«Посмотри, — хотела она крикнуть сыну, — твоя жена выглядит как побитая собака. И она и является ею на самом деле, — псина, которая не достойна тебя».
Но Умберто не шевелился. Он сидел на стуле, на который опустился после резких слов отца, замер, как марионетка, у которой обрезали нити. Умберто выглядел несчастным. Внутри у доньи Офелии все сжалось. Позже она обнимет его и утешит, как поступала всегда, когда он был еще ребенком. Она погладит его по голове. Покормит dulce de leche и ласково назовет по имени.
Виктория медленно поднялась. Рикардо и она молча и неподвижно стояли друг напротив друга. По лицу Виктории было видно, что она осознала всю серьезность ситуации. На лице Рикардо промелькнула тень сожаления перед тем, как он размахнулся и изо всей силы ударил ее. Виктория зашаталась, потеряла равновесие и упала, но дон Рикардо поднял ее и ударил снова. На этот раз голова Виктории запрокинулась, но женщина не упала — Рикардо крепко держал ее.
«Наконец-то, — подумала Офелия, — наконец-то! Я очень долго этого ждала».
Она с удовольствием заметила, что губы ее невестки разбиты и по подбородку течет кровь. Виктория не издала ни звука. Она также не пыталась остановить кровь, которая ручейками стекала с разбитых губ по подбородку и капала на платье, впитываясь в ткань. «Эти отвратительные пятна никто не сможет вывести», — подумала донья Офелия.
Дон Рикардо подтащил Викторию к стулу.
— Вытри кровь, — приказал он ей.
Виктория сделала так, как ей велели. Офелия с удовольствием заметила тень страха на лице невестки. Виктория боялась, что ее будут бить и дальше, боялась того, что наступит потом. Когда дон Рикардо вновь поднял руку, Виктория закрылась ладонями, чтобы защититься. Кто-то пронзительно рассмеялся, и лишь спустя мгновение донья Офелия поняла, что это был ее собственный смех. Рикардо неожиданно опустил руку.
Виктория прижала платок к губам, а потом взглянула на пятна крови. Ей вдруг стало трудно дышать. Потом дыхание участилось, а спустя мгновение невестка потеряла сознание и рухнула на пол.
Вечернее солнце ткало пряди красно-золотых лучей, когда Виктория открыла глаза. Медово-медными отсветами в окне догорал день. Женщина осторожно пошевелилась. Голова болела. Виктория хотела застонать, но сдержалась, потому что была не одна. В кресле у ее постели сидела донья Офелия — ее свекровь — и не сводила с нее глаз. Виктория не могла не испугаться. Офелия была одета в черное. Ее серые, аккуратно разделенные на пробор волосы были завязаны на затылке в узел.
Лицо и тонкие пальцы были такими бледными, что походили на лицо и пальцы мертвеца.
— Ты действительно думаешь, что так легко отделаешься? Ты даже не подозреваешь, как долго мне известен твой грязный маленький секрет, — прошипела она.
Виктория поднялась. Ей пришлось крепко ухватиться пальцами за край кровати, чтобы не издать ни единого звука. Дон Рикардо бил ее безжалостно. Еще никогда в жизни ее не били. Лишь от одной мысли об этом Виктория содрогнулась.
— Почему ты ничего не сказала раньше, Офелия? — Виктория хотела произнести эти слова презрительно, но ее голос был просто уставшим. — Должно быть, правда жгла тебе язык.
Свекровь пронзительно рассмеялась.
— Все хорошо в свое время.
Комнату заполнило молчание. Потом донья Офелия, шурша тканью, аккуратно расправила складки на юбке. Этот звук заставил Викторию содрогнуться.
— Конечно, твоего любовника тоже нужно наказать. Как сообщил мне сеньор Санчес, один из его слуг рассказал ему, что Педро Кабезас присоединился к каким-то восставшим племенам на юге…
Офелия покачала головой. Могло показаться, что в уголках ее рта появилась улыбка, но взгляд темных глаз оставался холодным.
Виктория оцепенела. Кто же донес на Педро сеньору Санчесу? Эстебан? Неужели Эстебан все рассказал? И что сделали с Эстебаном, чтобы он заговорил? Виктория понимала, что он ни за что не выдал бы Педро. Она старалась не заплакать. «Не Эстебан, пожалуйста, только не Эстебан!» Она хотела узнать, что же все-таки произошло, но в то же время страшилась этого. На лице доньи Офелии не отражалось никаких эмоций.
— Нужно, конечно, было уговорить этого человека все рассказать, невестушка. Сеньор Санчес приказал сечь его, пока кожа у него на спине не будет свисать лохмотьями, а потом выгнал его. Его и весь его выводок.
Виктория повернулась к окну. Как может такой изящный рот изрекать столь ужасные слова? Откуда донья Офелия узнала об этом? Откуда она, черт побери, обо всем узнала?
Офелия вздохнула.
— Ах, я догадываюсь, какой вопрос ты сейчас себе задаешь, — произнесла она с улыбкой. — Ты же помнишь, надеюсь, что Санчесы — мои родственники? Они всегда охотно делятся со мной новостями. Они всегда так делали. — Она на какое-то время умолкла. — Итак, моя дорогая, мы доконаем твоего кобеля. Но не бойся, у тебя останутся воспоминания! В конце концов, воспоминания — единственное, что нам остается.
Виктория не могла не взглянуть на свекровь. Что-то похожее на боль отразилось на ее лице, но потом она вновь взяла свои чувства под контроль.
«Но ведь это не важно! — хотела крикнуть Виктория. — Оставь его в покое. Я потеряла его. Он уехал. Отпусти его, и я подчинюсь». Но этого донье Офелии было недостаточно, Виктория поняла это, когда снова взглянула в лицо свекрови. Донье Офелии нужно было уничтожить Педро, чтобы успокоить собственную душу.
Следующие несколько дней Виктория провела в своей темной комнате, лежа в кровати. Окна и двери были заперты. Иногда она слышала, как дети играют на веранде. Виктория спрашивала себя, стоит ли крикнуть, позвать их, или этим она слишком обеспокоит их. Один раз они были совсем близко. Виктория слышала, как Эстелла спрашивала о ней, и на мгновение ей на глаза навернулись слезы. Женщина встала, подбежала к двери, решительно сжала кулаки и забарабанила в дверь.
— Эстелла, любимая моя! Мама здесь, слышишь? Мама любит вас.
— Мама? Мама? Мама!
Эстелла кричала, но ее голос становился все тише. Очевидно, кто-то оттащил ее по коридору, и это еще больше разозлило Викторию. Она молотила кулаками в дверь, не обращая внимания на боль. Спустя мгновенье Виктория потеряла равновесие, когда кто-то распахнул дверь. Этот человек не удосужился ее подхватить, и Виктория едва успела опереться на стену. Она подумала, не сбежать ли ей прямо сейчас. Может, ей удалось бы выскочить за дверь.
— Даже не думай об этом, — раздался голос свекрови, вернувший Викторию к действительности.
Виктория выпрямила спину. Позади доньи Офелии она увидела мускулистого парня, незнакомого ей. «Этот наверняка тут же меня схватит», — пронеслось у нее в голове. Нужно придумать что-то другое.
