не могло. Тон постепенно менялся.
Конспирация их носит характер бутафорский, и они очень неаккуратно хранят свои документы. Так на стеллажах «Граней» лежали отчеты от курьеров-туристов, которые меня посещали. Конечно, когда к нам в Москве приходил такой молодой человек, мы сажали за стол, угощали, разговаривали. Мой сосед Леонид Седов хорошо знал английский и помогал нам. А потом выясняется, что этот турист писал отчет, включая туда сведения, сколько я пил, какие у нас с Наташей отношения, как я отношусь к славе литературной, насколько высоко себя ценю. Однажды Романов забыл в редакции на своем столе бумаги, и Наташа, присевшая на его стул, прочитала отчет Владимира Рыбакова о посещении какой-то французской графини. И там он описывал, какие у нее отношения с мужем, возможно ли, что у нее есть любовники, и главное – можно ли добиться от нее денег в этот «Союз меча и орала» – НТС. Они тоже пытались мне гадости про Наташу говорить: «Она вас порочит!» А ей про меня, что ее «не ценю». Мы сразу эти разговоры пресекли. Тогда они попытались затащить Елену Юльевну в свое болото. Ее приглашали в гости к людям, ей по возрасту подходящим, и там вели осторожные беседы. Но Елена Юльевна была – скала. Тогда Романов стал Наташу обихаживать. Пригласил в ресторан для конфиденциальной беседы, и предложил ей вести журнал, стать главным редактором «Граней»: «А Владимов будет автором. Он же писатель, ему нужно больше времени для своего творчества. А вы вполне сможете!» Наташа ему ответила: «Я – человек Владимова. Я могу помогать ему, и никому больше».
Потом стали мне уже прямо объяснять, что я, как редактор, от них завишу, так как «Грани» – журнал НТС. Я попытался найти status quo и написал, что, если они дадут мне без помех делать журнал, мне их партийные дела безразличны (ГВ).
Я приведу отрывок из этого письма:
3 июня 1986 г.
Директору издательства «Посев»
Н.Б. Жданову
Уважаемый Николай Борисович,
Благодарю Вас за письмо от 26.5.1986
Благодарю искренне – оно мне многое приоткрыло. Все не мог я никак в толк взять, как объяснить Ваше требование сдавать журнал целиком – нелепое, непрофессиональное, не способствующее ни качеству журнала, ни его выходу в срок. Теперь понимаю – так удобнее цензору. В самом деле, не бегать же ему [или ей] в типографию за каждым материалом по отдельности…
Привыкши к субсидиям, Вы, по-видимому, вполне равнодушны к увеличению или падению подписки, для меня же это – показатель моей работы. Вам – как издателю – не мешало бы знать: подписчик очень не любит, когда выписываемый им журнал приходит не в срок. Или это хроническое и прогрессирующее опоздание устраивается преднамеренно? Ведь именно таким образом советская цензура сбивала подписку на «Новый мир»…
Знали бы мы тогда, что за обстановочка в этих «Гранях», не видать бы вам ни одной статьи, ни «Верного Руслана», ни меня во Франкфурте!
Надеюсь, Вы усвоили, что со мной, как с Тарасовой[381], не будет. Со мной будет вот как: номер я буду привозить лично Вам, полчаса на просмотр в моем присутствии, затем вместе с Вами сдаем номер в типографию под расписку. То же самое – с версткой. И чтоб никаких «швигемуттеров», «швигефатеров» и прочих посторонних духу не было возле «Граней»!
Вас огорчает «атмосфера отчужденности и даже враждебности», которой я и Наталия Евгеньевна «отгораживаемся» от издательства, – так поищите у себя, откуда эта атмосфера, из чьего зловонного рта! Не было людей, доверчивее к вам настроенных, чем мы во Франкфуртском аэропорту 26-го мая 83-го года. Думаю, других таких дураков – не будет, мы последние. Сколько же надо были приложить усилий, чтоб наше доверие рассеялось в дым! Вот, оказывается, что и на работу меня оформили неправильно, пользуясь моим незнанием германских налоговых законов, – значит, с самого начала были обман и ложь. И продолжаются они поныне… Я никогда не отказывался от участия в жизни издательства. Но сидеть на издательском совете рядом с мадам Артемовой, оболгавшей мою жену и меня самого, подсылавшей ко мне Филимонова задавать «каверзные» вопросы [на самом деле – клинически идиотские], – увольте…
Впрочем, до НТС мне уже нет дела. Настоятельно прошу только об одном – НЕ МЕШАЙТЕ МНЕ ДЕЛАТЬ ЖУРНАЛ «ГРАНИ». Я намерен сосредоточиться только на нем и на своей литературной работе. Вот единственный приемлемый для меня компромисс с вами (FSO).
Я отправил это письмо 3 июня, и в тот же день пришло письмо от директора «Посева» Н.Б. Жданова (подходящая фамилия!), что они отказываются от наших услуг. Причины увольнения не объяснялись: «Благодарим вас за вашу работу. В дальнейшем от сотрудничества отказываемся…» И в том же письме было написано, что я «…проявил нелояльность к НТС», хотя я им никакой лояльности изначала не обещал (ГВ).
На фирменной бумаге издательства «Посев» был написан следующий текст:
Франкфурт 3.6.1986
Уважаемый Георгий Николаевич!
От имени Издательства благодарю Вас за редактирование журнала «Грани» с № 131 по № 140. В дальнейшем мы отказываемся от сотрудничества с Вами по выпуску журнала и поэтому заканчиваем наши рабочие отношения в этой области с Вами к 30 июня 1986 года.
Связанные с этим решением практические вопросы мы обсудим при встрече, которая должна состояться в июне месяце.
С наилучшими пожеланиями на будущее и с уважением,
Н.Б. Жданов
Директор Издательства
П. С.: Прилагается расчет по гонорарам за Вашу работу по редактированию журнала «Грани» в период 1984–1986 гг.
Н.Б.Ж. (FSO).
В тот же день Владимову было отправлено второе письмо на бланке НТС:
3.6.1986 г.
Уважаемый Георгий Николаевич!
Последние Ваши и Наталии Евгеньевны письма убедительно доказывают, что дальнейшие наши с Вами деловые отношения бессмысленны, как для НТС, так и для Вас. Остается лишь искренне пожалеть, что Вы сочли возможным занять в отношении НТС столь нелояльную позицию.
Как бы то ни было, поскольку издательство Посев решило выпускать журнал Грани без Вашего сотрудничества, и памятуя о немалом совместно пройденном пути, мы готовы матерьяльно облегчить Вам переходный период, как мы это уже делали в 1983 году. Детали предлагаю обсудить при встрече.
С искренним уважением,
Ю.Б. Брюно, Председатель Исполнительного Бюро Совета НТС (FSO).
* * *
Не скажу, чтобы увольнение было для
