образом, Данет, и еще несколько участников заговора во всем сознались. Королю не свойственна бессмысленная жестокость.
– Он подозревает, что Люций причастен к смерти его старшего сына, принца Лорана. Он погиб при таких же обстоятельствах, что и старший принц Фейне. Они думают, что это была месть.
– Праматерь демонов, – потрясенно пробормотала Далия.
– Но это не он! Я знаю это, он бы мне все рассказал.
– И как давно вам обо все известно? Уже после того, как я приходила к вам в театр? Тогда вы мне говорили, что понятия не имеете, что происходит, и не лгали.
– Да. Это случилось совсем недавно. Он пришел ко мне ночью, он был очень подавлен. Я уговаривала его бежать, он даже согласился. Я знаю, что он бы не сделал этого, но на какой-то миг он захотел оставить все это и уехать вместе со мной. Наутро за ним пришел Шевель с гвардейцами… Проклятый предатель! – со злобой процедила она.
– Вы виделись с ним после ареста, – произнесла Далия утвердительным тоном.
– Да, я соблазнила начальника тюрьмы, – без тени смущения призналась Аделла, – он пускает меня к нему.
Она вновь разразилась слезами и рассказом о том, какие мучения претерпевает принц.
– Мне вас жаль, но я не знаю, как вам помочь, даже если бы я этого захотела, а признаюсь вам, мне этого не слишком хочется, – сказала Далия, когда ей, наконец, удалось вставить слово. – Я не могу просить у короля помилования для человека, виновного в государственной измене, разорении страны и бесчисленных убийствах, в том числе близких ему людей. Который, к тому же, скорее всего, наставлял ему рога, простите за прямоту. Он просто выставит меня вон, и это в лучшем случае.
– Но ведь вы умеете подчинять себе чужую волю. Я слышала, что у некоторых севардов есть дар зачаровывать людей, даже не глядя на них, одним усилием мысли. Вы можете внушить ему мысль, что он должен пощадить Люция, оставить его в тюрьме или хотя бы перестать пытать. Вам ведь удалось спасти Меченого! Я отдам вам все золото, что у меня есть, а это очень много. Вы снова бедны, вам нужны деньги.
– Если бы у меня был такой дар, я бы вышла из тюрьмы на следующий день, я бы вообще туда не попала. И не ехала бы сейчас в эту дыру, под стрелы лигорийцев. Все это глупые сказки. Никакая сила на свете не заставит короля помиловать вашего любовника. Вы ведь, наверное, пытались его … уговорить?
– Да, – злобно подтвердила актриса, – он заявил, что голова изменника слишком низкая плата за такую женщину, как я. Предложил мне дворец и бриллианты. Я все перепробовала, все! – в отчаянии закричала она. – Я думала о том, чтобы устроить побег, я пыталась уговорить начальника тюрьмы, пыталась подкупить и соблазнить вашего Меченого и Шевеля, чтобы они мне помогли, я ходила в Переулок Убийц в надежде, что они предложат какой-то план. Вы – моя последняя надежда!
Далия молча подошла к комоду, покопалась в ящике и достала цепочку с медальоном в форме фляжки. Она протянула его Аделле Марни.
– Передайте это его светлости. Боюсь, что это все, что я могу для него сделать.
Сид ждал ее на балконе на пятом этаже западного крыла, откуда весь город был виден как на ладони. Они часто встречались там вечерами.
– Не буду спрашивать, как все прошло, – усмехнулся он, увидев ее лицо.
Далия пересказала ему разговор с Аделлой Марни.
– Скоро мы уедем из города, и нас все это уже не будет касаться, – сказал ей Меченый, – хотя, наверное, тебя вряд ли это утешит. Перспективы у нас – так себе, прямо скажем У тебя еще есть время передумать, – серьезно добавил он.
– Я не буду говорить, что я только рада отдохнуть от дворцовых интриг, поселиться на лоне природы и все такое прочее, – призналась Далия. – Но в конце концов, могло быть и хуже. Нельзя же все время выигрывать. Мне и так очень повезло.
– Да уж, не каждому удается вырваться из пасти крокодила, – согласился Сид.
– Двух крокодилов, – поправила его она. – Да и вообще, самое время убраться подальше отсюда, пока ко мне не явилась толпа придворных требовать назад свои деньги.
Она взяла его за руку. Он некоторое время молча смотрел куда-то вдаль.
– А что это за севардский дар незаметно влиять на волю и мысли людей? – наконец, спросил он.
Она пожала плечами.
– Говорят, что есть такой дар у некоторых севардов. Он передается через четыре или восемь поколений и обычно проявляется годам к тридцати. Хотя у многих он просыпается лишь в минуты смертельной опасности и предельного напряжения душевных сил. Но это лишь легенда, у севардов таких много… Глупости все это, – повторила она под его настойчивым вопросительным взглядом. – Король в глубине души вовсе не хотел тебя казнить, вот и весь секрет.
– Нужно будет проследить, чтобы у тебя не случалось предельного напряжения душевных сил, – пробормотал Сид.
– Это очень правильная мысль, – засмеялась Далия.
ЭПИЛОГ
Призрак альды Камиллы Монтеро витал по полупустым залам и коридорам Торена. Он (призрак) предавался этому занятию с самого утра, с того часа, когда танна Камилла внезапно вынырнула из молочно-белой пелены и обнаружила себя в своей комнате. Путем поверхностного осмотра она установила, что ее апартаменты теперь была заняты альдой Керубино, которую она терпеть не могла. Последующие открытия были еще менее приятными.
Король вместе со всем двором переехал в загородную резиденцию самое меньшее до следующего лета, поскольку Торен вызывал у него тягостные воспоминания. Во дворце остались лишь дюжина слуг да отряд гвардейцев. Послушав их пересуды, танна Камилла узнала, что Сид женился на проклятой выскочке Эртега, впал в немилость и был сослан в Касинор. Чертова Эртега отправилась за ним, и в отличие от Сида, который все время рвался к своему дурацкому морю, вряд ли была слишком довольна. Это, несомненно, было хорошей новостью, и танна Камилла очень обрадовалась. Однако служанки продолжили болтать и выяснилось, что двоюродная бабка подруги сестры одной из них торговала возле храма личными вещами пророка Илада и видела свадебный кортеж, а потом рассказывала, что счастливее пары ей не приходилось встречать, хотя она обреталась у храма уже лет тридцать. Хотя поначалу невеста выглядела довольно чудно и все время тревожно озиралась и даже голову задирала, словно опасаясь, что на голову ей какая-нибудь краказября каменная свалится, зато потом, когда вышли из храма, сияла, как начищенный медный таз.
Альда Монтеро насупилась. Проклятая Эртега
