Я с трудом сглотнул, ее слова обжигали.
— Думаешь, мне нравится видеть, когда тебе больно?
Она медленно пожала плечами, одновременно скривив губы.
— Честно говоря, я просто не думала, что тебя это волнует. В старших классах тебе было все равно, так почему сейчас?
Она говорила о слухах, которые я пустил тогда. Черт, если это не родители встали между нами, то моя ошибка точно была причиной.
— Мне всегда было не все равно.
Она переступила с ноги на ногу.
— Ладно. Что ж, спасибо, — она наклонила голову. — Это ведь не трюк, правда?
— Как это может быть трюком?
— Я не знаю, — пробормотала она, явно встревоженная по какой-то причине.
Неужели я действительно был таким большим засранцем, что она усомнится в добром поступке и подумает, что за ним стоит злой умысел?
— Просто не понимаю, почему ты делаешь это для моей семьи. Мой отец взбесится, когда я ему скажу.
— Что ты имеешь в виду? Типа он разозлится? — эти слова были последним, что я ожидал услышать.
Ее брови сошлись на переносице, пока она обдумывала, как объяснить мне свои мысли.
— Мой отец будет чувствовать себя обязанным тебе. И он не сможет этого вынести. Это, вероятно, заставит его ненавидеть тебя еще больше, — она действительно казалась раздраженной, и эта маленькая трещина в ее броне дала мне надежду. — Это так глупо. Это должно заставить его ненавидеть тебя меньше, верно? Но я знаю, что этого не будет.
Она сделала несколько шагов ко мне, прежде чем обхватить рукой мой подбородок и быстро поцеловать в щеку. Вся кровь прилила к моим штанам, и мне захотелось повернуть голову и превратить этот поцелуй в нечто более подходящее для взрослых.
— Спасибо еще раз. Я никогда не смогу отплатить тебе за то, что ты сделал, — сказала она, прежде чем отступить и увеличить расстояние между нами.
Мне было интересно, сожалеет ли она о том, что только что сделала, но я был уверен, что не собираюсь спрашивать и давать ей шанс сказать мне "да".
— Кстати, где твои родители? Я удивлен, что твой отец не пытался столкнуть меня в огонь.
Она на самом деле рассмеялась, и мне захотелось записать этот звук и слушать его на повторе всякий раз, когда у меня был дерьмовый день.
— Они в Италии, гостят у родственников.
— Пойдем со мной, — сказал я, на этот раз отказываясь принять отказ.
— Пойти с тобой? — повторила она.
— Ты часто так делаешь.
— Что делаю?
— Повторяешь то, что я говорю.
— Я?
— Джеймс! Иди сюда, — мой отец казался совершенно взбешенным.
Я был искренне удивлён, что он позволил мне говорить с Джулией так долго, не прерывая. Интересно, много ли он видел?
— Вот как ты можешь отблагодарить меня за спасение виноградных лоз. Пойдем со мной на свидание, — я начал пятиться, надеясь, что она скажет "да".
Она пнула землю ногой, обхватив себя руками.
— Так и знала, что это трюк.
Я рассмеялся.
— Джулия, одно свидание тебя не убьет.
— Одно свидание с тобой — возможно, — выпалила она в ответ, и я возненавидел, как сильно меня заводило ее отношение.
— Так это значит "да"? — я остановился и стал ждать.
Отец снова выкрикнул мое имя, и я вдруг почувствовал себя подростком, которого собираются наказать за что-то плохое.
— Я не приму отказа, так что можешь сдаться.
— Ладно. Но мне это не понравится, — Джулия отмахнулась от меня и повернулась ко мне спиной.
Я помчался к своему все еще стоящему дому, благодарный, что пожар не вышел из-под контроля и не сжег все дотла, мысленно планируя сделать так, чтобы Джулии не только понравилось, но и чтобы ей захотелось, чтобы эта ночь никогда не кончалась.
Она больше не будет отрицать то, что всегда существовало между нами. Взаимная шарада закончится на нашем свидании. Я позабочусь об этом, будь прокляты наши родители.
Глава 5
САМОЕ ВРЕМЯ
Джулия
Я только притворилась, что иду домой, чтобы уговорить Джеймса уйти и разобраться с его отцом, но на самом деле я осталась снаружи, чтобы поговорить с пожарными. Они сказали мне, что, если бы не Джеймс, огонь определенно распространился бы, скорее всего, достиг бы наших винных амбаров и домов, и мог стать непреодолимой силой. Они также сказали мне, что им практически пришлось физически убирать его с холма, потому что он не прекращал бороться с огнем в одиночку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я в шоке слушала каждое их слово. Джеймс действительно был героем, и я до сих пор не могла понять почему. Одно дело сражаться за свой виноградник, но он сражался за мой и оставил свой без присмотра. Я не могла понять, что происходит. Трудно было сопоставить того парня, каким я всегда считала Джеймса, с тем, кого видела прошлой ночью. Весь этот дерзкий и высокомерный фасад превратился во что-то человеческое и заботливое. Это выбило меня из колеи. Не то чтобы мне не нравилось видеть Джеймса таким, потому что нравилось, но это заставляло мое сердце делать странные вещи в груди.
Я не была уверена, что чувствую по этому поводу.
Мои родители узнали о пожаре от кого-то в городе, но понятия не имела от кого. Они позвонили мне в четыре утра и настояли на том, чтобы сесть на ближайший рейс и вернуться домой. Я успокоила их и убедила остаться в Италии до конца путешествия, но знала, что худшее еще впереди. Как только мой отец узнает о том, что сделал Джеймс, он сойдет с ума. Если бы это зависело от него, он предпочел бы, чтобы наши лозы сгорели дотла, чем то, что их спас Руссо. Это было более чем смешно — я это знала, — но бесполезно было пытаться заставить его быть разумным, когда дело касалось этой семьи.
Сегодня утром я гуляла по парку и почувствовала, как по всему телу пробежал шок от того, как близко огонь подошел к нашим владениям. Нам повезло, что прошлой ночью не было ветра, иначе все было бы совсем по-другому, даже с учетом того, что Джеймс боролся с огнем. Единственное, о чем мы должны были сейчас беспокоиться, так это о том, причинил ли дым какой-нибудь вред или нет, но мы не узнаем ответа на этот вопрос в течение нескольких месяцев. К счастью, лозы южной стороны уже были собраны в этом году, и они давали самый лучший виноград, немного дыма, возможно, даже не повлияло на них.
— Он был близко, да? — звук голоса Джеймса заставил меня вздрогнуть, а сердце забиться быстрее.
Глупое сердце.
Я повернулась к нему, прикрыв рукой глаза от солнца.
— Очень близко, — согласилась я. — Спасибо еще раз, — я махнула рукой в сторону виноградных лоз.
Он улыбнулся, и я пожалела, что не вижу его глаза сквозь солнцезащитные очки.
— Можешь поблагодарить меня сегодня вечером.
— Сегодня вечером? — мой голос слегка дрогнул.
— Ужин, — ответил он.
Я знала, что он не даст мне шанса передумать. И, честно говоря, мне нравилось, что он такой властный, и я на мгновение задумалась, что это говорит обо мне.
— Точно. Ужин. Ладно, — согласилась я.
— Только я не хочу уезжать из города. А ты?
Я поняла, к чему он клонит. Устраивало ли меня, что нас увидят люди, которые только и делают, что сплетничают о том, что мы вместе?
Мысль о том, что придется ехать больше часа, чтобы оказаться в окружении незнакомых людей, казалась такой нелепой, особенно когда большинство людей знали, кто мы такие, просто с деловой точки зрения.
— Мне нравится поддерживать наш местный бизнес.
Он ухмыльнулся, прежде чем сказать:
— Я заеду за тобой в шесть тридцать, ладно?
Я не могла говорить, поэтому кивнула, и когда он отошел от меня, я только смотрела ему вслед.
Почему мой заклятый враг должен быть настолько красив? И почему меня так влечет к единственному мужчине, с которым мне нельзя быть? Жизнь несправедлива.
Возвращаясь к своему дому, я снова начала думать о родителях. Если я думала, что мой отец сойдет с ума по поводу Джеймса и пожара, то это будет в десять раз больше, когда он узнает о свидании за ужином, на которое я согласилась из-за этого. Было бессмысленно притворяться, что мы с Джеймсом сможем удержать что-то в секрете. Когда мы договорились поужинать вместе, мы оба прекрасно понимали, что это значит — к утру весь город будет знать об этом свидании. Я решила, что солгу отцу и постараюсь убедить его, что просто разговаривала с Джеймсом о пожаре, о возможных повреждениях от дыма и о том, как мы можем подготовиться к пожару в будущем. Я только надеялась, что он купится, когда придет время.
