— Наверно, женская школа какого-то монашеского ордена, — предположила Фиар. — Одна из немногих, где осталась своя особая форма. Хоть этих раздеть не рискнули…
«И это сбылось… — со странным, труднообъяснимым чувством подумал Джантар. — И всё на самом деле? Мы, в захваченном автобусе, бежим от такого, обсуждаем такое?»
— Я, кажется, больше не могу, — донёсся из кабины голос Герма. — Устал. Кому-то надо меня сменить.
— Давай опять я, — предложил Итагаро, вставая. — Уже отдохнул…
— Мальчики, не рискованно ли так, на ходу… — Фиар не договорила: Герм уже перелез ограждение кабины, на мгновения оставив её пустой. Джантару при виде этого тоже стало не по себе, но Итагаро был рядом, и сразу занял место водителя. — Могли просто остановиться…
— Я и не хотел лишний раз рисковать, — ответил Герм, садясь слева (откуда только что встал Итагаро). — Пока едем, ничего — но остановились бы неизвестно зачем, и сразу поехали, хотя никто не вошёл и не вышел… Вдруг тут уже и останавливаться нельзя? А у нас ещё кассеты, не говоря об оружии…
— Потом всё равно где-то придётся останавливаться, — ответил Итагаро из кабины. — Хотя бы чтоб мотор не перегрелся. Но пока не надо об этом думать. Будет подходящее место — встанем ненадолго… А вот что теперь с записью? Мы с ней уже всё равно — хранители тайны. Не той которую искали…
— И я уже думал, — признался Джантар. — Там, на выезде из Тисаюма. Что всё же эта запись имеет особое значение, но какое — пока не знаю…
— Да, запись… — повторил Лартаяу. — И что уже было решили: размножим ещё, распространим, разоблачим действия властей: смотрите, из-за чего всё устроили? Но как мы объясним, откуда запись у нас самих — подумали? И как будем выглядеть сами — если из-за нас произошло такое? Вы представляете: какую ответственность, вину перед каким множеством людей мы на себя возьмём?
— Не знаем же, так ли это, — напомнила Фиар. — И даже, повсюду происходит — или только в Тисаюме…
— А как сейчас проверим? — не выдержал Лартаяу. — Остановимся где попало, спросим первого встречного: у вас ничего чрезвычайного вчера не было?
— А просто ехать, не зная? И даже — чем, возможно, рискуем, не зная этого? А уж свои, каймирцы — наверняка не соврут, если спросим…
— Подождите! — сообразил Итагаро. — Знаете, что могут делать эти патрули? Отслеживают движение автобуса с заразными больными! И значит — им известен наш номер! А тут, представьте, мы остановимся и заведём с кем-то разговор! Давайте не рисковать. Пока верят в такую миссию нашего автобуса, мы в безопасности…
— Думаешь, может быть? — сдавленно от испуга вырвалось у Джантара. Такого он и предположить не мог.
— Не знаю… — Итагаро сам уже усомнился. — Но давайте без явных несоответствий той роли, которую взяли на себя…
— Но надо было вырваться из Тисаюма… — растерянно ответил Герм. — И это, как я понимаю, был единственный выход…
— Зато нигде ничего не сможем узнать до самого Керафа. И от Джантара после такой нагрузки нельзя требовать, чтобы он… Нет, Джантар, даже не пытайся, — спохватившись, добавила Фиар. — Наоборот, говорю: пока не восстановил силы — опасно.
— А я и не пытаюсь, — ответил Джантар. — Понимаю, что не смогу. Но всё думаю: неужели из-за нас?..
— А если не только в Тисаюме? — возразил Лартаяу. — Хотя уже совсем страшно, если везде… И из-за чего? Что мы записали какой-то бред?
— Но тогда и наверняка не из-за этого, — неуверенно ответила Фиар. — Да и в Тисаюме искали не тех, кто сделал какую-то запись. И вряд ли — акция устрашения. Что-то серьёзнее — и страшнее… И давайте перестанем винить себя за то, что так совпало по времени. Подумайте: как это может быть из-за нас?
— Вот и страшно, — ответил Итагаро. — Если такое по всей стране. Хотя и поверить трудно…
— Или и есть очередная вспышка массового безумия? — решился высказать вчерашнее предположение Джантар. — Буквально: массовый выход из-под контроля архаичных программ подсознания? И — именно у тех, кто ощущает свою ненужность в современной цивилизации? То есть… переход в острую форму всей этой шумихи о «простом человеке», «нормальном ребёнке», истощении ресурсов, и прочем? Тоже — думал вчера в очереди перед тем постом…
— А что, возможно, — Итагаро (против ожидания Джантара) даже не удивился. — Есть над чем подумать…
— Но сейчас не отвлекайся от дороги, — ответил Герм. — Вообще, до теоретических ли дискуссий теперь? Хотя мысль интересная…
— И какая уж отвлечённая теория… — возразил Итагаро. — Самая что ни на есть практика, с привкусом пороха и крови. Кто-то изо всех сил хочет удержать отжившее, да ещё представить так, будто они — жертвы, их ущемляют те, кто хотят слишком многого, а они лишь восстанавливают справедливость…
— Но расстрел… — вспомнила Фиар. — До сих пор не укладывается. А тут всюду так спокойно… Мальчики, а если мы сами что-то не так понимаем?
— Как же «не так»… — Ратона сразу умолк, и лишь затем продолжил — Хотя расстрел вы не видели, только слышали — но остальное, что видел я сам… И что мог не так понять? Ужас — не ужас, боль — не боль, кровь — не кровь? Хотя… до сих пор чувство какого-то бреда, что ли… Будто оно всё ненастоящее, так не бывает в реальной, нормальной жизни…
— Зато в реальной, но ненормальной, очень даже бывает, — ответил Итагаро. — Вопрос лишь, насколько она ненормальна. Вот в чём бы не просчитаться…
— Но я говорю к чему: даже не улеглось в сознании, — объяснил Ратона. — Не дошло до ума, до спокойного анализа, всё на эмоциях: успеть схватить то, подделать это, добежать, пройти, чтобы не заметили… Но надо же и всё проанализировать, чтобы не сделать ошибки…
— Да ещё запись сама по себе похожа на бред, — напомнил Лартаяу. — И мы в таком состоянии, что трудно сообразить: в чём можем быть виноваты, в чём не можем…
— Давайте рассуждать спокойно, — Фиар будто подвела черту под предшествующим разговором. — Сколько уже проехали от Тисаюма — а ничего чрезвычайного не видели. Отдельные странные эпизоды… Как, мальчики, согласны?
— Как будто да… — не вполне уверенно ответил Герм. — То есть хочешь сказать: больше нигде могло не быть ничего особенного? И что было в Тисаюме, здесь могут не знать?
— И там, в больнице, работала лишь местная трансляция! — вспомнил Донот. — Я даже помню, один санитар сказал другому: такое творится, а местная трансляция несёт чушь — но почему молчит центр? И сразу не обратил внимания… Хотя это значит: никаких указов, законов и постановлений — всей стране не объявляли! Получается, и есть местная акция, не более?
— Но и в Тисаюме ничего не объявляли по городской системе оповещения! — возразил Ратона. — И мы, когда ехали за вами — видели, как люди толпами метались по городу, и спрашивали друг друга: что происходит, куда всех забирают? А другим тут же — нипочём, их не коснулось… И по местной трансляции — только эти стандартные излияния, а никакой официальной позиции заявлено не было!..
— Да, как же это… — растерянно произнесла Фиар. — Чтобы никто ничего и не объявил, не объяснил… Будто и есть — массовый психоз в одном городе…
— И хватали всех подряд, — добавил Ратона. — И кто что-то не отбыл в своём детстве; и этих, из монашеских орденов; и даже приезжих, что вообще нигде там не числились. Вот их-то — как искали, и где находили? А мы приезжих и подвезли по дороге, куда кому надо… Или нет, — забеспокоился он вдруг. — Тоже сразу не подумали…
— И тоже правда: кого мы везли? — спохватилась Фиар. — Хотя кто сразу думал… Союзники, товарищи по несчастью… Но как это: они были там, а семьи в других городах?
— Не до того было, чтобы спрашивать о таком… — растерянно согласился Ратона. — Или… мы всех их доставили к каким-то другим родственникам? Или наоборот: они все бежали из дома, не знаю что делали в Тисаюме — а тут срочно понадобилось домой? Хотя тоже: мы на Каймире недавно, по-вашему не понимаем — а родственники у всех здесь…
— Это те двое недавно, — уточнил Донот. — А остальные… Но и не понимали же наш разговор между собой…
— Но при этом точно знали, куда им нужно здесь, на Каймире! — ответил Ратона. — И стрелять явно умеют: там, на дороге, готовились! И приёмы борьбы хорошо знают… Будто сами — из офицерских семей или… беглые из военных школ, или элитных интернатов!
— Точно! — воскликнул Донот. — Сообразить бы сразу… Недавно на Каймире — куда перевели их родителей!
— А мы и высадили: кого совсем голым, кого в военной форме с оружием, — продолжал Ратона. — И… они сейчас где-то рассказывают, что и как с ними было!
У Джантара будто всё внутри сдавило тугой холодной рукой. Не подумали!..
— И… что, так прямо всё выложат? — глухо, будто у него пересохло во рту, вырвалось у Лартаяу. — Хотя попробуй не проговорись под свежим впечатлением…
