скрывать!
– Говори! – нетерпеливо потребовала она, почесав Дейзи за ухом.
– Я знал, что встречу тебя.
– Правду.
Биттнер замолчал и пару минут монотонно лепил из снега шар, пока тот не стал гладким, словно шар для игры в боулинг.
– Отец и мать вместе, будто по расчету. Между ними нет и не было теплых чувств. Я думал, только такими бывают отношения. Мой максимум – короткие связи и романы на пару месяцев. Может быть, девушки и любили меня, но деньги моего отца никогда не позволяли мне расслабиться. Я стал мнителен, ревнив. И решил, что прекрасно проживу без отношений. А ты… ты не знала, кто я такой. Более того, тебе не понравился мой статус «золотого мальчика». – Ханс взял последние слова в кавычки, кинув снежок – тот покатился по тротуару, и Дейзи побежала его догонять. – Ты настоящая, Мира. Я никогда не видел настолько безразличных к чужому мнению людей. А то, как ты краснела в моем присутствии и злилась, потому что не могла меня заполучить… – Ханс мечтательно облизнулся.
– Я тебя сейчас стукну.
– Если серьезно, – он вновь зачерпнул горсть снега, чтобы занять руки, – ты самая красивая и сильная девушка из тех, кого я встречал.
– Подлиза.
– О, так у меня новая кличка? – Ханс кинул в Миру снегом.
– Повышаю тебя в ранге, Подлиза. – Она захохотала, ловко увернувшись, и вместе со смехом из груди вырвался кашель.
Ханс нахмурился:
– Черт, ты недавно болела, а я потащил тебя на прогулку. И кинул в снег. Какой же я придурок! Тебе необходимы горячее какао и теплые носки. Пойдем. – Он привязал Дейзи на поводок и протянул Мире руку. Словно чувствовал, что она не любит прикосновений без спроса.
– Куда пойдем?
– Ко мне домой, разумеется. – Ханс сверкнул потемневшими глазами: таким опасно-притягательным взглядом он смотрел на нее вчера в студии, и внизу живота Миры запульсировало желание.
Стоило огромных усилий выдавить ответ:
– О… Я с радостью… Только… ненадолго. Мне нужно по делам. – Она знала, что если придет к Хансу домой, то захочет остаться, а ей было важно проводить Джека. Важно увидеть, как он уходит из ее жизни навсегда.
– Окей. – Если Ханс и расстроился, то не показал виду. – Тут недалеко.
Они держались за руки, словно пара. Или они были парой?
Мира не умела выстраивать отношения и, честно сказать, не пыталась. А Ханс начал уверенно претендовать на ее сердце, и это сбивало с толку. Казалось, когда они переспят, все встанет на свои места: Мира добьется своего, ее интерес угаснет. Но захотелось видеть Ханса чаще, прикасаться к нему, узнать лучше и, черт возьми, извиниться!
Пока они шли по жилому району, из достопримечательностей которого можно было отметить стерильно чистые улицы и покрытые инеем газоны, Эльмира была признательна Биттнеру за то, что он молчал, позволяя ей все обдумать. Правда, мысли напоминали паутину из импульсов: «Хочу, чтобы он меня поцеловал, хочу, чтобы рассказал о себе, хочу… хочу его».
Когда они вошли в подъезд и Ханс подхватил Дейзи на руки, чтобы собака не забиралась по скользкой винтовой лестнице, Мира решилась:
– Я хотела извиниться. Мои чувства к Джеку… Ты прав. Это то, что спасало меня. Мое прошлое переплетено с этими чувствами. Сегодня Джек улетает, а я надеюсь поставить точку.
Ханс кивнул:
– Я тоже хотел извиниться. Иногда я бываю вспыльчивым.
– А я всегда так себя веду. – Мира пожала плечами. – Отталкиваю людей. Показываю худшие качества.
– Главное, работать над своими недостатками, – философски заметил Биттнер, вытащив из кармана пальто связку ключей. Щелкнул дверной замок. – Вымой Дейзи лапы, пожалуйста, а я поставлю чайник.
Речь Ханса была лишена эмоций, и Мира надеялась, что не обидела его. Как бы ей ни нравился Ханс, она не могла перелистнуть страницу – кое-что из прошлого она надеялась вернуть, и, так как Джек был частью этого, чувства к нему все равно останутся. Мира надеялась, со временем они обретут приятную форму – например, благодарность.
– Вот так. – Ханс удостоверился, что Эльмира надела шерстяные носки, и вручил ей большую чашку какао. С маршмеллоу!
– Я в раю? – За ухмылкой Мира пыталась скрыть то, как ей приятно его внимание. – Ложись рядом. – Она похлопала ладонью по кровати.
Ханс плюхнулся на мягкие подушки и облокотился. Он лежал напротив: Мире захотелось провести пальцами по его непослушной челке, которая скрывала смеющиеся светлые глаза. Эльмира потянула руку, но отдернула ее, когда, зашуршав, из одеяла выползла Дейзи с приоткрытой пастью – со стороны казалось, что собака улыбается. Мира хихикнула и погладила Дейзи по мордочке.
– Кстати, о моем отце… – вдруг заговорил Ханс. Он волновался, из-за этого его голос стал грубоватым и будто бы шершавым. – Отец пригласил меня на Рождество. Наверное, в доме стало пусто без моей «проклятой музыки». – Улыбка получилась натянутой, а лицо выглядело так, будто Ханс съел дольку лимона. – Я прислушался к твоим словам и решил дать шанс семейным отношениям.
– Это же отлично! – воскликнула Мира. Она от души порадовалась – семейные отношения важны, и после разговора с Франком она пообещала себе во что бы то ни стало сохранить их связь.
– Я бы хотел, чтобы ты поехала со мной в Нью-Йорк.
– Ох, нет, – Мира сделала глоток какао и покачала головой, – там твоя семья. Я проведу Рождество с Франком: мы купим вредную еду и будем смотреть «Реальную любовь».
– Рождественская традиция? – усмехнулся Биттнер.
– Ага.
Повисло молчание, которое искрило сексуальным напряжением. Воздух словно стал гуще, а сердце Миры застучало быстрее.
Она поставила кружку на тумбочку, а когда обернулась, Ханс оказался совсем близко. Мгновение он смотрел Мире в глаза, секунду спустя – поцеловал. Медленно, сладко, томительно. Как же ей хотелось повторить то безумство в студии звукозаписи. Но время поджимало – скоро Джек поедет в аэропорт, и Мира должна там быть.
– Я ненадолго. – Она в пару глотков допила какао и виновато опустила ресницы.
– Можешь переночевать у меня, если хочешь, – небрежно бросил Ханс, но его глаза вновь вспыхнули, намекая: спать они вряд ли будут. Биттнер добавил: – Я улетаю в Нью-Йорк завтра.
В груди Эльмиры разлилось тепло. Попрощаться с Джеком – теперь навсегда – будет невероятно тяжело, и грела мысль, что ей будет куда вернуться в этот вечер. Ханс не заменит Джека, он совсем на него не похож. Но Мира ощутила себя рядом с Хансом особенной, а это чувство ей хотелось испытывать снова и снова.
– Да, я приеду. Обязательно.
Ханс запечатлел на ее губах мягкий, намекающий на продолжение поцелуй, и Мира вышла из квартиры, надеясь скоро вернуться.
Они закончили клип
