которого звали также Александром — «мужественным защитником». Потрясая двумя копьями, имевшими металлические наконечники, он вызывал на бой храбрейших из греков. Как лев радуется желанной добыче, так обрадовался Менелай, увидев его. Но перед Менелаем в страхе отступил Александр. Лишь тогда он пришел в себя, когда на него напал Гектор, заклеймив его как женолюба, изнеженного соблазнителя.
Александр ответил ему:
— Гектор, я заслужил твои упреки. Ведь сердце твое крепко, словно секира, которой строитель корабля рассекает бревно. Такой топор усиливает размах руки строителя. Но не упрекай меня за желанные дары златой Афродиты, ибо нельзя презирать сверкающие дары богов. Получение их не зависит от нашего желания, а только от расположения богов. Если же ты хочешь, чтоб ныне я вступил в борьбу, сделай так, чтобы отошли в сторону все троянцы и все ахейцы, а меня сведи посредине воинов с любимцем Ареса Менелаем, чтоб мы сразились с ним за Елену и за ее богатства. Тот из нас, кто победит, пусть возьмет себе богатства и уведет с собой женщину. Вы же, скрепив дружбу искренней клятвой, можете спокойно жить на плодородных полях Трои. Ахейцы же пусть возвратятся назад в славный своими конями Аргос и в Грецию, на родину прекрасных женщин.
Обрадовался Гектор словам Париса. Греки тоже приняли эти условия, настояв только на том, чтобы при заключении договора присутствовал сам царь Приам — «ибо не очень-то можно доверять замыслам молодых. Если же в деле участвует старец, то он смотрит вперед и назад сразу, чтобы для обеих сторон была наибольшая польза». Агамемнон послал Талфибия к кораблям за жертвенным ягненком, Гектор же отправил послов в город, чтобы те принесли ягненка и призвали Приама.
А тем временем Ирида вызвала Елену на башню.
В башне у Скейских ворот сидели старейшины народа вокруг Приама. Из-за преклонных лет они не могли уже воевать, но давали достойные советы. Были подобны они цикадам, которые, сидя в лесу на деревьях, поют звонким голосом. Вот какие старейшины троянцев сидели на башне. Увидев приближающуюся к башне Елену, они обменялись друг с другом крылатыми словами:
— Нельзя гневаться на то, что троянцы и ахейцы ради такой женщины в течение долгого времени терпят столько страданий. В своей красоте она подобна бессмертным богиням. Но сколь красива ни была бы она, пусть уплывает с кораблями домой и не остается здесь на горе нам и нашим детям!
Приам дружелюбно подозвал к себе женщину:
— Я не виню тебя. В глазах моих — боги причиной всему. Они подняли против меня многослезную войну ахейцев.
И тотчас же он с вышины окинул взглядом греческий стан. Елена указала на каждого героя в отдельности. На Агамемнона, который когда-то был ее деверем, на Одиссея, Идоменея и других.
В это время пришел посол за Приамом. Престарелый царь ушел в сопровождении Антенора на равнину. С греческой стороны Агамемнон и Одиссей приступили к свершению клятвы. Глашатаи принесли им ягнят и вина, полили на руки царей воду. Черную овцу принесли в жертву Земле, белого овна — Солнцу, а третьего барашка — Зевсу, самому главному хранителю всех договоров.
Так заключили договор.
После этого Приам возвратился в город, ибо он был не в силах видеть своего сына, выступающего против Менелая. Гектор бросил жребий, на долю Париса выпало первым метнуть копье. Но его копье не настигло Менелая. Когда же наступила очередь Менелая, Афродита, накрыв Париса облаком, унесла его от взоров людей.
Боги пировали на Олимпе в чертоге с золотым полом. Гера разливала нектар. Воздавая друг другу честь кубками, они посматривали на Трою. Зевс с насмешкой сказал Гере:
— Вот Менелаю помогают две богини, Гера и Афина, но они лишь издали смотрят на него, им и здесь хорошо, в то время как улыбающаяся Афродита всегда находится при Александре. Вот и сегодня она спасла его от верной смерти. Поговорим же о том, что будет дальше, возбудить ли нам снова смертоубийственную борьбу или ниспослать им мирное соглашение? Ибо если все мы выберем мир, то сможет жить и дальше народ Приама в своем городе, а Менелай возьмет с собой аргосскую Елену.
Насупившись, слушали Зевса обе богини. Афина подавила свой гнев, а Гера громко возмутилась:
— Беспощадный Кронид, что говоришь ты опять! Ты желал бы, чтобы все мои труды пропали даром.
С тяжелым сердцем ответил ей тучегонитель Зевс:
— Что сделали тебе Приам и дети Приама? За что ты так ненавидишь их? Ты, наверное, только тогда успокоишься, когда войдешь в город через ворота, проникнешь за его стены и живыми поглотишь Приама со всем его народом. Пусть будет по-твоему, чтобы не было больше причины раздора между нами.
Так боги приняли решение о гибели Трои. А чтоб исполнилось это решение, они подготовили нарушение клятвы троянцами. Гера снова послала к людям Афину.
Афина, приняв образ сына Антенора, Лаодокта, нашла Пандара, которому сам Аполлон подарил лук, и убедила его поразить стрелой Менелая. Пандар, знаменитый лучник, вытащил из колчана новую стрелу, обратился с молитвой к Аполлону и обещал, возвратившись домой, принести ему в жертву сто перворожденных ягнят. Затем он натянул лук, тетива зазвенела, и стрела с острым наконечником полетела над толпой.
Но Афина Паллада хранила Менелая. Словно мать, отгоняющая муху от спящего ребенка, она отклонила стрелу Пандара, так что та лишь поранила Менелаю кожу. Из раны полилась кровь. В ужасе позвал Агамемнон к своему брату Махаона, сына Асклепия, знаменитого врача. Тот высосал кровь из раны и намазал ее целебной мазью.
Пока он лечил Менелая, троянцы уже наступали в военном строю. Благодаря нарушению мира Пандаром они стали заносчивы и взялись за оружие, желая снова услышать шум боя.
И Агамемнон пришел в стан греков. Он ободрял каждого героя. Одних он хвалил, в других же возбуждал желание борьбы обидными, пренебрежительными словами:
— Аргивяне, вас не покинет желание борьбы, ибо не станет Зевс на сторону клятвопреступников!
Снова стали друг против друга оба стана.
Продолжался жестокий бой, никто из бойцов не заслуживал упрека. Того, кто оставался невредимым в водовороте боя, возможно, вела за руку сама Афина Паллада. Только она могла отвращать от человека полет стрел. Ибо в тот день много троянцев и ахейцев упали в пыль рядом друг с другом.
Особую неустрашимость и военный пыл даровала Афина Паллада Диомеду, сыну Тидея.
Увидел Эней, что Диомед истребляет троянцев. Нашел он Пандара и попросил его сразить своей верной стрелой неизвестного бойца, который принес смерть столь великому числу троянцев — «если он не
