Он все тот же «Господин Медленно, Но Верно»?
— Не знаю, найдешь ли ты в нем какие-то перемены.
— А что поделывают остальные? Судьба разбросала их по всей Англии?
— Нет. На Рождество они все будут здесь. Гарри раскрыл глаза от изумления:
— Что? Да тут намечается настоящий семейный праздник! Раньше отец не был таким сентиментальным. Он, наверное, сильно изменился.
— Вероятно.
Голос Лидии прозвучал сухо. Пилар слушала молча и с интересом.
— А Джордж? Он все такой же старый скряга? Как его взволновало однажды, когда ему пришлось отдать полпенни из своих карманных денег!
— Джордж — член парламента, депутат от Вестеринхэма.
Гарри откинул голову и звонко захохотал:
— Не может быть! Наш толстячок в парламенте. Вот так штука!
Его безудержный смех звучал почти не жестоко и, казалось, готов был взорвать комнату. Пилар задержала дыхание, даже Лидия вздрогнула. Вдруг Гарри перестал смеяться и устремил взгляд в сторону двери. Там стоял Альфред. Выражение лица у него было какое-то особенное и странное.
Вначале Гарри смотрел на него, не двигаясь; затем по лицу его пробежала улыбка. Он сделал шаг вперед.
— Ну и дела. Так это же Альфред. Альфред кивнул.
— Привет, Гарри, — сказал он холодно.
«Как все это странно, — подумала Лидия. — Они стоят друг против друга, как две собаки, настороженно обнюхивающие одна другую.»
Глаза Пилар широко раскрылись. «Как глупо эти двое уставились друг на друга, — подумала она. — Почему они не поцелуются? Ах, да. Англичане ведь этого не делают. Но они могли бы хоть что-нибудь сказать. Почему же они просто стоят и молча смотрят?»
Наконец Гарри нарушил молчание:
— Странное чувство — снова оказаться здесь.
— Понятное дело. Ведь прошло как-никак много лет с тех пор, как тебя… С тех пор, как ты уехал отсюда.
Гарри провел указательным пальцем по щеке. Это движение всегда означало, что на него находит гнев.
— Да, — сказал он — Я рад, что я… — он сделал паузу, чтобы придать больший вес своим словам, — вернулся домой.
***
— Я, вероятно, очень плохой.
Он откинулся в своем кресле и поглаживал пальцем предательски подрагивающую щеку. Перед ним в камине плясал огонь. Пилар сидела рядом и защищала его лицо от жара маленьким бумажным веером. Иногда она начинала помахивать им. Симеон с большим наслаждением наблюдал за мягкими грациозными движениями ее руки. Больше самому себе, чем этой юной девушке, он сказал:
— Да. Плохой человек. Или ты другого мнения, Пилар?
Пилар пожала плечами:
— Как говорят монашки, все мужчины плохи, вот нам и приходится молиться за них.
— Но я все-таки стал значительно худшим, чем большинство других. — Симеон засмеялся. — И не жалею об этом! Это доставляло мне удовольствие… Каждой минутой своей жизни я наслаждался. Утверждают, что в старости о многом жалеешь, но это пустая болтовня! Я не жалею ни о чем, а ведь пускался, так сказать, во все тяжкие. Я обманывал, воровал… Бог мой, да! И женщины, всегда эти женщины! Кто-то мне недавно рассказывал про одного арабского предводителя, у которого было сорок сыновей-телохранителей, и все были почти одного возраста. Сорок! Не знаю, правда, завел ли я сорок, но я тоже смог бы составить себе приличную охрану, если бы собрал всех своих внебрачных детей! Ну, Пилар, что ты на это скажешь? Ты в ужасе?
— Нет. Почему это я должна быть в ужасе? — спросила Пилар удивленно. — Мужчины всегда волочатся за женщинами. Мой отец тоже. Поэтому женщины так часто бывают несчастливы и идут в церковь, чтобы молиться.
Старый Симеон наморщил лоб.
— Я сделал несчастной Аделаиду, — пробормотал он — Боже, что это была за женщина! Свежая, здоровая и прекрасная она была, когда я на ней женился. А потом? Все время жаловалась и плакала. Любой муж сойдет с ума, если его жена постоянно плачет… У нее не было характера, это правда. Если бы она хоть один-единственный раз поступила мне наперекор. Она всегда мне уступала, всегда! Когда я женился на ней, то думал, что остепенюсь, перестану мотаться по свету, создам семью и смогу забыть свою прошлую жизнь.
Он замолчал и уставился на огонь.
— Создам семью! Вот и создал. И что это за семья получилась! — По его губам скользнула презрительная усмешка. — Ты только посмотри на них! Ни одного ребенка, похожего на меня! Неужели они и в самом деле совсем ничего от меня не переняли? Ни одного настоящего сына среди всех законных и незаконных! Альфред, например, боже ты мой! Я сыт им по горло, когда он глядит на меня своими верными собачьими глазами, всегда готовый выполнить мою волю. Что за болван' Жена его… Лидию я люблю. Лидия умница, но она совершенно не выносит меня. Совершенно не выносит. Она терпит меня только ради Альфреда.
Он посмотрел на девушку со значением.
— Пилар, запомни одно. Ничто так не раздражает человека, как покорность.
Она улыбнулась ему. Ее юная, полная жизни женственность согрела ему сердце.
— А Джордж? — продолжал он. — Что он такое? Толстый зануда. Надутый мыльный пузырь. Никакого ума, никакой храбрости, и скуп на деньги!… Дейвид — дурак и мечтатель, всегда был им. Маменькин сын. Единственное разумное, что он сделал в жизни, так это женился на энергичной надежной женщине.
Он вдруг ударил рукой по подлокотнику:
— Гарри самый лучший среди них! Бедный Гарри! Позор семьи. Но в нем, по крайней мере, есть жизнь!
Пилар кивнула:
— Да, он мил. Он так смеется и при этом забавно откидывает голову. Мне он тоже нравится.
Старик посмотрел на нее.
— Вот как? Он тебе нравится? Гарри всегда имел успех у женщин, в этом он пошел в меня.
Он захохотал:
— Я прожил хорошую жизнь. Очень хорошую жизнь. В ней было всего предостаточно.
— У нас в Испании есть поговорка: бери себе все, что захочешь, но заплати за это, сказал бог.
— Отлично сказано.
Симеон Ли задумался над ее словами.
— Бери себе все, что захочешь… Именно это я и делал в своей жизни, брал все, что захочу.
— А ты заплатил за это?
Голос Пилар прозвучал неожиданно звонко, как фанфара, и требовательно.
Симеон смолк и уставился на нее:
— Что ты такое говоришь?
— Я спрашиваю, заплатил ли ты за это, дедушка?
— Это… Я не знаю, — неуверенно сказал старик. Затем снова ударил рукой по подлокотнику. — Как тебе в голову пришло спросить меня о таком?
— Я просто задумалась об этом, — мягко ответила Пилар.
— Да ты — маленькая чертовка!
— Но ведь, несмотря на это, ты любишь меня, дедушка?
— Да, я люблю тебя, я с удовольствием сижу здесь с тобой.
