взглянув на меня, четвертый принц сказал тринадцатому:
– Я пойду.
Он сделал было шаг, но тринадцатый принц удержал его и сказал мне:
– Я ничего не скрываю от четвертого брата. Можешь говорить прямо.
Глядя на них, я подумала: ну и ладно, все равно уже не могу промолчать.
– Я хочу кое о чем спросить тебя, – с улыбкой сказала я и знаком пригласила тринадцатого и четвертого принцев сесть. – Я замешкалась вовсе не из-за присутствия четвертого господина. Я просто не знала, с чего начать.
Они оба сели, глядя на меня. Я напряженно улыбнулась и обратилась к тринадцатому принцу:
– В этот раз, сопровождая Его Величество в поездке за Великую стену, я виделась с Миньминь-гэгэ.
Тринадцатый принц замер, слегка нахмурившись, в то время как четвертый с улыбкой взглянул на него.
Я немного расстроилась, глядя на сдвинутые брови тринадцатого принца, но продолжила:
– Ты и она… А?
Не успела я договорить, как тринадцатый принц вдруг вскочил. Четвертый принц сперва с улыбкой посмотрел на меня, а затем на него.
– Пойдем! – сказал ему тринадцатый и зашагал было прочь, но на этот раз четвертый принц его удержал:
– Ты еще не ответил, так чего так торопишься уходить?
Слегка топнув ногой, тринадцатый принц взглянул на меня, затем на четвертого принца и горько усмехнулся:
– Как все быстро меняется. Теперь я вынужден играть пьесу, пока вы смотрите, – сказал он и опустился обратно на стул.
Прикрыв рот рукой, я тайком улыбнулась. Оказывается, и у тринадцатого принца есть дела, от разговора о которых он предпочел бы улизнуть.
Расслабленно развалившись на стуле, тринадцатый принц протянул:
– Спрашивай. Наверняка это какой-то пустяк, а вы оба не отпускаете меня из-за него!
Спрятав улыбку, я со вздохом сказала:
– Хотя она ничего не говорила вслух, ты наверняка знаешь, что Миньминь чувствует по отношению к тебе. А что насчет тебя?
– Она сама тебе рассказала? – спросил он, и я кивнула.
Некоторое время он молчал, а затем произнес, глядя на лежащую на столе книгу:
– В степях множество добрых молодцов. Ей не стоит впустую возлагать на меня большие надежды.
Комната погрузилась в тишину. Не то чтобы я совсем не предполагала подобного исхода – Миньминь хоть и была хороша, но тринадцатый принц совсем в ней не нуждался. Понимать-то я понимала, но мне было очень тяжело вспоминать лучезарную улыбку, сияющую под светом звезд степных небес, и думать о том, что теперь она поймет: даже если она родилась принцессой, на свете есть вещи, которые ей никогда не получить. Представив, как разобьется сердце этой красивой девочки, я загрустила.
– Миньминь-гэгэ весьма неплоха… – не удержавшись, начала я.
– Ты кажешься такой толковой, так зачем несешь чушь? – перебил меня тринадцатый принц. – Она может быть даже небожительницей, но о чем говорить, если я не люблю ее?
Тяжело вздохнув, я пробормотала:
– Склонившийся к ручью цветок полон желания, но воды ручья бесчувственны[92].
Поднявшись на ноги, тринадцатый принц направился к дверям, бросив четвертому принцу:
– Пойдем.
Четвертый поднялся следом и пошел за братом, я же почтительно склонилась, провожая их. На пороге четвертый принц обернулся:
– Хотя повреждение не так серьезно, хорошо позаботься о своем выздоровлении. Последствия от подобных травм часто остаются на всю жизнь.
Я хотела поблагодарить его, но дверь уже захлопнулась.
Моя нога еще побаливала, а уже наступил последний день сорок восьмого года эры Канси.
Лежа в постели на боку, я смотрела на дрожащий огонек свечи. Я уже не чувствовала ни печали, ни радости, просто проживала день за днем, и все. Толкнув дверь, вошла Юйтань, впустив в комнату холодный воздух. Поставив на стол короб с едой, она поспешила закрыть дверь и, вжав голову в плечи, воскликнула:
– Ну и мороз!
– Разве сегодня не твой черед прислуживать? – с недоумением спросила я. – Почему ты вернулась, хотя праздник еще не закончился?
Потирая ладони друг об друга, Юйтань вытянула их над жаровней и сказала, с улыбкой покосившись на меня:
– Я попросила у Ли-анда позволить Цючэнь подменить меня. Она как раз хотела поучаствовать в общем веселье.
Каждый год те, кто должен был прислуживать на пире в честь кануна Нового года, получали награду, а кроме этого – шанс увидеть что-то или кого-то, кого они ни за что не увидели бы в обычный день. Именно поэтому все считали это завидной возможностью. Юйтань же добровольно отказалась от нее, чтобы посидеть со мной. В душе растроганная, я вздохнула:
– Я могу побыть одна, мне вовсе не одиноко. Зачем ради меня еще и просить Ли-анда? Теперь зазря будешь в долгу.
Согрев ладони, она открыла коробку и сказала, улыбаясь:
– Я приготовила кое-что вкусненькое. Сегодня вечером мы будем есть, пить, болтать и хорошо встретим Новый год. Разве это не веселее, чем прислуживать другим?
Юйтань расставила посуду на столике, что стоял на кане, воткнула в жаровню палочку благовоний с запахом лилии, и мы, откинувшись на подушки, принялись за еду. Через какое-то время я не выдержала и будто бы невзначай спросила:
– А моя сестра явилась во дворец?
– Ага, вместе с восьмым принцем, – ответила Юйтань, прожевав. – Однако, видимо из-за того, что он выздоровел совсем недавно, он был не в настроении и немного бледен.
Подняв чашу, я вытянула шею и яростно влила в себя вино. Горло тут же обожгло, и я, повернувшись боком, тихо закашлялась.
Мы продолжали есть и болтать. Мне хотелось еще вина, но Юйтань, выпив со мной несколько чаш, убрала чайничек с вином со словами:
– Ты еще не совсем здорова, сестрица, стоит пить поменьше. Выпили немного в честь праздника – и хватит.
– Начала воспитывать меня, да? – улыбнулась я.
Юйтань радостно скорчила мне рожу, а затем налила чашку бульона из говяжьих костей и дала мне:
– Вот, выпей лучше это.
Закончив трапезу, мы с Юйтань остались сидеть на кане и болтать обо всем на свете. Мы даже не заметили, что нечаянно исполнили ритуал новогоднего бодрствования. Дождавшись, когда еда немного уляжется в желудке, мы отправились спать. У меня на сердце было тяжело, поэтому в ту ночь я плохо спала. Юйтань вечером должна была подменять Цючэнь, поэтому поднялась ни свет ни заря и ушла, чтобы сменить девушку.
Услышав, как за Юйтань закрылась дверь, я торопливо встала, умылась и привела себя в порядок. Открыв сундук, я извлекла оттуда старые письма и легонько провела пальцем по конвертам. Я долго разглядывала письма, испытывая желание перечитать их,
