Дэн, как мог внятно, пересказал Рону то, что видел.
— Значит, она…
— Я был там четверть часа назад. Она мертва, но что-то действительно происходит. Ран на ней уже нет. — Дэн отхлебнул кофе и прислонил кружку к щеке. — Да, можно заживлять на мертвом теле, но здесь оставались люди; кто-нибудь обязательно бы почувствовал магию. Это если забыть о Печатях.
— И что — совсем ничего?
— Совсем. Я сам видел, как исчезала кровь. Дыры от пуль на одежде остались, а всё остальное… И никаких ощущений, ничего. Температура тела почти тридцать пять, и это через восемь часов после смерти.
— А что Алекс?
— Просто сидит с ней. Зато теперь ясно, почему он был так спокоен во время предыдущей Охоты.
— Да, видно, он уже знал.
— Джулия… — Дэн поставил кружку на пол. — Джулия застрелила её в замке. Случайно, под «Контролем» Элинор. Он мне признался.
Рон поиграл бровями.
— Ты веришь, что Тэа оживет?
— Не знаю. Но я сам чувствовал, как она теплеет. Хотя это пока единственное, что можно чувствовать. — Дэн нахмурился. — То, что мы по старинке именуем магией, управляемые и усиленные, но естественные процессы. А это что-то… совсем другое.
— Как восстановление мимикрида?
Дэн недоуменно посмотрел на Тано:
— Это риторический вопрос?
— Верно, верно. — Рональд покивал сам себе. — Выходцы из других Параллелей не могут существовать в нашем мире больше часа, если пребывают в собственном материальном теле. Вопрос: в своем ли теле Тэа? Ответ: судя по всему, да. Только в таком случае она может «самовоскрешаться», а ее восстановление нельзя будет почувствовать магически.
— Ах, вот ты о чём. — Дэн вытянулся на табурете. — Согласен… Но Тэа всё равно не может быть мимикридом. Она жила с нами бок о бок неделями.
— Эхе-хе. — Тэйси вынул из кармана пальто круассан и сжевал его.
— Да и Райн чувствует, что с ней происходит! Или, по-твоему, он тоже мимикрид?
— Не шуми. Алекс правда чувствует? Или фантазирует под давлением эмоций?
— Он говорит, что ощущает «тепло» внутри нее — тепло, которое исцеляет.
— Ну что ж… Может, и так.
— Ты хочешь сказать, что Тэа, с которой мы провели столько времени, и Райн, проживший у тебя под носом большую часть своей жизни, выпали из Параллельного Потока? Может, и Ростов с ними за компанию?
— Байронс, не язви.
Дэн прикусил язык. Он всегда злился, когда Тано забывал о чужом любопытстве. Старик слизнул с указательного пальца сгущенку:
— У меня тоже нет заверенных ответов, одни спекуляции. Но могу предложить гипотезу.
— Давай.
Рональд кивнул. Затем ушел в северную комнату и спустя минуту вернулся с двумя плоскими свертками. Один прислонил к стене, второй начал аккуратно распаковывать. Дэн терпеливо ждал.
— Вот чем окупилась моя поездка в Астоун. Сперва взгляни на эту, — Рональд протянул ему что-то, всё еще завернутое в слой черной бархатистой бумаги.
Под ней оказалась картина.
— Полагаю, ты догадываешься, кто автор.
Байронсу было достаточно одного взгляда.
— Изабелла. — Дэн почти нежно взялся за деревянную раму. На толстом картоне плыл незамысловатый пейзаж: дымчато-зеленый, с глубокими синими тенями. Был виден край каменистого плато, из-за которого вытекала разделенная на два рукава река. Левый рукав был перегорожен поваленным лесом, правый скрывался за холмом. Посередине мерцали блики и перевернутая лодка. — Грустная картинка.
— Разве? — Тэйси налил себе еще кофе.
— Да.
— По крайней мере, утопленников не видно.
— Ты действительно считаешь, что это намек на то, на что сам мне намекаешь?
— Есть другие версии?
Дэн отрицательно покачал головой. Рональд, словно дирижер, развел руками:
— Если в этой картинке правда, то наш Поток разделился на два альтернативных. И мы не просто меняем направление Течения, мы меняем сам Поток.
— Ты когда-нибудь слышал о таком? Не в теории?
Рональд скривил физиономию:
— Не заставляй меня говорить банальности.
— Хорошо. Левый рукав завален. Правый течет неведомо куда.
— Но течет.
— Допустим, правый рукав мы создали своими действиями. Но это другой мир!
— Какая разница, Байронс, если ты уже в нем существуешь?
— С чего ты взял? У нас есть симпатичная альтернатива слева. Тебе нравятся кувшинки?
— Смотри внимательнее.
Дэн принялся разглядывать картину. На третьей секунде он всё-таки догадался:
— Угол обзора зрителя с правой стороны плато?
— Именно.
— И всё? По-твоему, этого достаточно, чтобы сделать вывод?
— Если мы верим картинам как посланию от человека с карт-бланшем на руках, то в них нет случайностей. Тем более, что случайностей не бывает.
— А если мы не доверяем картинам?
— У тебя есть другое объяснение происходящему в южной комнате?
Дэн опустил лицо. Рональд встал, склонился над ним, чтобы не скрести затылком по потолку. Взял из его неподвижных рук картину и опять бережно завернул в черную бумагу.
— Мы и в теории редко о таком слышим. Это почти сказка, — тихо сказал Дэн.
— Но, согласись, эта сказка очень похожа на правду. — Рональд прислонил картину к стене. — Два рукава одного Потока по отношению друг к другу параллельные миры; и если Тэа родилась после разделения в «левом» рукаве, то переход в «правый» автоматически делает ее мимикридом, но не создает временного парадокса. Потоки всё еще обладают общим истоком, обычное правило искажается и Тэа может оставаться у нас дольше установленного лимита.
— Но это означает, что она помогает своему миру стать Дельгом.
— Скорее, она помогает нашему общему миру обрести будущее.
— Но она тоже станет Дельгом… Я не смог определить, когда появился ее «спектр», но она впервые рожденная. Если это случилось после разделения, от нее вообще ничего не останется.
Тэйси отвернулся.
— Будем надеяться, что это не так. Что она лишь потеряет начальную инкарнацию. Вместе с воспоминаниями о пережитом.
— А если нет? Постой… Может, поэтому я ничего не вижу? Мир еще слишком зыбкий, невозможно просчитать, что и как сложится хотя бы через сто лет. Или мы просто застряли в «левом рукаве» — тогда мне и видеть нечего? — Байронс замотал головой. — Тано, всё это даже теорией назвать сложно!
— Полагаю, что-то из этого уже стало нашей реальностью.
Дэн шумно вздохнул, как набегавшийся пес.
Что-то задвигалось за стеной, они услышали вопросительные голоса. Потом всё стихло, и из-за поворота появились Тэа и Алекс.
Ее трясло и качало, словно после Перехода; Райн следовал за ней на полшага позади, готовый в любой момент оказаться на подхвате. На мгновение она задержалась, пока он выкручивал над ее головой запасной люк, затем на удивление прытко вскарабкалась по опустившейся лестнице и исчезла в дожде. Алекс последовал за ней.
Люк закрылся.
Дэн бесшумно выругался и принялся раскачиваться взад-вперед. Рональд уселся на намокший табурет. Спустя какое-то время в коридор высунулся оперировавший Тэа врач и жалобно посмотрел в запертый люк. Дэн, не прекращая раскачиваться, подал ему знак, что всё в порядке.
— Не знаю, что за фокус сотворил Райн, но я обязательно выясню. — Врач чихнул и скрылся в комнате.
Рональд пнул табурет Байронса. — Всё же интересно, а что же Алекс…
— А что же Ростов… — перебил Дэн. — А что же Изабелла… А что же Элинор, черт побери.
Тэйси пнул табурет во второй раз. — Хватит ныть. Меня, честно говоря, совершенно не заботит, насколько происходящее соответствует нормам. Что меня заботит, так это частности. Тэа. И Алекс.
Дэн перестал раскачиваться. Поводил носом из стороны в сторону. Затем встал и ушел к Охотникам. Он вернулся пару минут спустя — но уже с ноутбуком, большим термосом и набором небьющихся чашек. Положил компьютер на колени к Рональду.
На монитор выводились картинки со всех камер наблюдения на поверхности — в том числе с тех, что были расположены над самим лагерем. На нескольких были видны Алекс и Тэа: она сидела прямо на мокрой траве, Райн стоял поодаль, даже не стараясь прикрыть ее от дождя. Тэйси выбрал ракурс посимпатичнее и увеличил изображение. Камера почти вплотную показала запрокинутое лицо Тэа.
— Влажность в помещениях, где она прошла, упала на двадцать четыре процента за несколько секунд. А в третьей вообще пустыня — дышать невозможно.
— Смотри-ка, волосы, лицо, руки… даже одежда — совершенно сухие. И трава рядом. Мадемуазель Гор интенсивно поглощает воду. — Рон пощелкал языком. — Странно, растения не завяли. Никогда не слышал о таком эффекте. Неужели она использует составные нашего Потока?
— «Потоки всё еще обладают общим истоком, что искажает обычные правила»?
— Хм.
— Это значит, что нам не грозит смерть от дегидратации — только от асфиксии.
