Вот уже четыре года я перебираю и отбрасываю одну теорию за другой: циркулярное время, замороженное время, безвременное время, называемое «сакральным», в противоположность «профанному»… Не сосчитать, сколько теорий я перепробовал!
Но во всех теориях неизменно присутствует одна константа. Должен существовать таинственный Святой Дух, теснейшими узами связанный с Христом, способный вселяться в умы человеческие, направлять их, вести и даже выражать себя через этих людей, даже когда они этого не сознают.
Тогда, в 1970 году, когда я писал «Пролейтесь, слезы», произошло еще одно необычное событие. Уже в то время я обратил на него внимание: обычно, когда пишу, такого со мной не бывает. Однажды ночью мне приснился сон – необыкновенно яркий сон. А проснувшись, я ощутил даже не желание, а абсолютную необходимость вставить этот сон в роман, в точности так, как его увидел. Чтобы передать его совершенно точно, я переписывал финал романа одиннадцать раз, пока наконец не достиг нужного результата.
Приведу этот отрывок из романа в его окончательном, опубликованном виде. Посмотрим, напомнит ли он вам что-нибудь:
Сельская местность, сухая коричневая земля, лето – он жил там в детстве. Он едет на коне, а слева к нему приближается эскадрон всадников. На них сияющие одеяния, у каждого свой цвет, на каждом сверкающий на солнце остроконечный шлем. Рыцари медленно и торжественно проезжают мимо, он успевает разглядеть лицо одного из них: древнее, мраморное лицо, невероятно старый человек с окладистой белой бородой. Какой у него сильный нос, какие благородные черты. Он такой уставший, такой серьезный, такой непохожий на обычных, маленьких людей. Наверняка это король.
Феликс Бакмэн дал им проехать. Он не обратился к всадникам, и они не сказали ему ни слова. Он последовал за ними, и они вместе подъехали к дому, из которого он вышел. В этом доме замуровал себя одинокий человек, Джейсон Тавернер. В безмолвии, в темноте, без окон, один до конца вечности. Он сидит в этом доме, неподвижный, но живой.
Бакмэн не остановился возле дома, а проехал дальше. И услышал позади ужасный одинокий крик. Они убили Тавернера, а он, увидев их на пороге, различив их среди теней, понял, зачем они пришли, и закричал.
Феликс Бакмэн ощутил внутри себя безысходное, глубокое, отчаянное горе. Но во сне он не повернул назад и даже не обернулся. Он ничего не мог сделать. Никто не в силах остановить кавалькаду вооруженных всадников в разноцветных одеяниях, им нельзя говорить «нет». Как бы то ни было, все кончилось. Тавернер был мертв[201].
Возможно, для вас этот отрывок ничего особенного не значит: ясно только, что кавалькада совершила суд над каким-то человеком, виновным или признанным виновным. Неясно, совершил ли Тавернер в самом деле какое-то преступление или его только сочли преступником. У меня было впечатление, что он виновен, но то, что его было необходимо убить, – трагедия, невыносимое горе. В романе Феликс Бакмэн проснулся в слезах – и после этого сна пошел искать утешения у чернокожего на круглосуточной заправке.
Через несколько месяцев после того, как роман вышел в свет, я нашел этот свой сон в Библии. Это Книга пророка Даниила, глава 7, стихи 9,10:
Видел я, наконец, что поставлены были престолы, и воссел Ветхий днями; одеяние на Нем было бело, как снег, и волосы главы Его – как чистая во́лна; престол Его – как пламя огня, колеса Его – пылающий огонь.
Огненная река выходила и проходила пред Ним; тысячи тысяч служили Ему, и тьмы тем предстояли пред Ним; судьи сели, и раскрылись книги.
Тот же старец с белыми, как снег, волосами, снова появляется в Откровении Иоанна Богослова, глава 1, стихи 12–15:
Я обратился, чтобы увидеть, чей голос, говоривший со мною; и, обратившись, увидел семь золотых светильников и, посреди семи светильников, подобного Сыну Человеческому, облеченного в подир и по персям опоясанного золотым поясом: глава Его и волосы белы, как белая во́лна, как снег; и очи Его, как пламень огненный; и ноги Его подобны халколивану, как раскаленные в печи, и голос Его, как шум вод многих.
И далее, глава 1, стихи 17, 18, 19:
И когда я увидел Его, то пал к ногам Его, как мертвый. И Он положил на меня десницу Свою и сказал мне: не бойся; Я есмь Первый и Последний, и живой; и был мертв, и се, жив во веки веков, аминь; и имею ключи ада и смерти. Итак, напиши, что ты видел, и что есть, и что будет после сего.
И как и Иоанн с острова Патмос, я записал все, что видел, и поместил это в роман – хоть в то время и не знал, кто скрывается под этим описанием:
Древнее, мраморное лицо, невероятно старый человек с окладистой белой бородой. Какой у него сильный нос, какие благородные черты. Он такой уставший, такой серьезный, такой непохожий на обычных, маленьких людей. Наверняка это король.
Верно, это царь. Это Сам Христос, вернувшийся, чтобы свершить суд. Это он и делает в моем романе: вершит суд над человеком, запертым во тьме. Кто этот, запертый во тьме? Должно быть, Князь Тьмы, Сила Зла. Назовите его как хотите – но пришло его время. Он осужден, приговор вынесен. Феликс Бакмэн может плакать о нем, но знает, что оспорить приговор нельзя. И едет вперед, не останавливаясь, не оглядываясь, слыша за спиной страшный крик ужаса и отчаяния – крик побежденного зла.
Как видите, в моем романе содержался материал не только из Книги Деяний, но и из других частей Библии. Если его расшифровать, он рассказывает совсем другую историю, чем сюжет на поверхности (которого нам нет нужды здесь касаться). Истинный его сюжет прост: возвращение Христа, теперь – царя, а не страдающего раба. Судии, а не жертвы неправедного суда. Все переворачивается. Истинным значением моего романа, которого не понимал я сам, было предостережение власть имущим: близится ваш суд и приговор! К кому конкретно это относилось? Знаете, даже не могу сказать; точнее, предпочту не говорить. Точного знания у меня нет, только интуиция. А на интуиции далеко не уедешь, так что лучше придержу свои мысли при себе. Но вы можете сами себя спросить, какие политические события произошли в нашей стране между февралем и августом 1974 года? Спросите себя, кто был осужден и приговорен, кто упал с неба, словно денница, сын зари, потерпев позорное поражение? Самый могущественный человек
