— Оставь, его, моя госпожа.
— Знакомый голос, — Сарнайт недовольно поморщилась и обернулась — к ним по колено в облаках не спеша шел Герхард.
— Ты никогда не сможешь его подчинить, — он присел на кровать, провел по ее крутому бедру пальцами и укоризненно покачал головой.
Повинуясь легкому движению руки дракона, на женщину легло тонкое, как лунный свет, покрывало.
— Подари ему сон. Я расплачусь за мальчишку, моя госпожа.
— Роанергес никогда не отличался большим умом, — недовольно передернула плечами женщина, нехотя отпуская ашурта.
— Не клевещи на Клера, любовь моя, — дракон взял богиню на руки и понес прочь из раннего утра в фиолетовые сгущающиеся сумерки. — Ты кого угодно можешь напугать, но он испугался не за себя.
— Мальчику нужна эта ночь. Он словно состарился и умер в тот час, когда убили его жену. Всего ночь — и он оживет. Разве сейчас он похож на демона страсти?
— Ему достаточно твоих поцелуев, остальное сделает его девочка, — дракон нежно прикоснулся к ее губам, опускаясь в клубящуюся звездную пыль. — Этот непокорный будет страстен только с ней, но не с тобой.
Сарнайт обвила его руками и откинулась назад, прищурив глаза:
— Сам пытался его приручить?
— Ты прекрасно знаешь, что меня мужчины не интересуют, любовь моя, — Герхард откинул покрывало и начал ее поцеловать.
— … три дня… изменник….
— Я соскучился… по тебе… невозможно… соскучился….
— Лжец… — она застонала от наслаждения.
— … да… люблю тебя….
Сантилли очнулся в седле перед Таамиром. С минуту щурился, растирал лицо и тряс головой, мешая дракону управлять жеребцом, пока тот раздраженно не прижал его к себе. Еще минуту пытался понять, где он и с кем, и после этого начал активно возмущаться и слабо вырываться из рук Ин Чу. Фраза «Какого дьявола?» была первой и единственно цензурной, какая-то часть слов переводу вообще не подлежала в связи с отсутствием аналогов в речи, но общий смысл легко угадывался.
Герхард морщился, но молчал, король почти сразу завелся и начал огрызаться. Остальные не слушали: бывшая «амазонка» переживала полный жизненный крах, а Райнерд, которому выпало невероятное счастье быть ее наставником, придумывал испытания и задания, больше смахивающие на пытки.
— Убрал руки и отпустил меня, — ашурт наконец-то додумался снизойти до нормальных выражений и получил вожделенную свободу, которой немедленно и распорядился, со второй попытки перетащив ногу через шею жеребца.
Свобода плавно перетекла в короткий полет и жесткое приземление — трава пружинить под весом ашурта отказалась. Таамир с неподражаемым выражением сочувствия на лице следил, как демон, шатко стоя на четвереньках, пытается подняться с колен и медленно заваливается на бок.
— Дьявол! — тот слабо похлопал ладонью по земле. — Я сдох или нажрался?
Король, кивком отослав Райнерда с подопечной в лагерь, спрыгнул и сел рядом с ним на корточки:
— Падалью не воняешь.
— Спасибо, — Сантилли вяло приподнял голову и тут же обессиленно уронил ее. — Тогда что?
Таамир невольно вздрогнул и похолодел, увидев его глаза, налитые кровью. Что же произошло у богини смерти, если гордый демон не захотел подчиняться, в который раз предпочтя жизни смерть?
Возле них остановились ноги Герхарда:
— Не надо было отказывать ей, мальчик, и сейчас бы скакал молодым козленком.
Понятно, мальчишка не захотел изменять женам, но существам такого порядка, как Сарнайт, не отказывают.
— Уж лучше я буду трупом, чем козлом, — возмутился демон и поморгал. — Это надолго?
Граф без слов сунул ему под нос изящную флажку, подарок богини, от которой Сантилли яро шарахнулся, не смотря на убийственную слабость. Но бороться с двумя драконами не под силу даже здоровому демону, поэтому лекарство, больше напоминающее пойло и по запаху, и по вкусу, было почти беспрепятственно влито в рот императора.
— Ящерицы, — пробормотал он и затих, прикрыв глаза.
Точно такими же они были, когда чуть ли не целую жизнь назад Таамир пытался вернуть бывшего любовника при помощи Печати подчинения, а в результате едва не убил. Король не знал, как и кто в тот раз выхаживал Сантилли, но когда он через некоторое время пришел с ним разбираться по поводу разгрома в своей спальне и плачевного состояния помогавшему ему Эдингера, то ашурт уже был свеж и бодр, хотя бледен, как покойник. Даже язвил и хамил, что у него вообще-то никогда не задерживалось. То, что последовало за этим, Ин Чу вспоминать не хотел — полное фиаско.
Он пересел с корточек на землю и положил пальцы на шею Сантилли, нащупывая пульс.
— Жив, — коротко среагировал тот, не открывая глаз, — не надейся.
Король усмехнулся:
— Тебя прибить — семь потом сойдет.
Пока демон приходил в себя, драконы тихо обсуждали не совсем удачные переговоры — избавиться от капризной девчонки, как все без исключения надеялись, не получилось. Хаарланда можно понять, возвращение блудной дочери скрыть не удастся, особенно потерю девственности. А кому хочется выслушивать фальшивое сочувствие подданных и ощущать спиной их насмешливые взгляды. Своей выходкой доченька неплохо подрывала авторитет отца и, как следствие, авторитет короля. «Гулящая дрянь» — было самым мягким эпитетом, которым наградил ее бог войны. Герхард упирался изо всех сил, и под конец, разозлившись, случайно обмолвился, что выкупил ее у разбойников за цену половины коня.
— Заднюю или переднюю? — неожиданно развеселился Хаарланд и отрезал. — Не дам. Резать превосходное животное ради какой-то девки? Выкупил — пользуйся.
Амиру вызвали, и отец, сокрушенно разведя руками, объявил ей, что граф Лангер является теперь ее полным хозяином и подробно объяснил почему. Герхард тут же, в кабинете, перепродал ее за медную монетку, случайно завалявшуюся в кармане Райнерда. Девушка была ошарашена настолько, что даже не пыталась протестовать.
Опоздавший на разборки бледный Клер, ничего этого не знал, сразу отозвав в сторону Герхарда и что-то встревоженно прошептав ему на ухо. Таамир только расслышал: «Она нас перехватила». Граф пронзительно глянул на него, бросил: «Ждите меня у первой стоянки», — и исчез.
Ждать у моря его пришлось больше часа. За это время Райнерд успел подробно разъяснить девушке полное отсутствие у нее прав и массу обязанностей вкупе с беспрекословным подчинением. Бывшая воительница попробовала протестовать, тогда дракон разложил ее на камнях, бесцеремонно сдернув штаны с божественной попки, уселся сверху и познакомил последнюю с ремнем, как средством осмысления бренности бытия, заодно наложив на строптивую девчонку метку, по которое ее всегда можно легко найти — монетку все-таки было жалко. Таамир в воспитательный процесс не вмешивался, и вскоре ушел бродить по берегу подальше от пронзительных визгов и криков. Он бы предпочел свернуть ей шею — это намного эффективней, чем утруждать руку.
