На чествование сонета
Давно ли, старый друг Четырнадцатистрочник,Мы вдаль с тобой брели под пыли пеленой?И ты на замок свой глядел, король-заочник,Из-за наружных рвов за крепостной стеной!
И мог придраться к нам по прихоти шальной,И за нос дёрнуть нас любой прохожий склочник,И щебнем завалить, кривляясь, всяк источник,Откуда черпали мы воду в летний зной…
И что ж? Ты вознесён! Твоей воскресшей славеВедь, кажется, и я порадоваться вправе?Пусть там, где праздник твой, меня сегодня нет,
Но я, твой преданный, бессрочный твой придворный,Что был слугой тебе в изгнанья день твой чёрный,Кричу издалека: «Да здравствует сонет!»
1980-е«В долгах мы. Как Сервантес! В виде шутки…»
В долгах мы. Как Сервантес! В виде шутки —Кому он должен был — давай считать:Жене-пройдохе. Дочери-малютке.Гутьерресу, умеющему ждать.
Родителям. Дали-Мами — пирату.Царя Гассана властной пятерне.Казне. Святому Братству Просто брату.За хлеб и воду в долговой тюрьме.
За путаницу при налогосборе.За свет в окошке. За корабль в море.Ну а ему? За подвиги его?
За ту, в боях простреленную, руку?За «Дон Кихота»? За добро и муку?Ужель никто не должен ничего?
1982Личность под тентом
Личность под тентом,В качалке, с курортной газетой,Мне намекнула, что стих мой «от жизни оторван».Я удивилась! Задумалась я: от которойЖизни меня оторвали?От той или этой?
Перебирая в уме всевозможные темы(И, как всегда, надрываясь под жизненной ношей),Я догадалась:От жизни оторваны — ВСЕ МЫ!Только ведь кто — от плохой,А ведь кто — от хорошей…
1984Сквер в переулке
Светлой памяти Чарлза Диккенса
Братьев Чириблов тропинка(Так уж я её зову)Складки старческой улыбки прячет в жёсткую траву.Здесь гуляет чёрный самый, сдав манжеты в дымоход,Вечным Ваською да Гамой путешествующий кот.
Здесь почти провинциальный подорожников уют. Голуби в кругах сияний жёлтое зерно клюют, А над ними (и над нами) в знак защиты и журьбы Мощными опекунами мощно клонятся дубы,
Чтоб от жара не ослепли дети скопищ городских,Чтобы, в крыш алжирском пекле взмывший, в маревах, кривыхОт зернистости карнизов, — август высказался весьВ зёрнах жёлтых, в крыльях сизых, в синей зелени древес.
Вот крадётся наш Василий (о мошенник!), сделав вид, Будто голубя хромого хищно сцапнуть норовит! Но едва мы отвернёмся, сделав вид, что не глядим, Зверь зевнёт: де — «и не думал я охотиться за ним…»
Братьев Чириблов тропинка. Так уж я её зову.Кто пройдёт по ней за нами — сны увидит наяву.Тут живут воспоминанья.И витает здесь мечтаПо охотничьим угодьям Васьки, чёрного кота.
Помнишь старые страницы? Братья честные, вдвоём О чужом пекутся благе и о счастье (не своём!). За конторкою высокой пишет добрый старый клерк… Этот след не затерялся. Этот образ не померк.
Но уж вновь заполыхали комментаторов очки, —Дескать: «Неправдоподобны филантропы-добрячки!Только в склоке, только в драке, в уголовщине сплошной,Передравшись, как собаки, люди хлеб добудут свой!
Мы считаем, что такой-то недостаточно свиреп: Чего доброго — без драки заработает на хлеб! Ведь «борьбу» предаст, каналья, раньше времени поев, Никого ни покалечить, ни прикончить не успев…»
Кровожадные! Уймитесь;Что за радость — множить зло?Как бы злыдничество ваше вас самих ни подвело!Слишком противоречивы и напоминают чушьК благоденствию призывы при неверье в щедрость душ.
Коли зол от сотворенья человек (ведь вот стервец!), Киньте, бросьте негодяя, — пусть погибнет наконец. Если добр от Сотворенья человек (а это так!), Отчего бы его долю не вернуть ему — без драк?
Только что там понапрасну к лютым извергам взывать……Снег пошёл. Мороз подкрался. Будем зиму зимовать.Быстро сумерки спустились. Лёг зелёный зимний час.Лишь глядят с небес прозрачных братья Чириблы на нас.
1985Песенка про китовый ус
На каждом шагу оскорбляющийся,Властителем мира являющийся,А попросту молвить — валяющийсяНа всех перекрёстках, вкус,Наверное, нас не похвалит,Но это нас мало печалит.Давайте-ка лучше песню споём,Споём про китовый ус!
Китовый ус — королеве! А прочим — китовый жир, Чтоб ворвань варить И вслух говорить Про наш океанский мир!
Но ворвань, слыхал я, не варятИ с хлебом её не едят,А в пламя светилен её,Точно филин,Из тьмы, не мигая, глядят.И так мы упорно глядели,И так мы лупились во мрак,Что старую Англию мы проглядели —Сами не знаем как…
Китовый ус — королеве — И сто сундуков похвал. А нам — бродить — Серебром обводить Зеленобурый вал.Пока мы носились по бурным волнам,Чтоб земли открыть, неизвестные нам, —Родину предков утратили мы,И не дали к родным берегамПристать нам дельцы-живодёры,Банкиры, жуиры, обжоры,А законодателиЗаконопатилиВыход наш к лучшим дням.
Китовый ус — королеве, А кит — из цветных пластмасс! Кто вспомнит — когда Живого кита Глядели в последний раз?
Мы были народом — страной моряков,Единым и славным во веки веков,Но вихрь нас умчал от родных берегов…Ты, Англия, — помнишь ли нас?
…Чу! — Стража ли где прокричала? (Завыл ли в снастях ноябрь?) — Чтоб нам не бросали причала, Что призрачный — наш корабль, Что нет в нас ни капли толка, Что зрительный мы каприз, Что все мы когда-то привиделись только Глазам сухопутных крыс…Катается с грохотом бочка, — смотри:Как будто в ней кто-то хохочет внутри!А ветер за пирсом качнул фонариИ снова, зевнув, замолчалВ глубинах безвестных подводных могил…Ту песню мне вспомнить — быстрей помоги!Тогда сторожа нам зажгут маякиИ нам Англия бросит причал!
Мы песни старые помним. Но, жаль, — Не вспомним концов и начал… И снова нас в море на палубах чёрных «Летучий голландец» умчал.
Китовый ус — королеве,А ворвань жаркая — ДевеДля ста лампад золотых!«Китовый ус — королеве…»И в моря яростном чревеПоследний ропот затих…
1985–1986На исчезновение буквы «ё» из русского языка
