Пусть смотрит.
Кровь уже унялась, и воительница медленно отлепила рубаху от подсохшего пореза. В притворной задумчивости поворачивалась и так, и сяк.
Пусть смотрит.
Фэйлан понимала, что немолода, но прекрасно знала, что ещё хороша собой. А по Нинсону видела, что он не из тех, кто ценит только упругие сиськи и ровную кожу.
Пусть смотрит.
Он скорее из тех, кому нравятся морщины, шрамы, татуировки.
Если уж в чём Фэйлан и разбиралась, так это в рутгере.
И в зрителях.
— Ты бы меня убила, если бы смогла?
— Не знаю.
Нет никакого облачка жёлтого дыма. Ничего такого. Хотя…
— Ты бы меня убила, если бы получила трофеи из лагеря?
Секундное колебание. Соображает, честно ли ответить. В итоге решилась:
— Нет. Не убила бы.
Вокруг головы Фэйлан разлилось неяркое жёлтое сияние. Насыщенной ложью жёлтый воздух промелькнул и тут же развеялся.
Значит, руна сработала.
Значит, женщина соврала.
Значит, она убила бы, если бы могла.
Ингвар даже обрадовался. Похоже, всё это двойное дно ему только мерещилось. Он кивнул в сторону Навьего озера, где копошились Красные Волки:
— А их?
— Их? «Красноспинок»? Свою команду? Ни за что! А другую? «Пурпурных Змей». Да. Да, пожалуй. «Утреннюю Звезду»? Этих я бы и так убила. Без всякой награды. А «Красные Яггеры» уделали нас три раза подряд. Три. Раза. Подряд. А если нам в этом году снова выпадет по жеребьёвке с ними идти? У нас уже не встанет. Нет оргона, понимаешь? Мы уже знаем, что если против Красных Яггеров — то всё. Хоть сразу отдавай им собачий череп и ложись кверху жопой. Я бы ещё и приплатила, если бы их кто-нибудь замочил.
— Тут все вперемешку, что ли? Это не одна команда?
— Ну да. Мы же когда сидели в кабаке, нас несколько команд было. Вот разных и наняли. Своих «Красноспинок» я бы не тронула. Нет. Ни за что.
— А где вас наняли? Кто нанял?
— Бёльверк наняла всех в Бэгшоте. Сказала, что все, кто с северными именами, ей подходят.
— Именами?
— Да. Понятия не имею, зачем ей это понадобилось. Но Мбула не подошёл, например. И Акико тоже. И Чен тоже. Но народу много набралось. Бэгшот ведь по образцу северного города устроен. Вэймут восточный. Акико и Чен как раз оттуда.
Ингвар припомнил, что для переселения в некоторые городах-на-карте нужно было менять имя. И что-то такое подписывать, что и детей, и внуков назовут определённым образом. В такие тонкости он уже не вникал.
Кто-то не хотел отказываться от имени. И главное, от фамилии. Такой человек мог выбирать только из городов, которые совпадали с его именем. У него было меньше шансов попасть в город-на-карте. А тем, кому было всё равно как зваться, предоставлялся куда больший выбор и куда больший шанс участвовать в программе.
Нинсон понадеялся, что удача повернулась к нему задом, избавив от своего пристального взора, и осторожно спросил у Фэйлан:
— Она просто на слово верила? Или квенты спрашивала?
— Нет. Квенты проверяла.
По внешности можно было определить достаток и род занятий. Но не то, откуда ты родом. Имена первых ста сорока четырёх человек ещё что-то значили. Даже их кожа была разного цвета. Какое-то время держались родовые имена. Но со временем все так перемешались, что Чен, Мбулу и Гар легко могли быть родными братьями.
Лишь жителей самых отдалённых островов Лалангамены иногда можно было опознать по выговору. А потомков самых закрытых городов по причудливым и однотипным именам.
Отлично. Удача всё-таки задрала подол.
Ингвар с радостью потребовал документы:
— Мне нужны все бумаги.
— Так ничего же нет…
— Клять!
— Всё у Бёльверк. Она забрала, чтобы мы не сбежали раньше времени. Вообще всё: письма, билеты, спортивные наши квенты. Сказала, вернёт, когда всё закончится.
— А у Бентэйна почему была квента?
— Это у латника-то? Я почём знаю! Они не с нами. Таким уродам в рутгере не место!
Нинсон не чувствовал в её словах никакой лжи.
— А Иггуль?
— Кто?
— Иггуль? С такими волосами? — Нинсон взъерошил волосы.
— Не знаю такого.
Ингвар пристально всмотрелся в лицо Фэйлан. Не только он был ранен и измождён, не только он почти не спал в последние дни. Уставшие лица читать проще. Любой тиун подтвердит, что допрос куда проще вести с пленником, который не спал часиков тридцать — сорок. Нинсон читал Фэйлан, как открытую книгу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
«Она в самом деле не знает, кто такой Иггуль, — отстранённо произнёс голос Таро Тайрэна. — Уже либо трахни её, либо отпусти. Нам пора».
— Потерпи ещё, я тебя сейчас отпущу. Рассказывай, что дальше.
— Да ничего особенного не было. Тех, у кого северные имена, взяли с собой. Заплатили за взятие лагеря. А за каждый день охраны имущества мы ещё могли получить по марке. Думаю, нас могли кинуть с оплатой. Но мы не собирались обламываться. Вещи там ценные. И деньги большие. Так что либо то, либо то мы бы получили. Неплохо, да?
— Неплохо? Разве? Много хороших людей погибло.
— Так всегда бывает. Это не дети-сироты, которых мы порезали от нечего делать. Жуки были вооружены и получали большие деньги именно за риск. Они умели сражаться, любили сражаться и избрали смерть других людей своей профессией.
— Они избрали своей профессией безопасность других людей, тупая ты инь.
— Да я не хотела про них ничего плохого сказать. Ладно тебе. И… спасибо.
— А что в лагере было, когда я ушёл?
— Все перепились, как вожди уехали. Днём отправили нашего бойца проверить вас, пленников. Его заколол дед из Жуков. Мы даже не сразу поняли. Потом разобрались с дедом. И уже далеко за полдень отбыли за тобой. Поэтому так поздно пришли.
«Разобрались с Рутерсвардом», — эхом отозвалось в голове.
— Теперь очень важный вопрос, Фэйлан. Если ты соврёшь, то умрёшь. Поняла?
— Да. Чего же не понять.
Женщина уже не боялась его. Это чувствовалось. Нинсон не знал, как вернуть страх. Вряд ли поможет, если он ещё раз будет елозить ножом по телу Фэйлан.
— Мадр… Мадр… Мадр… Мадр… Мадр… Мадр… Мадр… Мадр… Мадр… Рутерсвард, предводитель Жуков, помощник Таро Тайрэна. Этот человек жив?
Фэйлан кивнула, показывая, что хорошо поняла о ком идёт речь.
— Нет.
Жёлтое облачко не появилось. Она не врала.
Уголёк облизывал её стройные, изукрашенные шрамами ноги.
«Нож Кутха сделает всё за один миг», — подумал Ингвар.
— Проваливай!
Но она не торопилась.
Надела окровавленную рубаху, расправила подол и сказала:
— Я тебе очень благодарна. Ты не убил никого из «Красноспинок». И остальных тоже не тронул.
— Старался. Но до сих пор не уверен насчёт того парня, который отмокает.
— Дог. Его зовут Дог. Я думаю, он поправится. Он очень крепкий. Почему это важно для тебя?
— Говорят, из-за уровня сложности. Добряк, знаешь ли.
— Не верю, что ты думаешь об уровне сложности в тот момент, когда решаешь: просто всадить стрелу в живот и забыть об угрозе или прострелить ногу и поиметь потом неприятности от того, кого пощадил.
— Нет. Не думаю…
— А о чём думаешь?
Она спрашивала серьёзно.
Настойчиво и упрямо глядя прямо в глаза Великану.
Вряд ли ей так уж хотелось прильнуть к его мудрости. Она просто не могла прервать разговор. Бывалые воины и служилые кмети называли это «реакция». Волна расслабления, которая накатывает после боя. Реакция накрывает всех. Но проявляется по-разному.
Кто-то смеётся. Кто-то блюёт.
Кого-то мучит жажда, кого-то подводит живот.
Кого-то одолевают вопросы. Кого-то задумчивость.
— Так о чём ты думаешь?
— Проваливай! — рявкнул Великан.
Фэйлан пошлёпала выбирать из кучи трофеев одеяла для своей команды. А Нинсон остался стоять перед россыпью стрел.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Всадить ей в спину? Удивить Мактуб?
Глава 69 Волчьи Шкуры
Глава 69
Волчьи Шкуры
Ингвар позвал:
— Грязнулька!
Попробовал поймать лучик внимания юной помощницы.
