Так, прелестная моя спасительница, так совершилось мое перерождение!.. Я узнал новую, прекрасную жизнь; но вы, поддержите ли вы меня на этом скользком пути своею любовью?.. Вы вздыхаете… вы не говорите мне ни слова…
И молчанье это яВ знак приму согласия,Но какая ж тут, друзья,Вышла котовасия!..Вот, видите ль, в чем дело…Когда Поэзии фиалМне подал Гений вдохновеньяИ я рассказывать вам сталПро чудеса перерожденья,Про ужас гибельной грозы, —Я как-то встретил очи девы,И что ж?.. о выраженья!.. где вы?..Я видел там жемчуг слезы.Как я доволен был собою!Как был признателен к судьбе!И, одураченный мечтою,Вот я и думаю себе:Ага! что значит сила речи!..А это… говорить ли вам?А это ногорели свечи,Так стало тяжело глазам…Пора и мне не быть повесой,Подумал я и снес удар:Спокойно снял себе нагар,И снова занялся пиесой.Читаю, кончил наконец,Услышал вздох и жду ответа;Но каково же для Поэта?Как я не умер, мой Творец?Как обмануться так позорно?..Я весь в мечтаньях утонул,А он, мой ангел, он — уснул!Да, он уснул, прошу покорно!..
Может быть, иной скажет, что в этом рассказе чрезвычайно мало ориентализма; как быть! Я бы и готов продолжать, но, сами посудите, можно ли потревожить прелестную Катиньку?.. Разойдемтесь-ка лучше, господа! меня и самого что-то клонит ко сну…
Послушай, Моисей! Погаси-ка свечку, да пожалуйста, не стучи, как лошадь: ты этак разбудишь мою Катиньку. — «Какую, сударь, Катиньку? Здесь, кажется, никого не видно». — Глупец! разве ты не слышал ее гармонического голоса?..
— «Да голос ваш совсем не женский,А он один и слышен был». —Ах, виноват! я и забыл,Что ты, брат, олух деревенский.
Где ж тебе увидеть этот священный призрак! ступай и спи!.. Э… о… о… а… о… а… ах! Господи, прости мои согрешения!..
Послесловие
Вот в ваши миленькие рукиМоя пиеса: что онаНе коротка и не длинна,Я Музу приведу в поруки,И я желаю, чтоб онаВас заняла порой от скуки.
А знаете ли, на сколько бы хороших строк я помирился?.. О! в каком был бы я восторге, если бы вам понравилось
По пяти на сто, по пяти на сто!И тогда хоть для пробыНаписал я еще бы;А не то — басто! а не то — басто!
Примечание к изданию фрагмента «Рассказов сибиряка»
(1972 год)
<…> Ход повествования в книге, состоящей из пяти рассказов и послесловия, направляется по двум тематическим руслам: легкая, шутливая болтовня автора с воображаемой возлюбленной по имени Катенька перемежается изложением начал буддийского вероучения Шакьямуни, местами довольно серьезным, местами сбивающимся на тон водевильного куплета. Н.А. Полевой, в сочувственной рецензии на «Рассказы сибиряка» подчеркнувший наличие в них сатирических мотивов, отметил, что форма книги не нова: «Еще во льдах классической поэзии Демутье и Эме-Мартен воспевали шутливым слогом предметы важные, серьезные: первый — мифологию, второй — физику… г. Соколовский также шутя описывает предмет чрезвычайно важный, веру Шиге-Муни; он так же обращается к даме, как и Демутье и Эме-Мартен, и сыплет мадригалы в стихах и прозе» («Московский телеграф», 1833, № 16, с. 434).
B.C. Киселев-Сергенин
Текст и пояснения печатаются по источнику:
Соколовский В.И. Рассказы сибиряка. — М.: В типографии Лазаревых Института восточных языков, 1833.
Примечание B.C. Киселева-Сергенина печатается по изданию: Библиотека поэта. Поэты 1820–1830 х годов. — Л.: Советский писатель, 1972. — Том 2. — С. 721–725.
1833
Примечания
1
Путешествие в Китай чрез Монголию. Ч. III. С. 2 письма.
2
Путешествие в Китай чрез Монголию. Т. III. с. 409.
3
По ученью Шагя-муни.
4
неразборчиво в тексте. — Ред.
5
Путешествие в Китай чрез Монголию. Т. III. с. 369 и начертание Церковно-библейской истории преосвящ. Филарета.
6
Блаженные жилища.
7
Вода жизни.
