Нонтона я должен был довериться этому человеку. – Если лекарь придет до моего возвращения, отведите его наверх, к Нонтону. Дверь комнаты заперта. Унесите оттуда раненого, но при этом ничего не трогайте, включая труп иностранца, а уходя, опять заприте дверь. От имени его светлости разрешаю вам покинуть пост, чтобы лично сопровождать врача и носильщиков. Возьмите со своих людей слово молчать, и пусть тоже ни к чему не притрагиваются. Передайте, что они ничуть не пожалеют, если не станут болтать об этой истории.
Офицер на секунду задумался над моими словами, затем кивнул:
– Я вас понял, сэр.
– А сейчас мне нужны перо и бумага. Я должен немедленно написать его светлости.
В этот момент поверх плеча своего собеседника я увидел, как Кэт прошла мимо открытой двери караульного помещения у Замковых ворот и выскользнула из Башенного двора.
* * *
Полчаса спустя лорд Арлингтон принял меня в своих покоях, расположенных на первом этаже Артурс-холла. Я поведал ему тщательно скорректированную версию правды, рассказав, что мой сосед по комнате, господин Нонтон, – человек лорд-стюарда, и тот как-то обмолвился, что некий француз по имени месье Жолье недоволен своими апартаментами. Гость требовал, чтобы его переселили в комнату на верхнем этаже Артурс-холла.
– Описание этого человека напомнило мне ван Рибика, ваша светлость. К тому же этот Жолье вел себя странно. Вечером я попросил господина Нонтона нанести «французу» визит, а сам пошел с ним: хотел убедиться, что Жолье и ван Рибик – одно и то же лицо. Когда мы вошли в спальню, я мгновенно его узнал. Но ван Рибик тоже сразу понял, кто перед ним. Голландец схватился за шпагу. Бедняга Нонтон, увы, пострадал – он ранен в грудь. Сейчас ему оказывает помощь хирург. Но ван Рибик мертв. Его тело до сих пор там, в комнате.
– Кто же его убил? – с любопытством осведомился Арлингтон. – Вы, Марвуд?
Я устремил на него невозмутимый взгляд:
– Да, ваша светлость. Мне просто повезло – фехтовальщик я неважный. Сам толком не понял, как мой выпад попал в цель. Вдобавок перед этим мы опрокинули свечи, и в комнате было темно.
– Где именно расположена эта комната?
– В том же крыле, что и ваши покои. На самом верху. В нее можно подняться по винтовой лестнице с восточной стороны.
Лорд Арлингтон на некоторое время погрузился в раздумья.
– Говорите, лекарь сейчас там?
– Да, ваша светлость. А еще двое солдат, которые отнесут Нонтона в наши комнаты, когда врач закончит осмотр, и офицер стражи, дежуривший у Замковых ворот.
– Тогда что вы здесь делаете, Марвуд? – сердито спросил Арлингтон. – Возвращайтесь туда сейчас же. Проследите, чтобы никто ничего не трогал. Как только раненого унесут, посторонних в комнате быть не должно. Обыщите ее и осмотрите тело.
* * *
Этой ночью мне спать не пришлось.
Когда лорд Арлингтон отпустил меня, сказав, что позже обсудит со мной сложившуюся ситуацию, я вернулся в спальню в Артурс-холле. По крайней мере, Кэт удалось скрыться. Вряд ли кто-нибудь узнает, что она там была. Конечно, на ее одежде кровь, но под плащом ничего не видно.
И все же, зачем Кэт пришла к ван Рибику в комнату? Что именно ей известно? И что связывало ее и этого типа? Перед глазами так и стояла картина – Кэт в объятиях голландца.
Когда я вошел в спальню, хирург осматривал бедолагу Нонтона: раненого уложили на кровать и распахнули на нем рубашку. Нонтон охал, когда пальцы врача касались его раны. Солдаты со свечами стояли по обе стороны кровати. Тело ван Рибика лежало у стены, накрытое одеялами. Насколько я мог судить, все осталось на своих местах.
– Как он? – спросил я хирурга.
– Клинок не задел ни сердце, ни легкие, – ответил врач, не поднимая головы. – Если обойдется без заражения крови, его жизни ничего не угрожает.
– Слава богу, – произнес я. – Раненого можно перенести? Ему ведь не очень худо?
Врач фыркнул:
– Больной только что требовал вина.
Медик выпрямился и отвернулся, чтобы вытереть руки полотенцем. Солдаты отошли от кровати. Я сел рядом с Нонтоном и взял его за руку.
– Вы скоро поправитесь, – нарочито бодрым тоном пообещал я. Затем наклонился и шепнул ему на ухо: – Не говорите, что видели здесь женщину.
Нонтон перестал стонать.
Я встал и громко произнес:
– Сэр, я не забыл, что должен вам херес. Кажется, три бутылки? Нет, больше – четыре. Как только вы достаточно окрепнете, с радостью разделю их с вами.
В темноте блеснули зубы. Нонтон глядел на меня с широкой улыбкой.
На то, чтобы сообразить, как вынести раненого из комнаты, ушло некоторое время. Наконец двое солдат сцепили руки и на этом импровизированном сиденье потащили свою ношу вниз по винтовой лестнице. Наконец стоны бедолаги стихли. У двери внизу его ожидали носилки, а в комнате хирург проследит, чтобы Нонтона благополучно уложили в постель. Врач поговаривал о том, чтобы дать ему лауданума.
Я остался наедине с телом ван Рибика. В помещение принесли около полудюжины свечей, и теперь здесь стало светлее. Все это время мне было так холодно, что меня била дрожь: так часто бывает с человеком, избежавшим опасности или пережившим сильное волнение, а на мою долю нынче выпало и то и другое. Я пожалел, что никто не развел огонь в камине. Меня трясло так сильно, что я стянул с трупа два одеяла и завернулся в них сам.
Только тогда я заметил вторую дверь: до этого ее заслоняла открытая дверь, ведущая на лестницу. Эта дверь была намного меньше. Она вела в узкий коридор, где я увидел встроенный в толстую каменную стену нужник. Однако коридор тянулся дальше, заканчиваясь тупиком. Я поднял свечу и при ее свете рассмотрел перегородку из досок, недавно обработанных тесаком. Раньше на этом месте была дверь: на стене остались металлические штыри, на которые крепились петли.
Выше уровня моих глаз в перегородке было просверлено отверстие. Судя по россыпи опилок на полу, его проделали совсем недавно. Что это, потайной глазок? Я мог бы в него заглянуть, только встав на табурет, однако ван Рибик был значительно выше меня.
Одна загадка разрешилась: так вот почему голландец настаивал, чтобы его переселили именно в эту комнату. Он хотел видеть и слышать все, что происходит за перегородкой. Я вернулся в спальню, где лежало тело. Моя дрожь несколько унялась, хотя мне по-прежнему было очень холодно. Я принялся методично осматривать комнату, начав с кровати. Я снял с нее постельное белье на случай, если ван Рибик устроил тайник в матрасе. Потом заглянул в сундук,
