«Слушайте, парижане! Первых трех дивизий, которые вторглись в Париж в июне 1940 года, этих трех дивизий — 100–й легкопехотной, 113 и 285 — пехотных — не существует больше! Они уничтожены под Сталинградом, русские отомстили за Париж. Русские отомстили за Францию!»
ЭМИНОВ Сеитумер Гафарович
С. Эминов — поэт, прозаик, переводчик — родился в 1921 году в селе Албат — ныне Куйбышево Бахчисарайского района в Крыму.
В 1939 году, окончив 10 классов средней школы, работал в редакции районной газеты «Ударник». Сначала в должности литсотрудника, а затем ответственного секретаря и редактора газеты.
В 1941 году Сеитумер Эминов добровольно ушел на фронт. Воевал в рядах защитников Одессы, Севастополя, в 8–ой Особой десантной бригаде в Новороссийске и в партизанских отрядах Крыма.
Награжден орденами и медалями.
Позднее окончил Среднеазиатский государственный университет.
С 1976 по 1982 год — редактор отдела художественной литературы имени Гафура Гуляма в городе
В 1944 году был репрессирован. Ташкенте. Здесь вышли его четыре оригинальных и две переводных книги. В том числе роман «Волею рожденные», перевод романа «Священная кровь». Затем изданы в разных издательствах более десяти книг на русском и татарском языках.
Член Союзов писателей и журналистов.
* * *
ЛЮБОВЬ МОЯ, РОДИНА…
Здесь облако в небе плыветнадо мною, как память, плывети не таетвдали.И город прекрасный спускаетсяк морю.И волныкачаютмои корабли.Я воздух морской, задыхаясь,глотаю.Отчизна!Любимая с детства земля!Над бухтойне белая чайка взлетает.Взлетаеткрылатая юность моя.Под нею —из пепла поднявшийся город.Под нею —цветы из горевшей земли.Огнем и металлом пропахшиегоды перо опалили,крыло не сожгли.Лети ж, моя юность!Как прежде, как прежде,навстречу взлетающей в небоволне,навстречулюбви и навстречунадежде,навстречувсему, что завещано мне.Завещано теми, когоименую как правду,как совесть твою и мою.Завещанобоемза землю родную, завещанопавшими в правом бою.Они завещали: Воспой эту землю,когда отшумит, отгрохочетвойна.Шумящие волны,— шумящую зелень и ветер…В нем нашишумят имена.Воспой эту землю,где детство и юность,где мама с порогаглядела нам вслед, воспойэто солнце приморскогоюга и море,роднее которого нет.Фашистская пуляменя миновала.Я вышел из этого бояживой.Но все,что мне эта войназавещала,до мигапоследнего будет со мной.И облако то, что плыветнадо мною, и этицветущиев маекрая,и город,Что с небаспускается к морю.Любовь моя…Родина…Память моя!
ТРУБАЧ
Ковыли, ковыли…И дороги в пыли.И летятв ковыляхэскадроны вдали.Скачут к счастью бойцы.И клинки их остры.А ночами горятзолотые костры.И горят два костра,два костра по ночам в двух огромных,в двух синих глазах трубача.Что он виделв семнадцать мальчишеских лет?Видел алый закат,видел синий рассвет.Перекоп да Сиваш,речку Дон да Ростов,да вот этогорячее пламя костров, да девчонку,что пулей убили в селе.Вот и все,что он виделна этой земле.От костра поутруразлетится зола.Может, завтраего самогоиз седлавыбьет жаркий, свинец.И настанет конец.Все свинцу безразлично.На то и свинец.И с горячейкровавою струйкой на лбу он прошепчет:— Трубу… подберите трубу…Но промчатся товарищив сизом дыму.Только конь одинокийвернется к нему.Будет тихо вокруг.Будет облако плыть.Будет ласковый ветервихры шевелить.Да трубабудет ярко на солнце гореть.И хотела б запеть,да не сможет запеть.Но пока еще жив он.И жив его конь.И обнявши коня,он глядит на огонь.И взлетают,и мечутсяискры в кострах.И горят два кострав его синих глазах.И гряду щее счастьемерцает вдали.И склоняютсяв лу нной даликовыли.
ДОЖДИСЬ, РОДНАЯ
О чем глаза твои молчат?О чем сирены мне кричат?
Дымится дальняя дорога.Срывает с отчего порога.Туда,где горько — солона взлетаетдо небес волна.
Туда, туда зовет война.Веди меня, война святая!Судьба десантная, крутая.По тысяче морскихпутей навстречутысяче смертей.
Утрами,глядя сквозь туманы, скажи,о чем грустишь ты,мама?Меж Севастопольских руин оРодине поет твой сын.И видит он в далеком доме печальв глазах твоих бездонных,страданье горестной любви.Дождись, родная,Доживи.
Я возвращусь однажды утром,когда в саду туманно, смутно,когда калитка заперта.Роса прохладна и чиста…… Смерть по пятам идет за нами.Но я шепчу, идя сквозь пламя,губами в соли и крови:
— Дождись, родная,Доживи.
ТЕЛЕФОН
Я не забуду никогдатого веселого солдата.
Тогда над ним еще не всталдо небаобелиск.В освобожденном городке солдатзвонил из автомата.
Монета падала, звеня.Скрипел, вращаясь, диск.
Как уцелел тот телефон,я до сих пор не понимаю.Меж выбитыхтрамвайных рельс,среди столбов кривыхв фанерной будке без стеклагудела трубка,вызываятого,кого уже давно,быть может, нет в живых.
Он в трубку дул, кричал «Алло?!»Потом опять бросал монету.И снова номер набирал.И снова в трубку дул.Потом он сам себе сказал:— А, черт! Наверно, дома нету. —Повесил трубку и пошел.И за угол свернул.
А я стоял среди руин,где пронеслись лихие беды.И как на чудо яглядел на этот автомат.И я запомнил навсегда и улицу,и будку эту, и цифрыномера того, что набирал солдат.
Еще над городком свистя,по черным стенам били пули.И штукатурку осыпалпустой разбитый дом.Солдатув будке бы стоять и зватького‑то, в трубку дуя.Но за угол свернул солдатИ рухнул за углом.
…Давно отстроен городок.В нем свежесть грози крон зеленых.И стаи белых голубейнад крышами парят.Трамваи красные звенят.Девчонкив будках телефонныхо чем‑то,весело смеясь,с парнями говорят.
В стекло монеткой постучу.Войду.Закрою плотно двери.И цифры наберу.Их — пять у номера того.Как на другом конце земли,поднимут трубку и ответят:— Алло…А после помолчат и спросят:— Вам кого?..
* * *
Как в карауле, стынут обелиски.Над ними кроны юные шумят.И каждый камень здесь — в НовороссийскеХранит шаги матросов и солдат.
Они погибли — кто в волнах, кто в ДОТах.А камни поседевшие молчат.И каблучки девчушки беззаботнойпо ним сегодня весело стучат.
Где шли бойцы угрюмыми рядами,где бушевали смерть, война и страх,она идет с весенними цветами,с улыбкою на молодых губах.
Ей только что исполнилось семнадцать.Она любима. Счастья не отнять.И стоило за это жить и драться.И стоило за это умирать.
БРОДЯТ ЗВЕЗДЫ В КУСТАХ
