бы у меня от сердца отлегло.
И пусть корона со всем разбирается! Я ведь обычная глупая женщина и моё дело — рожать детей.
Впрочем, вдруг королева в курсе? Особенно, если в этом замешан её брат, генерал Риордан.
Но почему это должно быть выгодно драконице?
Мои размышления не заходят слишком далеко, поскольку не находят почву, из которой можно было бы с успехом вырасти. Ведь королева Аквинтия особо даже не вслушивается в тот якобы бред, о котором я говорила Гарольду.
— Также принцесса отдавала очень странные приказы и обрезала себе волосы. Она приказала сделать из своей гардеробной кабинет, представляете? Зачем жене принца кабинет? Так же она переодевалась мужчиной и гуляла по Файв-Уллу…. Общалась с местными, представляете?
— И ты всё это время молчал? — её чистый голос напитан кристальной злобой.
Гарольд дрожит и, кажется, вот-вот обмочится.
Конечно, если этого уже не произошло.
— Я не мог понять… Я ведь не знаю, как должна влиять истинность. Я надеялся, что это все временно. Но теперь вижу, вижу, как всё запущено. Знаете, Ваше Величество, может быть, дело вовсе и не в истинности, может быть дело в том, что принцесса попадала в руки фэйри? Аспиды оставили на ней свою отметину. Может быть, свели с ума… В Ночь Золотого Рога…
— Вставай. И уходи, если это всё. Увижу ещё раз — уволю. С каким пор кутюрье лезет в дела королевских особ? И делает свои выводы?
Гарольд сильно стукается лбом о пол.
— Простите! Пожалуйста, простите меня!
— Принцесса Виктория, какой бы строптивой она не была, но она истинная принца Ричарда. Фэйри могут сразить дракона, но ничего не могут сделать с волей высших богов. А истинность — это уже их отметка. Так что по твоему возьмёт вверх? Или ты хочешь сказать, что фэйри такие сильные? Может быть, нам всем тогда поклоняться им? Сомневаешься в выборе драконов?
— Нет, Ваше Величество, что вы… — он медленно отползает от королевы. — Я вспомнил, — вдруг надеждой загораются глаза. — Возможно, всё дело в горящей книге…
Я холодею.
Ну зачем же… зачем же Алиса ему себя выдала?
Она сама ведь говорила, что если узнают, что я не Виктория, исходы могут быть самые плачевные.
А если они найдут буквально ходячую инструкцию для попаданок, то… что будет тогда? Они мне поверят и обрадуются? Поверят и казнят? Не поверят и казнят?
Всё-таки я попаданка в чужое тело.
Остаётся только надеятся, что королева уже не слушает запальчивого слугу.
Но она как назло переспрашивает:
— Какая книга?
Гарольд тут же поднимается, спешно отряхивается и начинает тараторить:
— Принцесса Виктория сказала, что это артефакт её семьи и тайна. Это, конечно, подозрительно, но я ведь её слуга, а не должен без повода докладывать, не так ли? Книга эта была говорящей, она летала и… у неё был свой характер. Забористый, надо сказать.
— Что ж… Интересно.
— Правда? — Гарольд жалко улыбается. — Я ведь совсем не разбираюсь в магии, не знаю, что обычно, а что нет. Моё дело — шить прекрасные платья, которые будут…
— Тихо! — королева даже выставляет ладонь вперёд, чтобы слуга наконец-то захлопнулся. — Сейчас же веди меня туда, где лежит эта книга.
Она в одно мгновение оказывается рядом с собой, хватает меня за руку и приказывает не вырываться.
Именно что приказывает.
Я, если честно, совсем не знаю, что делать. Потому что если я побегу — это будет означать, что я правда что-то скрываю. Если случайно ударю королеву… Как меня тогда накажут? И получится ли тогда вообще иметь нормальные отношения с короной? Не знаю, словом, всё очень сложно.
А если они всё-таки найдёт Алису, то что тогда?
На самом деле я почти на грани, чтобы всё рассказать.
И я бы, наверное, после всего того, что успела пережить, уже давно сдалась, расплакалась бы, сказала, что я всего лишь Антонина Курочкина, и в принцессы я не напрашивалась…
Просто дело такое… королева, как оказалось, совсем к такому не располагает.
Мне кажется, что если она решит, что убить меня будет целесообразнее, она так и поступит прямо на месте и глазом не моргнёт.
Стоит ли рисковать?
Я решаю действовать по обстоятельствам и пока не вырываться. И даже никак не комменировать проиходящее. Я ведь совсем не хочу загонять себя в ловушку своей же лжи.
Держусь, пока она идёт вместе со мной до спальни.
Слуги, встречающиеся нам на пути, таращаться и едва ли не падают в обморок.
Становится как-то ещё тоскливее, чем обычно. Холодно. Я здесь совсем одна. И никто мне не поможет. Никому верить нельзя. Даже такой милый человек, как Гарольд, истолковал всё превратно.
Тогда об откровении с Ричардом не стоит даже думать.
И всё же интересно… а как он сейчас?
Даже в такой момент путы истинности пагубно на меня влияют.
Мы заходим в мои покои. Гарольд говорит, что книга где-то здесь. Королева перерывает всё. Достаёт вещи и книги из шкафов, срывает с кровати постельное, заглядывает под неё, срывает габелены…
Но Алисы нигде нет.
Я выдыхаю.
Холод, что является главным помощником страха, медленно отступает.
Я вспоминаю, что Алиса может следить за мной. Ведь мы пока что связаны. Значит, она должна была успеть спрятаться. Может быть, даже вылетела в окно.
— Ваше Величество… книга точно была где-то здесь. Не беспокойтесь. Мы её найдём. Это что-то плохое значит?
— Выйди, — она только что была злой, но теперь как будто бы успокоилась. — Оставь нас.
Гарольд машинально качает головой, но затем спохватывается и исчезает за дверью.
Королева накладывает на стены чары, чтобы на этот раз никто точно не смог подслушать наш разговор.
— Итак, Виктория, всё-таки обстоятельства требуют серьёзного разговора. А я надеялась, что ты захочешь всё исправить сама и будешь послушной. Что за книга, о которой говорил этот… слуга?
Я качаю головой.
— Не понимаю, о чём он. У меня нет магических артефактов. Я не занимаюсь магией и никак с ней не связана.
— Знаю… Жаль, что за флёром истинности невозможно отследить магические сделки и всё прочее. Ты явно что-то скрываешь, дорогая. И как тебе хватает силы воли рядом со мной? Драконицы, знаешь ли, умеют убеждать.
Значит, вокруг неё всё-таки существует какая-то особая аура и мои чувства меня не обманывают.
Что сказать, для человека с таким количеством тайн, как у меня, это
