— Мисс Линч, вы в порядке? — спросил мистер Туми, тыча в девчонку пальцем, словно она была недожаренной индейкой, от которой он не хотел подцепить сальмонеллу.
— Больно, — простонала та, приваливаясь ко мне.
— Знаю, — успокоительным тоном произнес я, крепче прижимая ее к себе. — И я пипец как виноват.
— Господи, Джонни, мне только этого не хватало, — прошипел мистер Туми, запуская руку в седеющие волосы. — Сегодня ее первый день у нас. Осталось только, чтобы ее родители явились сюда и разнесли школу.
— Это был несчастный случай, — повторил я, рассердившись по-настоящему. Девчонка опять застонала, и я, изо всех сил стараясь говорить спокойно, добавил: — У меня и в мыслях не было ее калечить.
— Скажешь это ее матери, когда она приедет, — запыхтел мистер Туми. — Мисс Линч перевели из Баллилагинской муниципальной школы, потому что там на нее нападали словесно и физически. И что же с ней случилось в первый день в Томмене? Вот это!
— Я не нападал на нее! — огрызнулся я. — Это был неудачный удар!
Пристроив девчонку под своей рукой, я уставился на этого так называемого руководителя.
— Стойте. — Меня переключило с его последних слов. — В каком смысле «на нее нападали»?
Я с недоумением посмотрел на кроху под своим плечом.
Кто мог на нее нападать?
Она же такая маленькая.
И хрупкая.
— Что с ней случилось? — услышал я собственный вопрос, обращенный к директору.
— Кажется, сейчас упаду, — пропищала она, прервав мои мысли. Она схватила меня ладошкой за предплечье. — Все кружится.
— Я не дам тебе упасть. — Я на автомате включил успокоительный тон. — Все будет хорошо. — Я почувствовал, как она сползает, и поднял ее повыше, изо всех сил стараясь удeржать крошечное создание. — Я тебя держу, — утешал я, крепче ее обхватывая. — Не волнуйся.
— Так, посиди с ней, — распорядился мистер Туми, указав на скамейку возле стены, примыкавшей к его кабинету. — А я пойду раздобуду компресс или что-то в этом роде.
— Вы меня с ней оставляете? — спросил я, удивленно разинув рот. — Одного?
Директор даже не ответил.
Где ему отвечать! Жалкий трус уже был в конце коридора — отчаянно старался убраться подальше от ситуации, требовавшей его вмешательства. А ведь ему за это деньги платят.
— Козел бесхребетный, — процедил я сквозь зубы.
Чувствуя себя обманутым, я подвел девчонку к скамейке.
Бросив на пол ее рюкзак, я медленно опускал пострадавшую на скамью, пока мы не оказались на сиденье бок о бок.
Я продолжал обнимать ее за тонкое плечо, не решаясь убрать руку из страха, что она свалится на пол.
— Ну офигенно просто, — угрюмо бубнил я. — Охренительно прекрасно.
— Ты такой теплый, — прошептала девчонка, и я почувствовал, как она щекой уткнулась в мою голую грудь. — Как грелка.
— Ладно, только, пожалуйста, глаза не закрывай, — сказал я, испугавшись ее слов.
Нервно дрыгая коленями, я развернул девчонку к себе и взял ее личико в ладони.
— Эй, слышишь? — сказал я, слегка тряся ее лицо. — Эй… девочка? — Я смутился. Надо же, едва не угробил девчонку и даже не знаю ее чертового имени. — Слышишь? Открой глаза.
Она не открывала.
— Эй… эй! — уже громче позвал я. — Посмотри на меня. — Я встряхнул ее голову. — Посмотри мне в глаза.
В этот раз она откликнулась.
Она открыла глаза, и я просто охренел, едва не задохнувшись.
Божечки, девчонка-то красавица.
Конечно, я и раньше видел, что она симпатичная, но сейчас, когда я смотрел на нее так близко, что даже мог пересчитать веснушки на лице (одиннадцать штук), меня прямо вынесло от ее красоты.
Офигенно огромные синие глаза с желтыми крапинками на радужке в оправе длинных густых ресниц.
Даже не знаю, встречал ли я раньше такой оттенок синего. В залежах памяти не обнаружилось ничего похожего.
Однозначно самые восхитительные глаза из всех, что я видел.
Длинные, по локоть, темно-каштановые волосы; густые, с кудряшками на концах.
А под горой волос скрывалось личико сердечком с гладкой, чистой кожей и крохотной ямочкой на подбородке.
Над убийственно притягательными глазами изгибались идеальные дуги темных бровей. И в дополнение — носик-пуговка, высокие скулы и пухлые губы.
Губы были естественного розово-красного цвета, как будто она сосала фруктовый лед или что-то вроде того. Чего, конечно, не было, потому что последние полчаса я старался не дать девчонке вырубиться.
— Привет, — выдохнула она.
— Привет, — ответил я и тоже облегченно выдохнул.
— Это и правда твое лицо? — спросила она, безучастно разглядывая мою физиономию. Ее глаза снова начали закрываться. — Какое симпатичное.
— Ммм, спасибо, — неловко буркнул я, по-прежнему держа ее лицо в ладонях. — Другого нет.
— Мне нравится, — прошептала она. — Хорошее лицо.
И тут ее глаза снова закрылись, и она повалилась вперед.
— Нет-нет-нет. — Я хорошенько тряхнул ее. — Очнись!
Она со стоном заморгала и открыла глаза.
— Молодец, — похвалил я, тяжело выдохнув. — Не засыпай.
— Ты кто? — хрипло спросила она, полностью переложив на меня задачу держать ее голову прямо.
— Джонни, — ответил я, сдерживая ухмылку. — А ты кто?
— Шаннон, — прошептала она. Веки девчонки немного опустились, но я слегка надавил ей на щеки, и она тут же встрепенулась. — Как река[14], — с тихим вздохом добавила она.
Я усмехнулся над ее ответом.
— Ну вот что, Шаннон «как река», — нарочито веселым тоном произнес я¸ изо всех сил стараясь удержать ее в сознании и разговорить. — Твои родители уже едут сюда. Наверное, отвезут тебя в больницу для осмотра.
— Джонни, — простонала она и поморщилась. — Джонни. Джонни. Джонни. Это плохо…
— Что? Что плохо? — стал допытываться я.
— Мой отец, — прошептала она.
— Твой отец? — переспросил я и нахмурился.
— Ты можешь меня спасти?
Я снова нахмурился:
— Тебе нужно, чтобы я тебя спас?
— Ммм-хмм, — сонно пробубнила она. — Погладь меня по волосам.
Ну и просьбочка! Я оторопел.
— Хочешь, чтобы я погладил тебя по волосам?
Она кивнула и подалась вперед:
— Больно.
Пододвинувшись, я повернул девчонку так, чтобы ее голова упиралась мне в плечо. Удерживая одной рукой ее лицо, другой я стал гладить ее по волосам. Не самая удобная поза, но у меня получалось.
Господи, что я вообще делаю?
Я тряхнул головой, удивляясь себе. Чувствовал себя идиотом, но продолжал делать то, о чем она попросила.
Все шло хорошо, пока она не уткнулась лицом в мой член.
Я передернулся от такого интимного контакта, да еще и член внезапно отреагировал, а пах обожгло сильнейшей болью. Попытался убрать ее лицо с опасного места, но она только громко и недовольно застонала.
А потом вытянула ноги на скамейке и пристроилась вздремнуть прямо на моем члене.
На хер такую жизнь!
Держа обе руки в воздухе, подальше от ее тела, поскольку обвинение в сексуальном домогательстве мне улыбалось не больше, чем дырка в голове, я озирался по сторонам — не появится ли кто мне в помощь, но никто не пришел.
В коридорах очень кстати не оказалось ни одного взрослого.
На хер такую школу!
Я уже подумывал сбежать, но не мог снять девицу с себя.
Конечно, ведь просто разбить ей голову было недостаточно.
И вот я просто сидел — ее голова лежала у меня на коленях, щекой она уткнулась в мой член — и молил Бога, чтобы дал мне сил не откликаться на ощущения, нараставшие внутри, и не допустить эрекции.
Помимо очевидной неуместности такого чудовищного положения мой член был травмирован.
Точнее, не столько член, сколько область вокруг него, но эрекция могла окончиться потерей сознания, и я бы отрубился рядом с этой девчонкой.
Но тут она заскулила, я опять заволновался, и катастрофы не случилось.
А моя рука как будто жила своей жизнью — я и не заметил, как она потянулась к девчонкиному лицу.
