коробочку с портретами любимого Эмони, пересмотрела их по несколько раз, обнаружив два новых, вырезанных из каких-то журналов или чего-то подобного. От скуки она принялась мерить одежду, но быстро оставила эту затею — она была слишком маленьких размеров, чтобы ей подошло что-то, кроме шляпки.
Вскоре вампирша отправила Эмони письмо, выспрашивая, что случилось и почему в их особняке так тихо.
Ответного сообщения она не дождалась, Эмони вскоре самолично появилась на пороге, войдя, присела на кровать. Выглядела она ещё более недовольной, чем обычно. Читавшаяся в её глазах раньше ненависть ко всему живому, теперь смешалась с какой-то печалью.
Сабирия не стала ничего спрашивать, она, сидя в кресле, просто демонстративно закинула ноги на стол, сделала вид, что занята чем-то очень важным на планшете, поинтересовалась как-бы между делом:
— Куда всех слуг дели?
— Матушка с собой забрала, в мир, где время течёт медленнее, ответила ей Эмони, всем видом демонстрируя, что не это главная проблема на данный момент.
Она несколько раз вздохнула, легла, уткнувшись лицом в подушку, простонала:
— Уничтожь этот идиотский мир.
Сабирия хмыкнула:
— Только этот? Их много.
Эмони перевернулась на спину, уставившись пустым взглядом в потолок, украшенный золотыми барельефами, проговорила:
— Ты меня поняла. Просто убей их всех. Этого капризного паршивца Корэра. Ар, которую так любит Судьба. А потом меня, я уже не хочу… Я так ненавижу.
Сабирия промолчала. Слова Эмони вызвали у неё интерес.
— Вот скажи мне? — повернулась в её сторону Эмони. — Скажи мне, почему кому-то всё? А кому-то ничего? Почему Ар так любима Судьбой, меня же эта их Высшая сила просто ненавидит? У Ар всё легко и просто. Появляются проблемы и тут же появляется тот, кто их решит. Она не беспокоится даже о том, что нужны будут деньги. Они на неё словно с неба сыпятся. Она знает и умеет всё! И ты тоже не лучше. Королева мёртвого народа, но волнует ли это тебя? Нет, конечно! Нашла себе еды и живёшь припеваючи! Получаешь всё, что захочешь. Так скажи мне, почему кому-то всё, просто за красивые глаза? А кому-то ничего? Почему у меня умирает мать, а…
Тут Сабирия перебила её:
— Мне-то ты чего всё это высказываешь? У тебя проблемы? Судьба несправедлива? Так развернись и бей её в морду.
Эмони вопросительно взглянула на Сабирию.
— Не нравится — так меняй, — коротко ответила она.
— Как? Единственный шанс спасти матушку — раздобыть камушки. Но это только шанс. Не факт, что будет хоть какой-то эффект. И это… Мелкий Император просто послал меня ко всем богам по одному!
— Какие ещё камушки?
— Агара, их арии…
— Я знаю, — перебила Сабирия. — Если Император не согласился дать, почему бы самой не взять?
— Я хотела! Но как? Как я справлюсь с Ар? Она гораздо сильнее меня, изворотливее. И моя магия… Я могу только эмоции внушать.
Сабирия ничего не ответила, она просто встала и ушла в другой мир, оставив раскрытый планшет на столе.
Пролежав немного глядя в потолок, жалея себя, несчастную, Эмони всё же поднялась. Заглянув в планшет, она увидела несколько статей на тему использования Вечного пламени в двигателях внутреннего сгорания и каталог небольших мастерских, занимающихся созданием и починкой этих самых двигателей. Поначалу Эмони не поняла, какая связь была между её проблемами и техникой, но решила прочесть статьи, просто из любопытства. Только после до неё дошло, что связь была огромна. Вечным пламенем горит особое масло, способное разъесть любое вещество, кроме энергетической плёнки. В голове Эмони быстро сформировался план. Она мысленно поблагодарила упырицу, ведь дело оставалось только за деньгами и её личным обаянием.
Эмони подошла к зеркалу, её отражение неодобряюще покачало головой, но ничего не сказало. Она сделала вид, что не заметила этого движения.
* * *
Сабирия отправилась в свой замок. Пустой и холодный. Поклонилась стражницам на входе в тронный зал, усмехнулась: они, как всегда, не ответили на её приветствие, они уже давно не живые и не мёртвые — просто металлические статуи, как и все остальные на их планете, — расплата за проигрыш…
Тяжёлая дверь со скрипом поддалась, упырица вошла. Отец рассказывал ей, что замок правителей её народа очень похож по устройству на замок Имперцев. Это всегда казалось ей странным: зачем подражать врагам? Было ещё много, чего она не понимала. Отец всегда был странным. Хотя подобное она может сказать о любом из арий. Но его странность была иной. Он любил мать Сабирии — свою королеву, — но это совсем не помешало ему привести в миры живых дочерей от другой женщины, а потом притащить их во дворец… А ещё Сабирию часто мучили иные вопросы. Почему отец, покинувший Империю, предавший её, перешедший на сторону её заклятых врагов, говорил о ней с некоторым теплом и даже любовью? Почему он, пытавшийся лишить жизни первого сына Империи, восхищался им? Почему он говорил об Экоре с уважением и даже искал с ним встречи? Почему не ненавидел, если уж пытался убить? Почему писал письма и надеялся на его совет?
Только теперь Сабирия поняла… Или считала, что поняла. Она сделает для Ар то же, что когда-то сделал её отец для брата Ар. Она будет той, кто проводит дочь Империи до дороги странствий в миры мёртвых. Это будет именно она, и никто другой, ведь так начертано в Книге Судеб. До назначенного ура никто не запретит ей дружить с этой девчонкой, а после восхищаться ею. И если Ар каким-то немыслимым способом удастся вернуться в миры живых, она — Сабирия — конечно, будет искать с ней встречи. Иначе просто нельзя. Тогда, быть может, Ар поступит так же, как когда-то поступил её брат: на все высказанные ею мысли ответит короткой запиской с нацарапанным на ней всего одним словом, и неважно, каким оно будет, это будет её ответ…
Сабирия села на вытесанный из камня трон. Трон её матери. У его подножья некому вытереть кровь. Кровь её матери…
Именно в этом зале её обезглавил… Голову оторвал, просто руками, без оружия! Это Сабирия помнила слишком хорошо.
Могла бы только она вспомнить лицо, она бы отомстила.
Но во всём произошедшем тогда, ровно пять ходов назад, во время Третьей Имперской войны, было что-то забавное. Отец уговорил мать остаться с маленькой Сабирией в замке, потому что боялся мести. А в итоге в замке, охраняемом даже больше, чем в обычные дни,
