— Как там, где ты как раз сел за управление? — напомнил Донот.
— Что-то похожее, — признался Джантар (вспомнив момент, когда автобус под его управлением оказался на временном объезде мимо закрытого на ремонт участка дороги, и с трудом удалось вывести его оттуда без серьёзных последствий… Правильно ли они тогда, на пустынной предвечерней дороге, решили — что навыки водителя в случае чего понадобятся всем? Хотя и кто мог знать, что попадётся такой участок… И что думать об этом: они уже добрались до Керафа, ехали окраинной улицей, что так и называлась — Заводская… Добрались, ни разу больше никем не остановленные, не встретившие ни одной конвоируемой колонны, и даже — молитвенной процессии или сборища. Во всяком случае — настолько помнил Джантар за время, когда не спал)…
Промышленная зона кончилась, первый поворот направо остался позади — и по левую сторону потянулись старые двухэтажные дома с местами облетевшей отделкой, а по правую — вслед за большим сквером открылось четырёхэтажное здание (где, как вспомнил Джантар, и располагалась организация, ведающая тренировочными лагерями. И он даже вздрогнул, увидев: там, несмотря на позднее время, в некоторые окнах горел свет, и по матовому фону стёкол двигались чьи-то тени. И подумал, правильно ли сделали, не свернув на том повороте… Хотя двор за высоким забором из вертикальных прутьев, со смутно черневшими тренировочными сооружениями — был тёмен и как будто пуст. И всё же эти яркие окна среди ночи — теперь, после всего случившегося, не могли не встревожить, не напомнить: пусть они и добрались, но как и в каком качестве)…
— Мальчики, это уже Кераф? — отвлёк его полусонный голос Фиар. — И вы меня не разбудили? Я хотела увидеть, как будем въезжать в город…
— Въехали с окраинной, пригородной дороги, — объяснил Джантар. — Через промзону…
— И будить тебя не хотели… после той истории, — добавил Донот. — Ах да, Джантар, не знаешь… Ты опять заснул после своего первого водительского опыта, а тут — авария на дороге. Два смятых автомобиля, трое убитых, один раненый. А уже совсем темно, и вокруг, кроме нас, никого… Только на горизонте — огни какого-то небольшого города, но разве мы знаем, где там ближайшая больница? И появиться там — сразу объяснять что-то о себе… Но мы остановились, Герм и Фиар сделали, что могли — и всё равно он остался в довольно тяжёлом состоянии: внутренние кровотечения, переломы… И мы быстро поехали вперёд, вызвали с уличного аппарата связи аварийные службы на трассу, — продолжал Донот, уже подводя автобус к перекрёстку, — а сами поехали дальше… Теперь направо или налево?
— Направо, — как-то механически ответил Джантар, ошеломлённый рассказом Донота. — Улица Ветафомисская… И вот, значит, что проспал…
— Такое и проспал, — подтвердил Донот, плавно вводя автобус в поворот вокруг широкой площади с монументом в честь победы войск правительства Фаалокра над уиртэклэдскими националистами и освобождения от них Керафа. («И казалось, это-то была последняя война, — с горечью подумал Джантар. — Больше не будет ничего такого…») Здесь начинался почти незаметный пологий подъём к вершине холма, где и находился дом Джантара, и та неохраняемая стройка. — И потому мы так задержались. Хотя возможно, и лучше, что въезжаем в город так поздно: мало кто видит…
«Да, и запутываемся всё больше… — с внезапной полуоглушённостью подумал Джантар. — Раненого опять пришлось оставить на дороге, пусть и оказав помощь. А ещё эти тени за окнами…»
— А что делать? — как-то неожиданно будто ответил он себе. — Да, формально неправильно. А правильно — когда человек остаётся на месте, ждёт полицию, и его же хватают как виновника? Или как однажды кто-то повёз раненого в больницу — патрульным автомобилем дорожной полиции, что в темноте сразу не заметил… И хотя раненый сам был полицейским — почти год тянулось следствие, пока удалось как-то обосновать: в данных обстоятельствах — не такой уж грех! И в таких случаях всегда вспомнишь подобное… И страшно сделать доброе дело: вдруг потом отвечать как за преступление? И кому легче от формально установленной справедливости — потом, когда жизнь уже поломана? Вот и выбирай, кто меньше рискует: раненый, на котором точно нет вины — или ты, ведь сразу не скажешь, что на тебе её нет…
— Если мы уже не поломали себе жизнь… — откликнулся Итагаро из дальнего конца автобуса, пронося по проходу мешок с пулемётами. — Толком и не знаем: что происходит, как будет выглядеть с позиций закона? И второй раз не скажешь, что был похищен в полубессознательном состоянии, — добавил он, имея в виду легенду Лартаяу.
— Что сейчас говорить, — с тяжёлой усталостью ответил Лартаяу. — Приедем и узнаем всё на месте… Как, Джантар, далеко ещё?
— Вот только эта улица — и поворот налево, на Алаофскую, — ответил Джантар, глядя в окно, за которым проносились освещённые фонарями лишь внизу (верхние этажи почти терялись во мраке) стены знакомых ему с ранних лет домов, тревожно чернеющие рядами окон. И это не просто казалось после пережитого: по всей улице почему-то нигде не светилось ни одно окно — и это было странно, и заставляло сердце сжиматься в тревоге. А в памяти вдруг стали вспыхивать мгновения прошлого, когда он видел эти кварталы совсем другими… То — залитыми утреннем светом по-осеннему низкого Эяна, создающим особенную резкость теней; то — ещё хранящими дневное тепло, в бронзовом свете летнего заката, с зеленоватой полосой у горизонта — как бы отделявшей перевитые красные нити облаков от уже начавшей темнеть глубокой чистой синевы вечернего неба; то (лишь на миг) — с деревьями в спиралях нежной зелени после первых весенних дождей; то — в снегу, изморози, морозной дымке, в белесоватом сиянии зимнего дня… Мгновения, когда он, не думая ещё ни о какой кровной мести, бредовых видеозаписях и массовых психозах, спокойно ехал здесь на велосипеде сам, или вместе с Кинталом и Тайларом, или шёл куда-то с родителями… Мгновения тогда ещё каких-то надежд, уверенности, мира, покоя — увы, теперь словно оставшиеся за какой-то гранью… И лишь ещё мысль пришла вдруг: а что помнили из своего детства взрослые, устроившие это в Тисаюме? Что — кроме так хорошо знакомых по «детской» прессе надрывно-злобных излияний о собственных лишениях, неустроенности быта, послушании старшим и примитивном времяпрепровождении, где явно не было места высоким стремлениям и поискам? Не столько память о собственном детстве — сколько злоба на чужое, куда более достойное и осмысленное, чем своё, из которого нечего вспомнить… Такие ненавидящие всё непохожее на них — и учинили это в Тисаюме! Пустые души, которые, что им ни дай, полнятся лишь злобой и завистью к тем, кто в чём-то их превосходит… Но что сейчас сорвало в их пустых душах так долго копившуюся лавину зла — и в каких масштабах это произошло?..
— Куда теперь? — снова отвлёк Джантара голос Донота. — Налево — я понял, а дальше как? С какой стороны въехать во двор? Сразу отсюда, или объезжать весь дом?
Джантар, будто очнувшись, поспешно поднял взгляд… Автобус снова входил в широкий поворот, огибая небольшой круглый скверик посреди перекрёстка — и вскоре за окнами слева открыл тот самый дом, соседний с домом Джантара «Да, всё ещё недостроенный…», — Джантар и не очень удивился этой мысли. На миг показалось: со случая на стройке прошло так много времени. Хотя на самом деле — просто немногие дни много вместили в себя…
— Это и есть та стройка? — спросил Талир, незаметно подойдя сзади.
— Она… — подтвердил Джантар. — И сразу за ней мой дом. Но смотри: ни одно окно не светится… — с тревогой добавил он. — И в соседних домах тоже. И уличные фонари… Там хоть они были включены, а тут нет. Что-то мне не нравится…
— Ты говорил, твой дом стоит на холме, — напомнил Талир. — А я не заметил никакого подъёма…
— Здесь он очень плавный, — объяснил Джантар. — Улица, где мы ехали, полого идёт вверх. Это с первого поворота подъём крутой…
— А всё-таки? — повторил Донот, сбавляя скорость (и переходя на ближний свет, отключив главные фары). — Мы у твоего дома, и куда дальше?
— Подожди, тут что-то по-новому, — ответил Джантар, вглядываясь в едва освещённый лишь этими фарами проём между домами. — Да, новое ограждение, там и не пройти. Придётся объезжать с того конца.
— И где оставим автобус? — спросил Талир. — Просто во дворе?
— А где ещё? — ответил Джантар. — Не на виду же у всех. Но что с ним делать потом, пока не знаю…
— А я тогда оставил автомобиль у всех на виду, — вспомнил Лартаяу. — Правда, была самая окраина: второй дом от края города, а у соседей — третий…
— Но что свет отключен… — сказал Талир, оглядываясь по сторонам. — И в Тисаюме, когда выезжали… Уже экономия ресурсов? Или вы провозились с раненым больше, чем думали? У нас и часов с собой нет…
