— Я по-прежнему считаю, что это ловушка, — сказала Сандра. — Он все спланировал заранее. Нашел способ пробраться к нам на корабль, а потом сбежать. Предварительно что-то сделав, или…
— Все, что я рассказал — правда до последнего слова, — перебил Клавейн. — И я понятия не имею, кто там снаружи и какого черта им нужно. Я не исключаю, что это Объединившиеся, но… ничего такого я не планировал.
— Хотелось бы верить.
— Сандра Вой была восхитительной женщиной. Я надеялся: то, что мы были знакомы, поможет нам с вами найти общий язык. Поверьте, я говорю искренне.
— А если «пауки»… тебя убьют?
— Не знаю. Если бы они хотели, они бы давно это сделали. Сомневаюсь, что Скейд пощадила бы вас. А может быть, я ее просто недооценил. Конечно, если это она… — Клавейн шагнул в сторону шлюза. — Мне лучше уйти. Надеюсь, вас оставят в покое, когда увидят меня.
— Тебе страшно?
Клавейн улыбнулся.
— Сильно заметно?
— Это заставляет меня думать, что ты не врал. Информация, которую ты нам сообщил…
— Вам действительно следует принять ее к сведению.
Он шагнул в шлюз. Все остальное сделала Сандра. Графики на виртуальном дисплее зарегистрировали разрежение атмосферы. Скафандр скрипел и пощелкивал — это его механизмы, совершенно незнакомые Клавейну, производили подготовку к выходу в открытый космос. Потом мощные поршневые системы отодвинули внешний люк. Клавейн видел прямоугольник темноты и ничего больше. Ни звезд, ни планет, ни Ржавого Обода. Даже преследующих кораблей не было видно.
Выход в открытый космос всегда требует смелости — особенно когда не знаешь, вернешься или нет. Пожалуй, этот шаг из открытого шлюза был в числе трех самых трудных, которые Клавейн делал за всю жизнь.
Но это должно быть сделано.
Клавейн оттолкнулся и поплыл в вакууме, медленно кувыркаясь. Шаттл Демархистов, похожий на коготь, появился в окошке шлема и исчез. Корабль отделался минимальными повреждениями — пара царапин, прочерченных осколками взорванных кораблей эскорта. На шестом или седьмом кувырке двигатели звездолета запульсировали, и он начал быстро удаляться. Вот и славно. Клавейн не чувствовал, что жертвует собой — конечно, если Вой серьезно отнесется к полученной информации.
Он ждал. Возможно, прошло минуты четыре, прежде чем Клавейн снова обнаружил корабли. Очевидно, после атаки они отошли, а теперь возвращались. Их было три, как и предполагали Вой и Пероте.
Черную, как уголь, обшивку украшали неоновые черепа и акульи пасти. Время от времени из дюз вырывались косые струи пламени, выхватывая из темноты некоторые интересные детали: обтекаемые обводы трансатмосферного корпуса, дула орудий и захваты в кожухах… Все эти приспособления легко втягивались и становились незаметными, и тогда корабль казался безобидным, как детская игрушка. Вряд ли кто-то мог заподозрить, что такая «игрушка» способна разделаться с эскортом Конвента.
Один из трех баньши отделился от группы и начал быстро увеличиваться в размерах. Потом в его днище, как желтый глаз, открылось отверстие люка. На мгновение на светящемся фоне возникли два силуэта, черные, как космос. Потом за их спинами выросли «хвосты» реактивных струй, и оба устремились в сторону Клавейна. В самый последний момент пилоты, как по команде, притормозили. Их скафандры были под стать кораблям — несомненно, гражданского образца, но изрядно обросшие броней и оружием. Они даже не пытались заговорить с Клавейном, хотя передатчики в их шлемах работали — просто взяли его «на буксир» и потащили к кораблю. Все это время в наушниках раздавался только мягкий голос субличности скафандра, твердящий что-то утешительное.
В шлюзе оказалось достаточно места для всех троих. Клавейн рассматривал скафандры баньши, надеясь обнаружить хоть какие-нибудь знаки отличия, но даже при нормальном освещении они казались сгустками темноты. Даже стекла их шлемов казались непроницаемо черными. Лишь изредка, когда свет падал под определенным углом, Клавейну казалось, что он видит поблескивающие белки глаз.
Индикаторы состояния ожили, регистрируя появление давления и атмосферы. Внутренний люк открылся — вернее, поднялся, как занавес, и Клавейна подтолкнули внутрь. Пара в скафандрах последовала за ним. Их шлемы тут же отсоединились сами и слевитировали в какую-то нишу. Люди, которые доставили Клавейна на борт, оказались близнецами. Даже носы у них были сломаны почти одинаково. Близнецы отличались только серьгами: у одного золотое кольцо болталось в мочке уха, у другого обхватывало одну бровь. Оба были лысыми, за исключением узкой полоски ненатурально-зеленых волос, которые делили их черепа по диагонали от виска до затылка. Оба носили плотно прилегающие очки в черепаховой оправе, и ни у одного не было даже намека на рот.
Тот, что с кольцом в брови, жестом приказал Клавейну снять шлем. Клавейн покачал головой. Сначала следовало убедиться, что в помещении нормальный воздух. Здоровяк пожал плечами и потянулся за чем-то, висящим на стене. Это оказался ярко-желтый топор.
Клавейн поднял руки и начал возиться с соединяющими креплениями, но никак не мог найти защелку. Через мгновение другой из близнецов, с серьгой в ухе, помотал головой, отвел руку Клавейна и ловким движением открыл замок шлема. Мягкий голос заговорил громче и настойчивее, дисплеи статуса замигали и стали похожи на потеки крови.
Крепление отскочило, в шлем ворвался воздух. У Клавейна заложило уши. Давление на черном корабле явно не соответствовало стандартам Демархистов. Клавейн вдыхал ледяной воздух, легкие лихорадочно работали.
— Кто… кто вы такие? — спросил Клавейн, когда смог говорить.
Близнец с кольцом в брови повесил топор на место и провел большим пальцем по своему горлу.
В этот момент голос, совершенно незнакомый, произнес:
— Здравствуйте.
Клавейн оглянулся. В помещении появился еще один человек. Он — вернее, она… Она тоже была в скафандре, но менее громоздком, чем у ее товарищей. Возможно, так казалось потому, что даже в нем она выглядела очень стройной, даже худощавой. Женщина стояла в проеме переборки, чуть склонив голову набок, и спокойно разглядывала Клавейна. Возможно, это была игра света, но Клавейну показалось, что ее невероятно белая кожа исчерчена призрачными черными клиньями.
— Надеюсь, Болтливые Близнецы обращались с вами хорошо, мистер Клавейн.
— Кто вы? — снова спросил он.
— Я Зебра. Естественно, это не настоящее имя. Настоящее вам знать незачем.
— Кто вы такие, Зебра? И зачем…
— Меня попросили. А чего вы ожидали?
— Я ничего не ожидал. Я просто пытался… — Клавейн сделал паузу и подождал пока восстановится дыхание. — Перейти на сторону противника.
— Мы знаем.
— Мы?
— Очень скоро вы все узнаете. Идемте со мной. Ребята, подготовьте все для скоростного перелета. Когда мы доберемся до Йеллоустоуна, Конвент уже встанет на уши, так что на обратном пути скучно не будет.
— Я не стою того, чтобы из-за меня убивали невинных людей.
— А никого и не убили, мистер Клавейн. Два шаттла эскорта, которые мы уничтожили, управлялись с третьего, так что жертв нет. Пилот жив, его корабль тоже не слишком пострадал. Мы специально старались не попасть в шаттл «зомби». Кстати, это Демархисты заставили вас выпрыгнуть?
Он проследовал за Зеброй на мостик. Похоже, кроме нее, близнецов и самого Клавейна, на борту находился только один человек, который сейчас сидел в кресле пилота, пристегнутый ремнями. Он был без скафандра, совершенно иссохший. Его старческие руки, покрытые пигментными пятнами, напоминали цепкие узловатые корни, вросшие в пульт управления.
— А как вы думаете? — спросил Клавейн.
— Думаю, они на такое способны. Но, скорее всего, вы сами решили с ними расстаться.
— Это сейчас не важно, правда? Вы меня заполучили.
Высохший старец бросил на Клавейна короткий взгляд, в котором мелькнуло любопытство.
— Нормальное вхождение, Зебра, или пойдем длинным путем?
— Идем по нормальному коридору, Манукьян. Но будь готов к маневрам. Мне не хочется снова попадаться на глаза Конвенту.
Манукьян — если это было его настоящее имя — кивнул и занялся рычажками и кнопками из слоновой кости.
— Пристегни гостя, Зебра. И сама тоже пристегнись.
Полосатая женщина кивнула.
— Ребята, обеспечьте безопасность мистеру Клавейну.
Близнецы усадили его в контурное противоперегрузочное кресло. Клавейн позволил делать им все, что угодно — был слишком слаб и мог разве что изобразить жалкое подобие сопротивления. Его сознание прозондировало кибернетическую начинку корабля, имплантаты чувствовали какие-то потоки данных через «паутину» систем управления, но никак не могли на них повлиять. К людям вообще было не подступиться. Похоже, ни у кого из них вообще не было нейроимплантатов.
