лет он окупит затраты вдвойне или втройне».
Пилич предложил Генчич и Джоковичам дружескую скидку: 5000 марок в месяц, это невероятно большие деньги для семьи. Отец Новака Срджан попытался убедить спонсоров профинансировать пребывание его сына в Германии. Но у бизнесменов в разрушенном югославском государстве того времени были другие заботы. Отец Джоковича снова одолжил деньги у сомнительных кредиторов под ростовщические проценты. Кредиты, которые надолго отогнали безоблачное существование семьи. Но теперь Ноле мог отправиться в Германию.
Когда чуть позже Новак Джокович в сопровождении своего дяди Горана прибыл в немецкий город Обершляйсхайм, Пилич сразу пришел в восторг от нового игрока. По крайней мере, так рассказывала Елена Генчич. Но не Ники Пилич. «Мое первое впечатление не было опьяняющим», – вспоминал он в разговоре о первой тренировке с Ноле. «Конечно, мальчик умел играть в теннис. Но у него также были некоторые проблемы с техникой. Например, с ударом с лета и хваткой». В то время на Пилича было трудно произвести впечатление. Каждый день он работал с величайшими теннисистами мира. Не только среди молодежи, но и среди взрослых. Однако первоначальный скептицизм в отношении мальчика из Белграда вскоре рассеялся. «Затем я несколько раз тренировал его и рассказывал ему, что и как ему нужно делать по-другому. Обычно должно пройти много времени, прежде чем молодой игрок сможет изменить свою привычную технику. Но не для Новака. Я останавливал тренировку, что-то объяснял ему, и при следующем же повторе он выполнял все почти идеально. Это было невероятно, и я знал: это необработанный алмаз, который нужно огранить».
Пилич предпочитал шлифовать сам. Но прежде, чем опытный тренер на целый матч вышел на поле с этим бриллиантом в необработанном виде и лично забил ему пару мячей, серба в Обершляйсхайме начал обрабатывать другой тренер: Ник Маршанд, чья тренерская карьера только началась с работы в академии у Пилича. Вначале именно он каждый день выходил на поле с Джоковичем. Он также делится первым впечатлением от своего тогдашнего подопечного: «Конечно, всегда можно пожаловаться на технику. И, конечно же, у Новака не было самого красивого или элегантного удара, – рассказывает Маршанд. – Все, чего было достаточно сделать, – это посмотреть в глаза мальчику и понять: он особенный». Вот они снова: глаза.
По сей день Ник Маршанд, который в свое время наставлял Михаэля Штиха, по-прежнему в восторге от отношения к игре своего тогдашнего ученика: «Он был полностью уверен в своих силах. Он прекрасно понимал, что когда-нибудь станет лучшим игроком в мире. Но он говорил об этом без чрезмерной самоуверенности или высокомерия. Он был готов на все ради успеха. Еще в двенадцатилетнем возрасте. Хотя я никогда не воспринимал его как мальчика, с самого начала я воспринимал его как очень зрелого и вдумчивого человека».
Маршанду, которому сейчас 65 лет, запомнилась такая история: «После утренней тренировки у нас был перерыв на обед, и все тренеры и игроки обычно съедали по тарелке макарон. Новак почти всегда доедал быстрее остальных. Но он не хотел ни ждать других, ни отдыхать: он вскакивал и, подойдя к коменданту, единственному, кто не был занят едой, спрашивал его: сыграешь со мной партию? Наш комендант не был теннисистом. Новаку было все равно. Ему было важно, чтобы минуты не проходили впустую. Когда я вернулся на корт, я увидел, как он перекидывается мячами на маленьком корте с нашим комендантом. И так было не раз. Почти каждый обеденный перерыв».
В работе с Джоковичем его прежде всего очаровала проницательность мальчика. «Ему что-то объяснили, и он немедленно это воплотил в жизнь». Маршанд считает, что способность Джоковича концентрироваться на главном почти так же важна, как и его способность впитывать все как губка. «Футболка, теннисные ракетки, корт и соперник. Ничего другого Новаку не было нужно. Ему было все равно, какую одежду он носил или была ли она модной. Его внимание было сосредоточено исключительно на теннисе. Все остальное было для него второстепенным». Джокович никому в Германии не рассказывал о том, что он пережил во время войны. «Он не проронил ни слова об этом, – говорит Ник Маршанд. – У меня сложилось впечатление, что спорт помог ему справиться с травмами, и именно поэтому он так рано начал играть с полной самоотдачей».
В Обершляйсхайме также была заложена основа одного из выдающихся качеств серба: его невероятной ловкости. В голове мгновенно возникают образы того, как Джокович, чуть ли не садясь на шпагат, достает мячи из самых отдаленных уголков корта и, контролируя удар, перебивает их на сторону соперника. В самом начале пребывания Джоковича в Германии Ники Пилич и его тренерский штаб дали ему понять, насколько важна ловкость для его игры. Они также показали ему различные упражнения на растяжку. Движения, подобные йоге, остаются частью повседневной жизни Ноле и по сей день. В Обершляйсхайме каждый день начинался и заканчивался тщательной растяжкой почти всех групп мышц, связок и суставов.
Джокович постоянно ездил из Германии в Белград. Он «турист». Так те, кто жил в академии на постоянной основе, называли игроков, которые по нескольку недель отсутствовали на корте. «Постоянные жители» же все время находились в Обершляйсхайме и посещали элитную спортивную школу у Изарских ворот в центре Мюнхена.
У «туриста Джоковича» не было постоянной комнаты в академии Пилича. Когда он возвращался из Белграда, дополнительную кровать просто переносили в одну из комнат. Одноместный номер превращался в двухместный. Так познакомились «постоянный житель» Деннис Бецхольц и Новак Джокович. Бецхольц – уроженец Оберхаузена, на три года старше своего нового соседа по комнате Джоковича, который на несколько недель подряд приезжал в Обершляйсхайм во время школьных каникул. Они хорошо поладили друг с другом, Джокович быстро учился говорить по-немецки.
В один из первых совместных вечеров Джокович спросил: «Не хочешь завтра утром сходить на пробежку?»
«Извини, – ответил Бецхольц, – не могу. У меня утром школа, а во второй половине дня тренировка».
«Я знаю, тогда давай пробежимся перед школой», – предложил серб, которому большая нагрузка, казалось, только добавляет запала.
«Первый урок начинается в восемь», – возразил Бецхольц.
«И что?»
«Нам придется встать до шести».
Джокович не видел в этом проблемы.
Когда Деннис Бетцхольц на следующее утро проснулся около семи часов, чтобы собраться в школу, кровать напротив была пуста. Его сосед по комнате исчез. И его кроссовки тоже.
Раз в год воспитанники академии проводили турнир друг против друга. Бетцхольц против Джоковича. Счет 3:6, 1:6 – и это против соперника, который на три года моложе его. Это был серьезный удар по теннисным амбициям
