продолжал тем временем старый Ли, — с твоим отцом. Он, наверное, не мог устроить для тебя настоящего рождественского праздника, а? Для этого нужно иметь большую семью!
— Да, конечно… да, наверное.
Взгляд Симеона скользнул с нее на Джорджа.
— Мне не хотелось бы говорить о неприятном, но я боюсь, Джордж, что придется слегка уменьшить ту сумму, которую я регулярно посылаю тебе. Расходы по дому у меня в будущем, видимо, сильно возрастут, ведь нас здесь станет больше.
Джордж побагровел:
— Отец, ты не сделаешь этого!
— Ты так считаешь?!
— Мои расходы очень велики. Я уже сейчас порой не знаю, как свести концы с концами. Приходится экономить на всем.
— Предоставь экономить своей жене, — с улыбкой посоветовал старый Ли. — Женщины умеют это делать. Им иногда приходят в голову такие идеи, какие мужчинам никогда на ум не придут. Например, они решат, что смогут сами шить себе платья. Моя жена все делала своими руками — была очень большая искусница. Хорошая она была жена, в самом деле, только скучная…
Дейвид подскочил:
— Моя мать…
— Сядь! — сказал Симеон грубо. — У твоей матери было заячье сердце и куриные мозги! Полагаю, что ты унаследовал от нее и то, и другое.
Он вдруг встал. На щеках его выступили красные пятна, голос звучал громко и резко:
— Никто из вас здесь не стоит ни гроша! Ни один! Я по горло сыт всеми вами! Все вы слабаки — глупые слабаки! Одна Пилар стоит больше, чем двое из вас, вместе взятых. Клянусь богом, что где-нибудь в этом мире у меня есть сын лучше, чем вы, хоть он и не родился в законном браке!
— Ну, это уж слишком, отец! — воскликнул Гарри. Он тоже вскочил с места. По его лицу, обычно веселому, разлилась краска гнева.
— То же самое я могу сказать и тебе! — заорал на него Симеон. — Сам-то ты что делал все это время? Постоянно клянчил у меня деньги! Со всех концов света просил подаяния. Нет, я повторяю еще раз: я сыт по горло всеми вами! Вон отсюда!
Старый Ли опустился в кресло. Медленно, один за другим его дети покидали комнату. Джордж был красным и ошарашенным, Магдалена тоже выглядела испуганной, Дейвид был бледен как смерть и дрожал, Гарри высоко держал голову, а Альфред брел неизвестно куда, вышагивая, как лунатик. Лидия шла за ним, уверенная в себе и женственная, как обычно. Только Хильда остановилась у порога и затем вернулась к свекру. В том, как спокойно и неподвижно она встала перед его креслом, было что-то зловещее.
— Когда пришло твое письмо, — сказала она, — я действительно поверила, что там написана правда — ты хочешь собрать вокруг себя на Рождество всю свою семью. Поэтому я и уговорила Дейвида приехать. Но ты захотел собрать своих детей только для того, чтобы выдрать всех за уши, не так ли? Один бог знает, что ты нашел в этом приятного.
Симеон хихикнул.
— Знаешь, я с некоторых пор приобрел особое чувство юмора. И отнюдь не требую, чтобы мой юмор понимали. Достаточно того, что мои шутки нравятся мне самому.
Поскольку она не ответила, Симеон вдруг забеспокоился.
— Ну, что ты на это скажешь? — спросил он в упор.
— Я боюсь, — она запнулась.
— Чего ты боишься?.. Меня?
— Нет, я боюсь за тебя, — ответила она и, как судья, который только что огласил приговор, повернулась и величественно удалилась из комнаты.
Симеон уставился на дверь, через которую она вышла. Затем встал и поковылял к сейфу, бормоча:
— Лучше на вас поглядим, мои прекрасные…
***
Примерно без пятнадцати восемь зазвенел звонок у входа. Трессильян открыл. Когда он вернулся в каморку у кухни, там стоял Хорбюри с кофейной чашкой на подносе.
— Кто это был? — спросил Хорбюри.
— Инспектор полиции Сагден. Эй, смотрите, осторожней!
Но чашка из рук Хорбюри уже упала на пол и разлетелась вдребезги.
— Ну ты посмотри! — запричитал Трессильян. — Одиннадцать лет пользуемся этим сервизом, я всегда сам мыл его и не разбил ни одной чашки! А стоит вам только прикоснуться к чему-нибудь, чего вам вообще касаться не следовало бы, как непременно что-то происходит!
— Мне очень жаль, мистер Трессильян, — извинился Хорбюри. На лбу у него выступили крупные капли пота. — Сам не понимаю, как это могло случиться. Скажите, а полицейский инспектор предупреждал заранее, что придет?
— Да, мистер Сагден звонил. Слуга облизнул пересохшие губы:
— А что… что он хотел?
— Он собирает пожертвования на полицейский дом для сирот. Я отнес книгу для записи пожертвований наверх мистеру Ли, но он велел мне попросить мистера Сагдена подняться к нему и принести им шерри.
— Сплошное попрошайничество в это время года, — заметил Хорбюри. — А старый черт щедр, это надо признать, несмотря на некоторые его недостатки.
— Мистер Ли с давних пор очень щедр, — ответил Трессильян с достоинством.
— Да, это его лучшая сторона, — согласился Хорбюри. — Ну, я пойду.
— В кино?
— Вероятно. Бай-бай, мистер Трессильян.
Он вышел через дверь, которая вела в комнату для прислуги.
Трессильян посмотрел на стенные часы. Затем отправился в столовую и положил на каждую салфетку по булочке. Бросив на длинный стол последний оценивающий взгляд, он подошел к гонгу и позвонил.
Когда звучал последний удар гонга, инспектор Сагден как раз спустился по лестнице. Это был высокий симпатичный мужнина в голубом костюме, застегнутом на все пуговицы. Походка его была полна сдержанного достоинства, которое он считал приличествующим своей должности.
— Думаю, нынче ночью ударит мороз, — сказал он беззаботно.
Трессильян заметил, что влажность весьма вредна для ревматизма, в ответ на это инспектор констатировал, что ревматизм — дело весьма неприятное, и затем распрощался.
Старый дворецкий запер за ним дверь и медленно вернулся в холл. Он провел рукой по глазам и вздохнул. Однако, увидев, что Лидия идет в столовую, снова выпрямился и принял чопорный вид Джордж Ли тоже спускался по лестнице. Как только последняя из гостей, Магдалена, исчезла за дверью столовой, Трессильян вошел вслед за ней и объявил:
— Стол для вечерней трапезы накрыт.
Трессильян на свой лад был знатоком женской моды Когда он с бутылкой вина в руке обходил стол и наполнял бокалы, у него была возможность рассмотреть и критически оценить платья дам. Миссис Лидия одета в новое, черное с белым, платье из тафты с большими цветами. Материя довольно крикливая, но ей платье идет. И миссис Магдалена в платье, которое как раз ей к лицу. Наверное, стоит кучу денег. Непонятно, как это скупой мистер Джордж оплатил его? Миссис Хильда… ну, она симпатичная женщина, но не умеет одеваться.
