— Какие страсти, — пробормотал я, посмеиваясь над горе-любовниками.
Преинтересное занятие — наблюдать за тщетными потугами, когда уже знаешь, как сложится их судьба.
— Люблю, — вздохнула Белла, прижимаясь щекой к его плечу. — Но ты полукровка. Нам… нельзя жениться.
— Кто это сказал?! — взревел Сэм, окончательно переставая себя сдерживать. Всё его лицо покраснело от нескрываемой злости, но руки всё равно продолжали довольно нежно прижимать Беллу к себе. — Кто сказал, чёрт побери?!
— Это мой долг, Сэм, — уже строже проговорила Беллатриса, вырываясь из его хватки.
Самюэль же выглядел так, словно она прямо сейчас вонзила ему нож в сердце. Наверное, примерно так он себя и чувствовал, ведь в этот момент наверняка осознал, что дело тут не только в воле отца. А в том, что его горячо любимая девушка сама считала брак с Родольфусом правильным.
Представляю, как бы она плевалась ядом, если бы увидела Грейнджер вместе с Малфоем. Я бы посмотрел на её перекошенное гневом лицо.
— То есть кровь тебе дороже любви? — хмыкнул Самюэль, поливая её презрительным взглядом.
— Семья — дороже всего, — отчеканила Белла и, тяжело вздохнув, чуть смягчилась. — Брось, Сэм. Мы сто раз говорили об этом. Я и Родольфус ни разу даже не прикасались друг к другу. Я твоя, навсегда, — она потянулась к его ладони, аккуратно сжимая её в своих. — Брак — лишь необходимая фикция для продолжения рода. И… если ты не выберешь другую, — взгляд почти чёрных глаз опасно блеснул, — мы будем вместе. Всегда.
— Как я посмею? — он растянул губы в еле заметной улыбке и прижал её к себе, закрывая глаза. Глаза, в которых, несмотря на внешнее смирение, по-прежнему плескались гнев и негодование.
И я мог его понять. Прекрасно понимал, ведь боялся того же самого, когда только начинал встречаться с Дафной.
Какая же цикличная штука — чёртова судьба. Густой дым вновь захлестнул меня в свои объятия, не давая возможности остаться вместе с так горячо целующейся парочкой. Парочкой самых опасных и безумных убийц в истории.
***
Омут тащил меня через нескончаемые сцены секса и бесконечные признания в любви. Беллатриса и Самюэль успели перепихнуться даже на её свадьбе, когда голос Родольфуса, разыскивающего невесту, был слышен из-за стены.
Сэм явно засунул в пробирку все сладостные моменты с Беллой, и это бесило настолько же, насколько и радовало. Ведь в таком случае я наверняка не упущу информации о проклятии, хоть и порядком заебавшие меня стоны дико раздражали. Казалось, что все их отношения завязывались на быстром крышесносном сексе, будто они не упускали ни единой возможности насладиться друг другом. А из важного было лишь то, что началась первая магическая война.
Я начал замечать, что от воспоминания к воспоминанию годы брали своё. Значит, их встречи случались всё реже. Взгляд Беллатрисы становился всё более безумным, а она сама — всё ненасытнее. И я ничуть не удивился, когда она полоснула грудь Сэма непонятно откуда взявшимся кинжалом, пока восседала на его члене, и захлебнулась в экстазе от вида алых пятен, выступающих на аврорской мантии.
Я совру, если скажу, что Сэм тогда сжал губы от боли, а не от чистого кайфа. Каким-то образом он понимал её, разделял безумные садистские потребности на двоих. Нуждался в них так же отчаянно, как и она сама. Нежно целовал её на прощание, словно не он только чуть не подох от смертоносного секса.
А ещё Сэм всегда оставлял ей свёртки пергаментов перед уходом. Сливал информацию из Аврората, тут и ума много не нужно, чтобы догадаться.
Наконец я оказался около небольшого поместья посреди поля. Владельцы явно не были богачами, но от постройки так и веяло теплом и уютом. Чьим-то домашним очагом. Вот только из выломанной входной двери доносились лишь чьи-то истошные вопли.
В доме пытали людей.
— Я умоляю тебя, Белла! Не иди! — кричал Сэм, пытаясь схватить её за руку под деревом у крыльца. И даже сквозь темноту ночи я заметил, как сильно лицо Беллы было перекошено от неконтролируемого гнева, пока она продолжала вырываться и еле сдерживалась, крепко сжимая палочку, чтобы не пустить в ход магию. — Через несколько минут сюда прибудет целый отряд авроров! Тебя посадят в Азкабан, ты понимаешь?!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Чёрта с два! — прорычала она. — Мы должны узнать, что Долгопупсы сделали с Тёмным Лордом! — она продолжала вырываться, дёргаясь так хаотично, будто окончательно выжила из ума.
Возможно, так оно и было. Но Сэм всё ещё оставался жив, а не лежал бездыханным телом у ног Беллы. И что-то подсказывало, что не всё потеряно, что они до сих пор любили друг друга, несмотря на всю порочность, чистое безумие и извращённость таких чувств.
— Там и без тебя всё узнают, — скривился Сэм, прекрасно слыша, как и я, невыносимые крики родителей Невилла. — Пойдём со мной, умоляю, Белла!
— Я не уйду, пока не убью предателей крови! — завопила она в ответ, толкая Сэма в грудь. — Я должна найти Лорда! Это мой долг!
И Самюэль замер, прекращая тщетные попытки удержать её. Молча наблюдал, как она тут же развернулась и забежала в дом. Я видел, как его лицо исказилось от безудержной боли. Как он всадил кулак в сухой ствол дерева, а после схватился за волосы, качая головой и содрогаясь в беззвучных рыданиях.
Женские крики из дома усилились. Беллатриса принялась за Алису Долгопупс.
Безжалостно исполняла свой долг, вопреки надеждам Сэма. Как и в тот раз, ещё в Хогвартсе.
И он, бросив последний взгляд на злополучный дом, аппарировал, унося меня вместе с собой в следующее воспоминание.
***
Мы оказались в тёмном сыром подземелье. Я не мог чувствовать запахов, но готов был поклясться, что вокруг царило мерзкое зловоние, пропитанное плесенью и трупным смрадом. Я слышал, как капли скопившейся воды падали с потолка вниз, пуская лёгкое эхо по каменному коридору.
Кое-как различив перед собой решётку, я шагнул к ней, тут же замирая с раскрытым ртом. Настолько представшее зрелище поразило.
Беллатриса, измождённая и истерзанная, неподвижно лежала в камере. Одежда на ней была разодрана в клочья, на оголённых участках кожи, казалось, не присутствовало ни единого живого места. Ошмётки плоти были словно приклеены к скелету неестественными пластами. Её пропустили через мясорубку, не иначе. Но поражало не это. Другое.
Беллатриса улыбалась.
Не могла даже пошевелить почти бездыханным телом, но, чёрт побери, обнажала ровный ряд грязных зубов в безумном оскале. Будто прямо сейчас мысленно терзала Круциатусом кого-то из своих злейших врагов.
По спине прошла дрожь. Все поджилки затряслись в немом ужасе. Я тяжело сглотнул, невольно ступая назад от решётки и стараясь быть как можно дальше от этой психопатки. Всем телом чувствовал угрозу, хоть и был всего лишь в воспоминании. Никогда не видел более пугающей картины.
Раздались тяжёлые шаги, эхом отскакивающие от стен глухими ударами, бьющими по ушным перепонкам.
Самюэль стремительно подошёл к темнице, но ни одна мышца на его лице не дрогнула при взгляде на Беллу. Я услышал лишь сиплый выдох, а после он резко вытащил палочку из кобуры на предплечье и принялся шептать целительные заклинания, просовывая древко через стальные прутья.
Рука Сэма дрожала.
И это было красноречивее тысячи слов.
Его худшие ожидания сбылись, и Беллатрису всё-таки поймали авроры, попутно выместив на тётке Драко всю злость, скопившуюся за годы войны. Но мы явно были не в Азкабане. Скорее где-то в подземельях Министерства, где держали преступников перед судом.
Спустя минуту его тихого шёпота Беллатриса дёрнулась, начиная корчиться на камнях. С очевидным трудом разлепила веки, привставая на дрожащей руке, пока вторая продолжала оставаться на полу престранной культей. Её наверняка сломали или напрочь раздробили — слишком неестественно была вывернута конечность. Будто её скрутили и выжали, как половую тряпку.
Неудивительно, ведь то была её рабочая рука. Но мерзкое зрелище вынуждало невольно сморщиться и отвести взгляд.
