вас закрытыми глазами спящего. Когда мне это пришло в голову, я испугался, что впредь не смогу их сомкнуть, столь сильным оказалось моё отвращение.
Мы с братом, будто сговорившись, не проронили наедине ни слова, он готовился к серьёзному разговору и понимал, что в машине ему не место, я же ждал того с брезгливым отвращением, нисколько не волнуясь за результат, мне просто хотелось расставить, наконец, все точки над i и жить далее. Не стану врать, недосказанность никак не влияла на моё существование, скорее, я находился в одной из тех удручающих ситуаций, когда внешними обстоятельствами тебе навязывается важность чего-то, что, будучи высказано вслух, бесследно исчезает, ибо оно имело значение только постольку, поскольку все остальные ошибочно полагали, будто ты о нём печёшься каждую минуту, хотя на самом деле тебе плевать. Мысли текли бессвязно и однообразно, и вдруг как молния меня пронзило желание сей же час выйти из машины и вернуться домой, попросить Стёпу остановиться, забрать свои вещи, пересечь дорогу, взять попутку, доехать до ближайшего города, из него – в Москву, оттуда – домой, где провести целых две недели в приятной праздности и спокойной обстановке, а не вот в этом вот всём. Что мне мешало? Ничего не мешало. Я бы отдохнул, в полной мере пополнил силы, решил бы в конце концов, как же мне поступить со своей любовью. Да много ли чего ещё? Однако в таком случае что-то в моей жизни осталось бы незавершённым, причина этой поездки оказалась бы не высказанной вслух, её результат не достигнутым. Пусть я знал всё наперёд, но они должны были обрести реальность, а не оставаться висящими в воздухе предположениями, поэтому пришлось остаться на месте. Деревья на обочине сменяли друг друга, я неминуемо удалялся от места, в котором не прочь был остаться, и приближался к тому, в котором быть не желал.
Давно настало время обеда, но мы не останавливались. У нас имелся внушительный запас еды, однако ждать вечера, того, как мы остановимся в гостинице на ночлег, мне не хотелось, и вообще надоело сидеть в автомобиле. Стёпа заметил моё беспокойство:
«Есть одно место, мы там всегда останавливаемся. Обычно в это время уже подъезжаем, но сегодня что-то замешкались, наверное, поздно выехали. Ничего, скоро будем».
Это «скоро» затянулось на час с лишним, и я опять успел не раз задаться вопросом, что же я здесь делаю? Прежде чем мы остановились у приличного вида кафе, моё раздражение достигло угрожающих размеров, а брат, будто испытывая вину за столь затянувшееся ожидание, несколько раз передо мной оправдывался сначала в машине, потом в дверях заведения, в туалете, наконец, за столом. Кафе хоть и выглядело прилично, но меню оказалось крайне скудным. Я по-глупости взял курицу с острым соусом, усилившим воздействие жаркой погоды, и до вечера никак не мог напиться, макароны с сыром, тоже солёным, приторно-сладкое мороженое с шоколадом и газированный напиток. Мои спутники предпочли еду не более здоровую, даже девочку, ведшую себя на удивление примерно в столь тяжёлом и длительном путешествии, родители не стали ограничивать во вредных вкусовых пристрастиях, и мы, сев, разумеется, за одним столом, первое время молча и жадно жевали. Я с самого начала был абсолютно уверен, и моя уверенность сыграет определённую роль в данной поездке в будущем, что отец дал Стёпе денег и немало, однако и здесь, и везде в последующем, я расплачивался за себя сам. Насытившись и раздобрев, мы было возжелали пообщаться, однако над головой висела необходимость добраться до гостиницы засветло, потому, бросив пару скомканных фраз, быстро собрались и вернулись в автомобиль.
Гостиница, к которой мы подъехали в кромешной тьме, разрезаемой светом тусклых фар автомобиля, являлась тоже «проверенной». Я никогда не останавливался в подобных заведениях, она оказалась не похожа ни на один отель, в котором мне приходилось бывать. Отдельно стоящее здание чуть более частного дома средней руки порождало, скорее, ассоциацию с постоялым двором из приключенческих книжек давно минувших веков, где все спят вповалку в одной комнате (что отчасти и сбылось), но никак не с местом, к которому можно подъехать на автомобиле и с удобствами переночевать. И было оно недавней постройки, и светящаяся вывеска указывала на его назначение, однако в этом месте сквозил неизбывный дух авантюризма. Мы вошли сбоку, ибо по неведомой причине главный вход оказался закрыт, в маленькой комнатке с импровизированной стойкой регистрации дремал престарелый усатый хозяин, который сильно оживился увидев Степана с семьёй, а, переведя глаза на меня, строго спросил: «Вам чего, молодой человек? У нас на сегодня все номера заняты».
«Это, Филипп Михайлович, мой брат Дмитрий. Я же вас предупреждал, чтобы на этот раз вы приготовили для нас два номера».
«Два номера? Мне так жаль! Наверное, я перепутал вас с другой семьёй. Они уже заселились».
Он передал Стёпе единственные ключи, а у меня промелькнула лишь одна мысль: «Главное, чтобы это не повторилось на море».
«Но ничего, номер у вас большой, семейный, на самом верху. Поместитесь», – он прекрасно понимал, что деваться нам некуда. «На самом верху» означало мансарду над вторым этажом.
Очень тяжело проводить столько времени с одними и теми же людьми, которые к тому же тебе неприятны, я всё больше чувствовал себя заложником ситуации, что начало приобретать абсолютно предметный характер. Кроватей в номере оказалось три, с явным неудовольствием Лариса вызвалась спать с дочерью, и, глядя на неё, я всерьёз побоялся, что она может ненароком задавить девочку своим жирным телом. И это только во-первых. Ужинали мы как свиньи из корыта, и если для моих спутников сие являлось нормой, то меня лишь сильный голод заставил присоединиться к трапезе за обшарпанным журнальным столиком, на котором были разложены пластиковые контейнеры, пакеты и бутылки с сильно пахнувшей несвежей пищей и напитками. «Оставь, всё не убирай, нам надо будет чем-то завтракать», – заключил под конец Стёпа, обращаясь к жене, а меня опять начало мутить, как только я представил, что придётся спать в духоте среди этих запахов, ведь окна открывать нельзя из-за комаров, а с утра ещё и набивать желудок всякой дрянью, которая за ночь испортится ещё больше.
Раздевались мы молча и в темноте. Я спокойно лёг и через 5-10 минут раздался храп сначала Ларисы, потом брата, их девочки слышно не было, но, скорее всего, она тоже заснула. «Зачем мне всё это нужно?» – в очередной раз задался я естественным вопросом. Номер если и выглядел лучше моей городской квартиры, то не намного, лишь темнота скрашивала его убожество, а запахи еды перебивали едкую вонь несвежих носков,
