзя была кстати. Сомов мягко прошелся по струнам и негромко запел:
Зимнею порою удручен,
Пролетал над городом дракон.
Но не дикий, а совсем ручной,
Он пронесся пущенной стрелой.
Песня произвела на девушку неизгладимое впечатление и после ее окончания восторженная баронесса даже захлопала в ладошки.
– О! Какая красивая песня, – она восхищенно зажмурилась и тут же невпопад похвасталась: – А я видела череп настоящего дракона. Когда я была совсем маленькой, дедушка возил меня в магическую академию, и там была огромная голова дракона, выше моего роста с длинными рогами и ужасно страшная. Наверное, этот дракон, когда был жив мог проглотить человека одним махом. Но мне все равно жаль, что древние рыцари их перебили. С драконами жить было бы гораздо интереснее, – вздохнула она.
А тем временем, пока Сомов развлекал баронессу, в соседнем помещении разговор двух аристократов подходил к концу. Магистр потягивал вино из стеклянного фужера, а герцог дымил трубкой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Темный мир слышит неуча. Невероятно! – все никак не мог успокоиться экс герцог, – Такой потенциал просто необходимо развивать. Зрячих в Останде осталось всего два человека, да и те уже в преклонных годах. Виктора непременно надо учить магии. Для начала с ним мог бы заниматься я, а затем его следует отправить в академию. Поверь мне, Крон, из этого маленького желудя обязательно вырастет могучий дуб.
– Я бы употребил другую метафору, – вежливо поправил магистра Гросс, – Не желудь, а рыба, из которой вырастет очень большая акула. Он уже больно кусается, а кое‑кого успел даже сожрать. Но от этого мне только интереснее, что будет дальше. Только интереснее.
– Ты считаешь Виктора опасным? Так вот значит, почему ты держишь его в браслете смерти. Прости за столь неделикатный вопрос, любезный друг, но разве скрытая клятва у него на его плече дана не тебе?
– Господин Сиан, ваш вопрос действительно неуместный и бестактный. Отвечу так – я работаю над этой проблемой и работаю очень старательно, – герцог ненадолго задумался, окутываясь клубами дыма из трубки, – Ты мне лучше вот что скажи, Тесс, возможно ли создание летательного аппарата, если он тяжелее воздуха? Намного тяжелее.
– Теоретически да, возможно. Почему нет? Птицы же как‑то летают. Но ученым потребуются еще сотни лет, чтобы открыть тайну полета и придумать нечто похожее на летающую механическую птицу, а не просто игрушку, умеющую поднимать крылья, открывать клюв и кататься на колесиках.
– Ну да, – согласно покачал головой начальник тайной стражи, – Так я и думал.
Гросс поднялся и подошел к грифельной доске испещренной загадочными формулами.
– Жаль, что я в этом ничего не смыслю. Было бы любопытно узнать, что здесь такое начертано и почему эти закорючки приводят тебя, Тесс, в восторг. Признайся честно, ты сам‑то все понял из того, что здесь написано?
Сиан возмущенно посмотрел на герцога.
– Конечно все, – магистр обиженно надулся, но, поколебавшись с большой неохотой признался: – Ну, почти все. Надо будет потом еще раз все внимательно проверить. Несмотря на то, что в магии твой Виктор не разбирается, но преподавателем математики в королевскую академию я бы его взял, не задумываясь прямо сейчас. Этот мальчишка гений математики!
– Ну да, – в который раз за вечер произнес Гросс.
Покидали замок магистра, когда уже стемнело. Двор был хорошо освещен магическими прожекторами, в свете которых кружились редкие снежинки. Двумя рядами тускло поблескивая латами, стоял неподвижный, но очень опасный караул. Проводить гостей вышел сам магистр, и даже баронесса Ленора Сиан, накинув на себя роскошную шубку из куницы с рукавами клеш и отложным воротником.
– Когда ты приедешь еще, Виктор? – довольно бесцеремонно спросила она и обратилась к магистру: – Дедушка, я хочу, чтобы он приехал к нам еще раз.
– Дорогая, конечно, приедет, как только решит все дела с господином Гроссом. Но сейчас нам не следует отвлекать наших гостей от важных дел.
– Я понимаю, – разочаровано вздохнула девушка и повернулась к Сомову, – Впрочем, я могла бы с бароном Луграсом приехать к тебе в гости, Виктор, в твой замок. У тебя же есть замок?
– Простите, баронесса, – чуть улыбнулся Сомов, – Не успел еще прикупить.
– Что, даже совсем‑совсем маленького нет? – захлопала большими наивными глазами Ленора.
Неужели баронесса считала, что все богатые люди живут исключительно в замках? Виктор только подивился такой инфантильности, как вдруг девушка озорно рассмеялась. Да она же издевается надо мной, понял вдруг Сомов. Нет, ну что за несносное создание.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Прощание закруглилось, когда паровой автомобиль раскочегарили и, обдав всех дымом, подали прямо к ступеням портала замка. Гости в последний раз церемонно раскланялись с провожающими их хозяевами, а Ленора протянула Виктору руку для поцелуя, которую он с простодушным видом дружески пожал, вызвав сильное неудовольствие баронессы. Транспортное средство, страдая чудовищной отдышкой, осторожно выползло из ворот замка по подвесному мосту и покатилось обратно в Маркатан, подсвечивая себе дорогу единственным глазом – магическим прожектором.
