с довольной улыбкой он откинулся на спинку. – Видишь, не так уж и сложно. С родными надо по-людски, это с посторонними можно, – он замешкался, подбирая слова, – блюсти собственную выгоду, а с близкими следует быть бескорыстным, они единственная опора в жизни. Как ты смотришь на то, чтобы завтра рано утром взять напрокат спиннинги и порыбачить? Вчера у стрелки видел мужика, у которого можно арендовать удочки. Там дальше, если пройти по ней до конца, очень глубоко, есть куда закинуть крючки», – Стёпа явно посчитал наш разговор оконченным в свою пользу.
«Неплохая идея, а то уже надоело просто лежать на пляже и плавать в море, а поехать на экскурсию здесь некуда. Кстати, тебе же известно, что я эту поездку не планировал и денег на неё не копил?»
«Ну?» – насторожился он.
«Я полагаю, отец дал тебе какую-то сумму на наши совместные расходы. Верни мне половину или оставшееся время плати за меня сам».
«Так он же дал в общем, на всех. Я уже потратил больше половины, например, на эту гостиницу».
«Тогда почему я сам плачу за свой номер? – ответа не последовало. – Но я полностью согласен, совместные расходы есть совместные расходы. Однако, надеюсь, ты понимаешь, что за свою жену и ребёнка должен платить сам? Это дело чести для любого мужчины. Пока заняться нечем, давай подсчитаем, сколько ты потратил на бензин и прочее. Подели пополам сумму, которую получил от отца, смело вычитай из неё половину уже произведённых расходов, а оставшееся отдай мне, и я обещаю тебе безоговорочно оплачивать свою долю будущих издержек. Более того, я тебе даже обещаю, что верну отцу остаток, не истратив из него ни копейки лишнего».
«Вот ты… – Стёпа опять замешкался, подбирая нужное слово, – жлоб!»
«Хорошо, что ты первым произнёс это слово. А точно я? Это я прикарманил отцовские деньги?»
«Я ничего не прикарманивал, он сам дал их мне и даже сказал почему именно мне. Он думал, что ты их не возьмёшь».
«И не взял бы, потому что в магазине с делами сейчас туго, а в прошлом году он на меня сильно потратился».
«Вот видишь! И тем не менее он их дал, поскольку волнуется за нас, мы – семья и должны друг другу помогать, ведь больше никто нам не поможет».
«Я вижу, что за всей этой жизненной правдой-маткой стоит именно то самое жлобство, желание поиметь с ближнего больше, чем сам готов ему предложить. Почему ты не предложил мне скинуться на поездку, а сразу взял деньги у отца?»
«У меня ведь семья, я не могу позволить себе столько тратить на отдых».
«Думаю, можешь. Ты просто хотел отдохнуть за чужой, в данном случае отцовский, счёт, а сэкономленное потратить на что-то другое. Более того, ты привык так жить всю жизнь, и если родители смотрят на это сквозь пальцы, поскольку ты их сын, то я, будучи твоим братом, притом младшим, совершенно не обязан содержать ни тебя, ни твою семью. А за помощью, да, обращайся в любое время, помогу, чем смогу, выслушаю, объясню, посоветую, надо будет, пущу переночевать, и всё в таком духе».
«Спасибо», – прошипел он, поняв, что спорить со мной и торговаться уже опасно, можно потерять оставшееся.
В ту же ночь лёжа в кровати, я битый час слушал перед сном, как за стенкой Стёпа перешёптывается с женой. Наутро он дал мне 12 тысяч с небольшим, которые я целиком вернул отцу, чем одновременно и расстроил его, и порадовал. Ему было приятно, что младший сын не относится к щедрости и заботе родителя как к должному. А о взятии напрокат спиннингов было забыто, хотя я искренне считал это неплохой идеей, способной разнообразить наши монотонные дни, отягчённые никуда не девавшейся обидой и недомолвками.
Но вот они закончились. Уезжая домой, я отчётливо видел, что ничего не изменилось и измениться не могло, эта поездка, повторюсь, изначально была ненужна, а мысль о том, что ради неё где-то там вдалеке и безвестности я оставил Сашу, которая, возможно, уже вышла на работу, делала её почти ненавистной. На обратном пути я был поглощён предстоящими делами, постоянно смотря в окно, не замечал проносящихся мимо знакомых пейзажей, только давешние камыши вновь обратили на себя внимание и вызвали радостное чувство, но уже гораздо более обыденное. Если подумать, я не так уж и мало повидал в жизни, ничего сверхъестественного (да такого и не бывает), ничего выдающегося, пожалуй, даже ничего существенного, но кое-что интересное, своеобразное, красивое и родное мне удалось встретить.
LV
С момента моего последнего посещения здания областного правительства прошло немногим менее месяца. Я вышел на работу, минула неделя, и у меня нашёлся предлог отправиться в желанный кабинет. С замиранием сердца открыв дверь в приёмную, я увидел перед собой Сашу, стоявшую посреди кабинета. Нагнувшись над пустующим столом, девушка перебирала бумаги. Она была в белой блузе с коротким рукавом, серой короткой юбке и чёрных туфлях на высоком каблуке, загар предавал ей сладостной таинственности и маскировал многочисленные родинки на руках, лице и шее, а ещё я впервые заметил, что у неё стройные и красивые ноги, которые ранее прятались в мешковатых юбках. Александра выглядела слишком хорошо, чтобы стать моей. Я смутился и неуверенно поздоровался, она мне бесстрастно ответила, а ведь буквально секундой ранее я хотел вложить в своё приветствие всю силу тех томительных чувств, которые давно к ней испытывал. Безразлично и издалека постаравшись начать непринуждённый разговор, я высказал очевидную догадку о её недавнем отпуске, и Саша её подтвердила, потом спросил, долго ли она в нём пребывала, и оказалось, что полтора месяца. Из моих уст невольно вырвалось восклицание крайнего удивления, и я рефлекторно начал жаловаться на то, как мне не позволили отлучиться более, чем на две недели, поэтому отпуск получился крайне скомканным. Александру это нисколько не впечатлило, она лишь подтвердила, что её отсутствие действительно оказалось долгим, и тут же спросила, по какому делу я пришёл. В ответ я протянул ей проект письма, содержание которого мне было неизвестно и совершенно безразлично, оно являлось не моим, в данном случае я выполнял столь мне присущую роль мальчика на побегушках. Она взяла его худой, загорелой, внезапно ставшей изящной рукой и сказала, что у руководителя сейчас посетители, и неизвестно, когда они выйдут, я могу либо подождать неопределённое время, либо уйти, и, когда виза будет получена, мне перезвонят. Довольно улыбаясь, я с готовностью сказал, что подожду, и спокойно сел на стул в приёмной, даже не заметив, что Саша слегка нахмурилась, поскольку имела в виду, что ждать необходимо за дверью.
Она положила проект
